Наталья Тимошенко - Сотканная из тумана

– Вот тут все и произошло, – мрачно сказал Андрей, останавливаясь. – Я был там, – он указал рукой за спину Вани, – когда услышал лай Джека. Прибежал сюда. Он был примерно здесь. – Андрей шагнул к центру поляны и остановился, глядя себе под ноги, как будто перед его мысленным взором все еще лежала истекающая кровью рыжая собака. – Здесь все в крови было. Сейчас уже не видно, дождями смыло.

Ваня все равно сделал несколько снимков, а затем огляделся вокруг, понимая, что до ближайших деревьев слишком далеко, кто бы ни сотворил такое с собакой, он не успел бы скрыться от глаз охотника. Значит, Саша была права, Андрей должен был видеть напавшего, просто по какой-то причине это воспоминание стерлось из его памяти.

– Вы так больше ничего и не вспомнили о той ночи? – спросил он.

Андрей пожал плечами.

– Нет. В голове пусто, как в глиняном горшке. Но ваша коллега пыталась мне доказать утром, что я мог видеть, но забыть, а она может попробовать помочь мне вспомнить. Мы договорились на вечер.

Дементьев бросил укоризненный взгляд на Андрея, но промолчал, однако тот и так понял, что он имел в виду: он собирался сбежать и оставить их даже без этих воспоминаний.

Ваня сделал несколько общих снимков поляны и отошел чуть в сторону, за деревья, куда ранее указывал Андрей, чтобы попробовать увидеть поляну его глазами и понять, что он мог разглядеть в тот день. Деревья росли, конечно, густо, а в условиях темной ночи наверняка и вовсе сливались в сплошное черное полотно, но ведь, по словам охотника, на собаку напали еще засветло. Просто пока он дошел, внезапно стемнело. Интересно, где он лежал без сознания, еще здесь или на поляне? Если здесь, то Сашин гипноз может ничего и не дать.

Ваня на всякий случай взглянул на часы, убеждаясь, что ход времени не нарушен, а затем обернулся вокруг своей оси и остановился, глядя под ноги. Пожухлую траву в некоторых местах кто-то будто вырезал с корнем. Даже не так: в некоторых местах вместо травы виднелись проплешины с очень ровными краями: квадраты и прямоугольники. Кто-то как будто очень аккуратно снял верхний слой почвы.

– Идите сюда! – позвал он.

Дементьев и Андрей тут же подошли к нему.

– Интересно, – присвистнул Дементьев, разглядывая проплешины. В поле видимости попадали три большие и с десяток поменьше. Сами же куски земли с травой ковром были сложены друг на друга чуть дальше.

Андрей присел на корточки, положил ружье на землю и потрогал рукой первый кусок, затем приподнял его, заглянул под низ, и в конце засунул руку в середину.

– Кто бы это ни сделал, это произошло уже давно, – наконец заключил он, выпрямился, отряхнул испачканные руки и вытащил из кармана пачку сигарет. – Земля уже совсем сухая, даже дожди не смогли смочить нижние пласты.

– Но зачем? – недоумевал Ваня.

Дементьев тоже потрогал траву рукой, положил на нее широкую ладонь и чуть прижал к низу.

– Мягко, – прокомментировал он. – Возможно, хотели выстлать пол в шалаше? Все удобнее, чем на ветках спать.

– Вариант, – кивнул Ваня.

– Возможно, я его спугнул? – предположил Андрей. – Что, если оно уже давно тут обитало, питалось лесными зверями или птицами? К деревне не приближалось. Собиралось сделать здесь себе лежанку, обустроить… кхм, логово.

– А затем просто проследило за тобой и поняло, что в деревне тоже есть чем поживиться, – подхватил Ваня. – Не исключено, что, если мы тщательно обойдем лес вокруг деревни, найдем новую лежанку.

Дементьев мрачно посмотрел на Ваню.

– Надеюсь, ты не прав.

– Я тоже, – кивнул тот.

Андрей закурил, затянулся глубоко, выпустил в воздух сизый дым.

– До темноты еще есть время, – заметил он. – Мы можем попробовать обойти лес вокруг деревни, вдруг на самом деле найдем?

– А на сколько вы с Сашей договорились на гипноз? – уточнил Ваня, но прежде, чем Андрей успел ответить, Дементьев сказал первым:

– Если не успеем, завтра с утра проведут свой гипноз. Сейчас найти логово важнее.

Андрей согласился, и обоим сотрудникам ИИН показалось, что искать лежанку зверя ему нравится больше, чем проводить сеанс гипноза. Не то было что скрывать, не то он просто опасался того, чего не понимал.

Вскрытия Саша не любила всем сердцем. В университете ее эта участь, конечно, не миновала, была она и в морге, ассистировала на вскрытиях, но каждый раз чувствовала, что еще немного – и ее вывернет наизнанку. Справедливости ради стоит заметить, не случилось такого ни разу.

Как будто внутри нее стоял какой-то блок: пока человек жив, она спокойно смотрела на любые травмы, не боялась ни крови, ни сломанных и торчащих наружу костей, ни чего пострашнее. Работая в больнице анестезиологом, она ежедневно бывала в операционной, не страшилась самых сложных и кровавых операций. Но как только человек умирал, любые разрезы и манипуляции на нем вызывали в ней тошноту. Она тщательно скрывала это, считая неправильным, недопустимым для человека вообще и для врача в частности, но ничего не могла с собой поделать.

Не лучше дело обстояло и с мертвыми животными. Саша никогда не была вегетарианкой, мясо любила и ела, но предпочитала, чтобы готовил его кто-то другой. Самым страшным ее кулинарным кошмаром было снять кожу с курицы. Обычно это всегда делал муж, а после расставания с Максимом сия обязанность плавно легла на плечи Войтеха. Впрочем, он и готовил хорошо, поэтому приготовление ужина тоже легло на его плечи. Саша помогала по мере сил, но в основном потому, что ей в принципе нравилась совместная с ним готовка, а не потому, что от нее была реальная польза на кухне.

Вот и сейчас она с ужасом смотрела на две пушистые тушки, еще вчера вечером бывшие милыми кроликами, и чувствовала, как внутри нее собирается противный комок, подпирающий диафрагму и мешающий дышать. Почему она не пошла с Ваней и Дементьевым в лес?

Мысль о том, что ей придется на это смотреть, а то и вовсе помогать Матвею Гавриловичу, не пугала Сашу до ужаса, но была довольно неприятной. И самое поганое, что старый доктор это заметил.

– Вы, Сашенька, как я вижу, подобные вещи не очень-то любите?

– Справлюсь, – уверенно кивнула Саша.

Матвей Гаврилович бросил на нее хитрый взгляд и взялся за скальпель. Когда острое лезвие коснулось мертвого животного, Саша решила, что чем бесцельно стоять рядом, лучше пока осмотреть вторую тушку. Руками в перчатках она разобрала шерсть на шее и еще раз нашла ранки, направив на них лампу с мертвенно-бледным светом. Теперь, когда после смерти кролика прошло уже довольно много времени, ранка показалась ей немного не такой, какой была утром. Теперь она больше походила на язву, и Саша внезапно подумала, что это может быть не неизвестное животное, а неизвестная болезнь. Она даже выпрямилась от неожиданной мысли, глядя на ранку, чуть нахмурившись.