Елена Блонди - Ами-Де-Нета [СИ]

В длинном коровнике, почти оглушенный мычанием, он прошел между стойлами, сторонясь высунутых влажных морд. Работники, отходя, кланялись богатому камзолу и сдвинутой набекрень дорогой шапке. После смотрели вслед, вытирая руки тряпками, пропахшими сывороткой.

В самом конце, где вместо обычного стойла располагалась большая просторная ниша, он встал, незамеченный девушкой и ее кавалером. С улыбкой смотрел, как Таргем, морщась, придерживает двумя пальцами коровий хвост, пока Гюнта, сидя на скамеечке, делает что-то с отставленной задней ногой подопечной.

— Все, — девушка поднялась, в последний раз поправив повязку, легонько шлепнула лоснящийся черный бок с белым пятном, — скоро забегаешь, Заряночка. Молока хочешь, Тарг?

Денна покашлял. Кивнул удивленным взглядам и поманил обоих за собой. Пошел обратно, чувствуя, как они идут следом, завороженно рассматривая сверкание его одежд и блеск высоких сапог.

Не обернулся он и снаружи, минуя рабочий беспорядок. Вышел за ограду и остановился возле повозки, рядом с которой стоял шофер, склонив голову и держа в руках синюю кожаную шапку.

Доброжелательно улыбаясь молодой паре, подал Таргему отцовскую записку. Тот быстро прочитал, удивленно поднял темные брови точного рисунка и уставился на джента, ожидая дополнительных объяснений.

— Что? — поторопила девушка, хмуро переводя взгляд с него на гостя.

Парень пробормотал невнятное, снова перечитал запись. Нерешительно переспросил с легким поклоном:

— Я должен сейчас? Прямо сейчас, высокородный джент?

Тот молча кивнул. Таргем мгновение подумал и схватил Гюнту за рукав, толкая в сторону. Но тут же, опомнившись, обратился к Денне:

— Я можно скажу? Два слова ей, можно? Простите меня, высокородный джент.

— Два, — согласился Денна, не двигаясь с места.

Парень оттащил девушку в сторону и что-то горячо зашептал ей, убеждая и взглядывая на вестника. А тот благодушно наблюдал, как настороженный интерес на белом лице с ярким румянцем сменяется сначала удивлением, потом изумлением, а после — хмуростью и за ней лицо стало разочарованным и сердитым. Девушка вырвала руку и быстро подошла.

— Простите меня, высокородный, я спрошу.

— Гюнта! — прошипел Таргем, нервно поправляя роскошные волосы, длинные, свитые в жгут, и правда, доходящие до самого пояса.

— Эта работа. Ему обязательно ехать?

— Гюнта! Я же сказал, обязательно! Написано…

— Нет, — покачал головой Денна, прерывая увещевания Таргема, — разумеется, нет. Просто хорошее предложение. Твой друг может отказаться.

Таргем замолчал под негодующим взглядом подруги.

— Ну, — остывая, протянула она, — я не сказала, чтоб сразу так. Но мы через два дня устраиваем праздник будущей свадьбы. Я и Таргем. Уже пригласили гостей. А можно ли отложить поездку? Или поехать нам вместе?

— Гюнта!

— Нет, — так же спокойно ответил Денна, — или он едет сейчас. Не сегодня, не утром, а сейчас. Или не едет вовсе.

— Два года! — Гюнта повернулась к жениху, — Тарг, как же… Два года? Сейчас? Откажись! У нас ферма, отец сказал, та маленькая, будет нашей. Нам хватит. На первое время.

Таргем выпрямился, обиженно надувая губу, снова поправил волосы на виске (дорожит ими, отметил Денна, гордится), не замечая привычного жеста.

— Я не молочник. Я сын уважаемого торговца. И должен помогать отцу. Гюнта, через два года у нас будет свой магазин, и… и… и вообще!

Девушка думала, кусая губы и они наливались алой краской. Огляделась, будто ища помощи в зеленых травах, рядах кустов и в деревьях, растущих живописными группками.

Таргем осторожно взял ее руки, поднося к лицу.

— Прости. Всего два года. Я вернусь…

— Не сразу, — перебил Денна, — возможно придется остаться еще ненадолго, допустим на год. И заключит временный брак. Интересы государства, — последние слова он обратил к Гюнте, извиняюще разводя руками.

Она резко повернулась к Таргему, ища в его лице признаки растерянности и смятения. А тот, будто ожидая этого, с готовностью тоже развел руки в стороны, отпуская ее ладони:

— Государства, Гюнта! Слышала? Я теперь большой человек.

— Ты должен остаться!

Денна вздохнул, вытаскивая хронометр на цепочке. Постукал ногтем по циферблату.

— Должен? — изумился парень с поспешным возмущением, — погоди, кому это я должен? Не знал, что ты такая вот. Тебе коровы важнее нашей любви. И будущей жизни.

— Время уходит, — напомнил Денна, — или ты едешь сейчас. Или посольство на Ценею отправляется без тебя. Водитель!..

— Нет! Пожалуйста! Гюнта. Я напишу. Я сразу же напишу тебе. И может быть ты, ну ладно, я напишу, да?

Он уже сидел в повозке, выкрикивая слова в спину быстро удаляющейся Гюнте, а та почти бежала, спотыкаясь о траву на обочине, размахивала руками, сжатыми в кулаки, путая ноги в широком подоле платья.

Таргем замолчал. Неловко улыбаясь, снял с груди блестящий медный квадратик с вензелем. Приподнявшись, протянул его Денне:

— Это ее. Наш. Могу я просить, чтоб вы вернули ей, высокородный? Или мы едем вместе? Простите, я не знаю вашего имени.

Денна принял безделушку.

— Нет, время торопит, мальчик. Водитель увезет тебя сразу в городской замок переходов. После вернется за мной. Не волнуйся, я отдам Гюнтере твой знак. А что это?

— Клятва супружества, — хрипло ответил Таргем, садясь поглубже под навес и отворачивая красное лицо.

— Имя мне — король Денна. Езжай. Не волнуйся, малыш, я позабочусь о твоей бывшей невесте.

Повозка тронулась, сразу набирая скорость. Увозя ошеломленного Таргема, в чьей голове растерянность и страх перед титулом мешались с поспешной гордостью и не менее поспешными размышлениями о столь внезапном блестящем будущем. Разве мало слышал он о милостях великого джента Денны, любимца простого народа? А дальние переходы, откуда торговцы и воины возвращались богатыми и увенчанными славой! Многие привозили жен, тех, временных, не имея сил отказаться, ведь для облегчения переходов связи должны становиться крепче и крепче, а еще жены Ценеи выбирались из лучших дворянских родов архипелага и все как на подбор были красавицами. Как хорошо, что Денна обещал позаботиться о Гюнтере. Сам великий король Денна. Совесть не будет мучить Таргема, потому что без его отъезда не видать девушке милостей от короля. Пусть у нее все сложится. Тем более, как-то паршиво он себя чувствовал, соглашаясь на такой ранний брак, ведь ему всего двадцать восемь! И вдруг стать до конца жизни молочником, держать коровам хвосты, пока упрямая Гюнта мажет им копыта всякой дрянью. Упрямая, да. Никак не желала остаться в городе, мечтала о своей дурацкой ферме. Нет, решительно, все сложилось прекрасно, и она найдет себе, может быть даже королевского посыльного, или там, ну… охотника, например. Неважно. Лучше подумать о том, что скоро Таргему быть на балах знати Ценеи, и участвовать в почти королевских развлечениях, отдыхая от изысканных трудов.