Питер Джеймс - Призраки прошлого

На автоответчике обнаружилось три послания от Тома. Одно поступило рано утром в воскресенье, он сообщал свой жене телефонный номер и номер комнаты в гостинице. Второе было оставлено утром в понедельник: Том сказал, что весь день будет на службе. И наконец, вечером в понедельник он собирался в Шотландию по делу об опеке и обещал позвонить, как только доберется туда.

Чарли легла в постель, собираясь уснуть, но события двух минувших дней прокручивались в сознании, а ее возвращение в прошлое оказалось слишком уж ярким. Чарли начинала дремать, но каждый раз просыпалась в холодном поту, уверенная, что все это еще продолжается. Она была убеждена, что та женщина с прогоревшими до щетины волосами и почерневшим лицом до сих пор стояла в дверном проеме и пристально смотрела на нее; что она находится в карете «скорой помощи» и умирает, но врачи не дадут ей уйти, нет, они не отпустят ее…

Недаром Тони заподозрил у нее эпилепсию. Прекрасно. Значит, этим-то все и объясняется. Перемещения во времени. Иллюзии. Галлюцинации…

Прихожане опустились на колени для последней молитвы, и служба завершилась. По проходу между церковными скамьями первой прошла какая-то супружеская пара: невысокий и полноватый пожилой мужчина, лицо которого смутно напоминало Виолу Леттерс, напряженно выступал рука об руку с элегантной, мертвенно-бледной женщиной. За ними последовали нарядно одетые детишки с передних скамей и вполне взрослые люди, совершенно не похожие на местных жителей, пришедших отдать своей соседке последний долг.

— Здравствуйте, вы, если не ошибаюсь, миссис Уитни? — спросил приходской священник довольно жизнерадостным голосом, который, как показалось Чарли, больше подходил бы для венчания. Он энергично пожал ей руку. — Вы ведь здесь, в деревне, недавно живете, не так ли? Я все собирался заглянуть к вам и представиться.

Из портика храма Чарли вышла в унылое серое утро, в скопление людей и галдеж.

— Он слишком быстро протараторил заупокойную службу, вам не кажется? — прошептала ей Зои.

Чарли рассеянно кивнула, припоминая, как Виола Леттерс жаловалась на этого самого священника. Они присоединились к процессии скорбящих, тянувшейся за тащившими гроб носильщиками. Небо было угольно-серым, и ветер насквозь продувал кладбище. На ковре из зеленого сукна покоился на канатах гроб.

— …Мы теперь предаем ее тело земле, земля к земле, пепел к пеплу, прах к праху, в уверенности и безусловной надежде на воскрешение к вечной жизни волею Господа нашего Иисуса Христа…

Воскрешение к вечной жизни. Вечной жизни здесь, на земле. С вечными воспоминаниями. Вечное изменение, вечные воспоминания, вечное преследование призраками прошлого.

— …Милость Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Господня, и благодать Духа Святого да пребудут с нами всеми во веки веков. Аминь.

Бессвязные мысли проплывали в сознании Чарли, когда она побрела прочь от толпы, мимо могильных камней, мимо мраморных надгробий, присыпанных спереди гравием… Исписанные резными письменами надгробия — одни в форме раскрытых книг, другие в виде плит с ангелами на них; новые надгробия, яркие и блестящие; старые надгробия, пострадавшие от времени, с въевшейся грязью, с едва различимыми надписями, сильно накренившиеся, погрузившиеся глубоко в землю и зараставшие травой и лишайником. На некоторых были вазы со свежими цветами или венки, какие-то явно были забыты, — видно, не осталось никого, чтобы позаботиться об этих могилах.

Чарли поднялась по некрутому склону, обходя плиты в окружении гравия, едва ли замечая что-либо, кроме случайных имен и надписей.

«Эрнест Артур Лэмб упокоился с миром».

«Есть земля, где те, кто любили друг друга, вновь соединятся в любви».

Запах осени в воздухе вполне соответствовал атмосфере смерти, холодным камням надгробий.

«Джон Роув Бэкмастер. Смиренный в жизни и безмятежный в смерти».

«Барбара Джаретт. Ум. 12 августа 1953 г.».

«Элис Маделейн Уэллс».

Чарли остановилась. Шагнула назад и снова прочитала надпись на простеньком могильном камне: «Барбара Джаретт. Ум. 12 августа 1953 г.».

12 августа 1953-го… Она родилась в этот день.

Чарли пристально рассматривала эту простенькую могилу, настолько простенькую, что она едва не пропустила ее.

Дорогой Камень, я люблю его. Пожалуйста, верни мне его. Барбара. Записка в том медальоне. И еще надпись на камне: «Д. любит Б. Дж.».

Б. Дж.?

Кто-то подошел и встал позади нее. Это был Хью.

— Мы приглашены на поминки, родственники устраивают небольшое застолье в «Святом Георгии».

— Понятно.

— Не хотите, чтобы я вас подождал?

— Нет. Идите без меня. Я тут еще немного побуду.

— С вами все хорошо?

Чарли кивнула.

— Могу я вечерком пригласить вас на ужин? Вам надо немножко взбодриться.

— Хорошо. Только на этот раз угощаю я, — сказала она решительно, не сводя глаз с могильного камня. — Теперь моя очередь.

Хью посмотрел на надгробие:

— Кто-то из знакомых?

— Возможно.

Когда он отошел, она вздрогнула.

«Что за ерунда приходит тебе в голову? Совпадение, только и всего».

Чарли повернулась и внимательно посмотрела, как Хью пристраивается в хвост процессии. Послышались скрежет лопаты и стук земли, падающей на крышку гроба. Звук был как из кружки для сбора церковных пожертвований. Мать-природа снова собирала пожертвования.

— Вы знаете, как добраться туда? — прогремел чей-то голос. — Давайте за нами.

Барбара Джаретт. Ум. 12 августа 1953 г.

Перед этим могильным камнем росла трава. Никакой ограды, чтобы не подпускать собак, никаких трогательных надписей, вроде «Любим и помним…», «Горячо любимой жене от…», никаких тебе херувимчиков, урн или цветов. Вообще ничего. Только имя и дата смерти.

Ладно, дорогая. Мы поговорим об этом в другой раз.

Она вспомнила того старика с фермы, захлопнувшего дверь у нее перед самым носом. Убирайся. Оставь нас в покое. Ты нам здесь не нужна.

Двое стариков узнали ее. Виола Леттерс заметила сходство на фотографии, а Артур Моррисон — в ее лице.

Камень вдруг посветлел, как будто кто-то осветил его фонарем. Чарли испуганно отшатнулась, а потом отругала себя: ну как можно быть такой глупой. Это был всего лишь солнечный луч, отыскавший в туче прогалинку.

У крыльца стоял фургончик электромонтера, и Чарли испытала облегчение оттого, что в доме кто-то был. Одна из белых лент, все еще протянутых через пешеходную тропку, отвязалась и развевалась на ветру, словно вымпел. На поминках констебль Тайдимен сказал ей, что именно хозяева Элмвуд-Милла отвечают за приведение берега в порядок. Это общественная пешеходная тропка, так что следует сделать все как можно быстрее.