Жан Рэ - Мой друг, покойник [Новеллы, Роман]

— Кружку эля? Значит, сэр пришел повидать старика Томаса — Уэйда? И бродил по грязным улицам, выслушивал ругань всей шпаны Бетнал Грин, не обращал внимания на красные фонари Уайтчепеля, чтобы встретиться с чокнутым Томасом Уэйдом в его вонючей конторе на Бау?

Ваш номер не пройдет, как сказал бы месье Прево, наш французский корреспондент!

Вечер, отвратительный лондонский вечер, пропитанный смогом. Готов поспорить на полкроны, что он сейчас ползет по реке, желтый, жирный, медленный и величественный, как джонка на китайской реке. Может, уже добрался до Дептфорда?

Добрался, бьюсь об заклад…

Мне бродяги не причиняют ни малейшего зла. Видите эту стену, которая тянется вдоль коксовых заводов и теряется в ночи, запятнанной портовыми огнями? Уверен, в ее провалах прячется пара-тройка этих господ. Вы оставите там кошелек и часы, если не шкуру. Вам нужны сведения?.. Я действительно могу их дать. Фирма «Халетт энд Гилхрист» занимается всеми экспедиторскими делами, касающимися портов Египта и Индии. Именно так… Мистер Гилхрист?.. Ничего не могу сообщить о нем. Я продолжаю вести дела по распоряжению господ Памса и Пилли, адвокатов из Стренда. Прощайте… Продолжать?.. Мистер Халетт скончался семь лет назад, но его имя оставили на оловянной табличке. Клиенты часто называли мистера Гилхриста по имени его покойного компаньона, но это не меняло сути. Он все равно отвечал им.

Как вы говорите? Как Марли и Скрудж из «Новогодних сказок» Диккенса. Именно так, именно так! Вы знаете Диккенса, сэр? Прекрасно!.. Я каждый вечер прочитываю одну-две страницы Диккенса. Мой молитвенник… Три призрачных ночи Скруджа; приключения Томаса Векка на колокольне; песня сверчка и старика Калеба перед стаканом, в котором пляшет голубое пламя пунша; тень сумасшедшего в таверне и рассказы семи бедных путешественников в печальную Новогоднюю ночь…

Вы любите Диккенса, сэр? Тогда вы мне брат! Я почти полюбил вас… А если проявите истинную милость и замените пинту кислого эля стаканом приличного виски, думаю, не откажусь от вашего приглашения. Но пообещайте не расспрашивать меня ни о чем, связанном с Гилхристом… К тому же, я ничего не знаю… Я обычный бедный клерк, который обожает Диккенса и любит выпить глоток виски, но виски приличного, как то, что вы столь любезно предложили мне в баре Волшебное местечко.

— Пошли быстрее. Я чувствую, что смог наступает на пятки, я слышу его… Да, да, я слышу туман!.. Он начинается с далекой жалобы, со стона боли, неразличимого для миллионов ушей, а потом наступает на вас с приглушенным ревом прибоя, и вы долгие часы слышите тонкие голоски, которые сыплют проклятиями из-за закрытых дверей, хрипы, доносящиеся из темных провалов, а по стеклам ваших контор стекают вонючие ручьи…

Нет, не останавливайтесь, не поднимайте глаз на тайну этого окна, белизна которого рвет мрак стены и ночи. Вы обещали мне не говорить об «истории»… А вот и бар! Закроем дверь. Иначе смог тысячами злых иголок протиснется в зал по нашим пятам. Как же здесь хорошо!.. Посмотрите сами: каждая бутылка цепляет свет своим пузатым гладким брюхом, похожим на брюхо мелкого парижского рантье…

Поглядите на эту темную розу, которая выглядывает из-за штофа персикового бренди! Настоящий женский ротик? А эта врожденная кривая, которая изумрудом вьется вокруг графина с шартрезом… Ой! Тень от шидамской кружки выглядит на стене монахом… А вот и лицемер!.. Спорю, что он напоил до пьяна пару-тройку новозеландских матросов, которые перебьют друг друга на улочках, прилегающих к Хай Стрит. А этот золотой ручей, эта замечательная, солнечная молитва, беззвучно разбрасывающая самородки по тончайшему песку плит, и есть виски.

Да, сэр, я — старое трепло, которому виски доставляет огромную радость, но не надо говорить со мной об истории с этим поганым крокодилом Гилхристом!..

— Вы действительно закажете вторую бутылку этого скотча, более почитаемого, чем член Палаты Лордов?

Прекрасный человек! И вы еще заказываете фляжку ирландского виски!

Значит, вы поняли? У меня не рыжие волосы и меня не зовут Патриком… Я не раскольник, но время от времени обращаю нежный взгляд к моей бедной родине и служу ей, я, старый бедняга Том Уэйд, предпочитая резкость ее виски бархату шотландского напитка. Да, я родился в Лимерике… Там, рядом с портом, в котором плещется плотная грязная вода, есть маленький перегонный заводик. Ах, какие запахи доносились с него! А в дни, когда поднимался туман, он был пропитан королевскими ароматами, и мы, бедные люди, слизывали с губ и ладоней виски, смешанное с водой! Ха!

Ха! Ха! А Пабни, владелец заводика и скупердяй, требовал от каждого, кто стоял вокруг его чертова заводика, по полпенни! Вы помните эту историю из учебника, когда хозяин таверны перед судом потребовал от одного бедняги, чтобы тот ему заплатил за запах жаркого. Мы не стали дожидаться, чтобы Пабни вызвал нас к судьям — эти ирландские судьи проявляют к беднякам меньше снисходительности, чем средневековые, — а просто бросили его в гнилые воды порта. Он так и не выплыл.

Его наследник продолжал гнать виски, но не трогал нас в дни, когда поднимался туман. Иногда он даже угощал нас этим волшебным напитком. Значит, доброе дело никогда не пропадает. Ха! Ха! Ха! Вы тоже смеетесь? Милая история, не так ли?

— Что вы просили подать? Устрицы, куски голландского сыра, толстые и с привкусом семги, филе селедки и пикули? Превосходный человек, вы обходитесь со мной, как с королем!..

И, быть может, я посвящу вас в историю Гилхриста…

Вы отказываетесь? Говорите, что приехали не ради нее? Гром и молния, а если мне хочется ее рассказать?.. Если это мне нравится? С каких пор жалкий щелкопер, получающий по су за строчку, будет затыкать глотку мне, старому Тому Уэйду? Да, Том Уэйд — старый зверь! Но если ему хочется рассказать историю поганца Гилхриста, он ее расскажет, даже журналисту, который кривит рот!..