Линкольн Чайлд - Город Бесконечной Ночи

Констанс Грин проводила время в маленьком патио, расположенном наверху монастыря и с трех сторон окруженном колоннадой, которая открывала прекрасный вид на раскинувшуюся внизу долину. Она сидела неподвижно, наблюдая, как мальчик четырех лет играет у ее ног. Он укладывал ряд молитвенных четок в узор восхитительной сложности, удивительной для ребенка его возраста.

Сейчас трубы изд а ли второй печальный аккорд, и в затемненном дверном проеме появился некто: мужчина чуть старше пятидесяти, одетый в мантию буддийского монаха алого и шафранного цветов. Он взглянул на Констанс, улыбнулся и кивнул.

— Время пришло, — сказал мужчина на английском языке с небольшим тибетским акцентом.

— Я знаю.

Она раскрыла объятия, и мальчик поднялся и обнял ее. Констанс поцеловала его в лоб, и затем по очереди в обе щеки, после чего отпустила его и позволила монаху по имени Церинг взять его за руку и, миновав весь двор, отвести в цитадель монастыря.

Отпершись на одну из колонн, Констанс посмотрела на необъятную, горную панораму. Откуда-то снизу она услышала шум: голоса, ржание лошади. Видимо, в монастырь приехал посетитель. Констанс не обратила на это никакого внимания. Она окинула вялым взглядом далекий лес, росший у подножия гор и потрясающие отроги Белой горы, которая высилась рядом с ней. Запах сандалового дерева стал разноситься вместе со знакомыми звуками песнопений. Посмотрев на обширную панораму, она ощутила — как это часто бывает в наши дни — смутное чувство неудовлетворенности, потребности свершения, решения поставленной задачи. Ее беспокойство озадачило ее: она была со своим сыном, в прекрасном и спокойном месте, походящим для медитативных размышлений и созерцаний. Чего еще ей было желать? И все же ее беспокойство только усиливалось.

— Введи меня во все возможные несчастья, — тихо пробормотала она древнюю буддийскую молитву. — Только таким путем я смогу превратить зло в добро.

Теперь голоса зазвучали в темном проходе позади нее, и она обернулась. Через мгновение во двор вошел высокий мужчина, одетый в пыльный костюм для путешествий.

В изумлении Констанс вскочила на ноги.

— Алоизий!

— Констанс, — откликнулся он.

Он направился к ней быстрым шагом, но затем внезапно остановился, как будто почувствовал неуверенность. После неловкой заминки он жестом предложил ей расположиться на зубчатых стенах. Они сидели бок о бок, и она просто смотрела на него — слишком удивленная его внезапным и неожиданным появлением, чтобы говорить.

— Как ты? — спросил он.

— Хорошо, спасибо.

— А твой сын?

Ее лицо засияло.

— Он самый прекрасный мальчик на свете: он очень быстро учится, буквально излучает счастье и к тому же полон доброты и сострадания. Чтобы встретиться с ним с холмов спускаются дикие животные и птицы, они совершенно его не боятся, а он выходит к ним и кормит их с рук. Монахи говорят, что он — воплощение всех их надежд и даже больше.

После этого рассказа отчего-то было сложно продолжить разговор. На патио опустилось неловкое молчание. Пендергаст выглядел странно неуверенным. Казалось, ему потребовалось собрать в кулак все свои силы, чтобы снова заговорить.

— Констанс, мне нелегко… и я не могу в достаточной мере изящно выразить словами то, что должен сказать. Поэтому я скажу как можно проще. Ты должна вернуться со мной.

Эта просьба оказалась еще более неожиданной, чем его приезд сюда. Констанс так и не нашла, что ему ответить.

— Ты должна вернуться домой.

— Но мой сын…

— Его место здесь, среди монахов, в качестве Ринпоче. Ты только что сказала, что он превосходно подходит для этой роли. Но ты не монах. Твое место в мире — в Нью-Йорке. Ты должна вернуться домой.

Она глубоко вздохнула.

— Все не так просто.

— Я понимаю.

— Есть еще один вопрос, который надо обсудить… — она запнулась, не находя слов. — Что именно будет… что это будет значить для нас ?

Совершенно неожиданно он взял ее руки в свои.

— Я не знаю.

— Но как ты пришел к такому решению? Что произошло?

— Я избавлю тебя от подробностей, — сказал он. — Но совсем недавно была ночь, когда я с полной уверенностью знал, что вот-вот умру. Понимаешь, я знал это, Констанс. И в тот момент — в те последние минуты жизни — внезапно я подумал о тебе. Позже, когда опасность миновала, и я понял, что, в конце концов, буду жить, у меня было время подумать о случившемся. Тогда я понял, что жить без тебя… оно того не стоит. Мне нужно, чтобы ты была рядом со мной. Какими именно будут наши отношения: как у опекуна и подопечной? Дружескими или… я не знаю… нам еще предстоит это решить. Я… я только прошу, чтобы в этом вопросе ты набралась терпения. Но, несмотря на это, остается еще один факт: я не могу жить без тебя .

Пока он говорил, Констанс пристально всматривалась в его лицо. В выражении его была заметна напряженность, и в сверкающих, напоминающих лед, серебристых глазах застыл взгляд, который она раньше никогда не видела.

Он крепче сжал ее руки.

— Пожалуйста, поехали домой.

Долгое время Констанс молчала, не сводя с него глаз… а потом — почти незаметно — кивнула.

Ссылка на персонажа книги американского детского писателя Доктора Сьюза (Теодора Зойса Гейзеля) «Как Гринч украл Рождество». В этой книге Гринч— вредный, ворчливый пещерный зеленый монстр с сердцем «в два раза меньше», который живет на крутой снежной горе к северу от веселого и дружелюбного городка Хлопушки со своим псом Дружком. Каждый год во время Рождества ненависть Гринча к счастливым жителям росла все больше и больше, и однажды он решил сорвать праздник. Переодевшись в Санта-Клауса, он пробирался в дома горожан и крал их подарки, еду и украшения.

Джозеф Пулитцер— американский издатель и журналист, родоначальник жанра «желтая пресса». Его имя носит высшая журналистская премия в США, присуждаемая за страсть к точности, приверженность человеческим интересам, предоставление аудитории развлечения и удовлетворение любознательности.

Global Entry(она же TSA, Trusted Traveler Program) — программа, разработанная Таможенно-пограничной службой США с целью ускорения процедуры въезда в США прошедших предварительную проверку иностранных пассажиров с низким уровнем риска. По прибытии в США участники программы направляются непосредственно к автоматизированному киоску Global Entry— без необходимости прохождения паспортного контроля и заполнения таможенной декларации.

Силиконовая аллея, названная по аналогии с Силиконовой долиной в Калифорнии, — сектор Манхэттена, где сосредоточены новые интернет- и медиакомпании.