Елена Блонди - Ами-Де-Нета [СИ]

— Ты о тонках? Скоро у тебя будут сотни красавиц, — заверил Денна, — и я не рискую девушками. Каждая знает, что ее ждет. Немного бессмертия взамен на толику материальности. Никто не идет в лаборатории без согласия, Ами. Это тоже важно. Скажи, а ты хочешь, чтоб тонки были не только девушками? Мне было предложено набрать в городе парней. Вот, думаю.

— В пары?

Денна покачал головой, следя, как жена перебирает на полке изящные безделушки.

— Тонки ориентированы на призыв. Так получилось, и мы решили ничего не менять. Каждая с радостью принимает приглашение от высокородного, но лишена собственных главных желаний. Их жизнь — сплошная нехитрая радость. Так же будет обстоять дело с тонками-мальчиками. Но все равно я стану тебя ревновать, моя королева!

— Тогда ревнуй к этому табурету, я его люблю за мягкость и драгоценную обивку, — поддразнила жена, удобнее усаживаясь и скрещивая красивые ноги в распахнутых полах домашнего платья, — в нем не меньше души, чем в ваших живых куклах.

Денна перестал улыбаться.

— Это серьезный вопрос, моя королева. Но подумай сама. Без помощи этих чудесных созданий мы не смогли бы что-то найти, так вышло. Сны юности, сильные и яркие, без тягостных собственных воспоминаний. Они оказались достаточно мощными, чтобы изменить ситуацию. И все они, повторяю, все! Пришли к нам сами, соглашаясь с условиями. Мы даем девушкам все, о чем они мечтали. Прекрасные наряды, вкусная еда, красивые комнаты, общение.

— Но не любовь? — утвердительно спросила Ами, качая головой.

— Нет. Этого нет. Но по статистике любовь делает долгосрочно счастливыми ничтожную малость людей. Прочие получают в лучшем случае несколько сладостных воспоминаний, которые лелеют потом, освещая ими серые будни. Сладость, смешанная с горькими сожалениями: утекающее время и невозможность сохранить счастье любви навечно. У нас же все тонки без исключения получают нежные встречи, полные удовольствий. И так будет длиться почти бесконечно, ведь вместе с неясной любовью, которая будет ли, они лишились старости и увядания.

Ами кивнула, не отвечая словами.

— Спасибо тебе, — сказал Денна после паузы.

— За что?

— За то, что не спрашиваешь, нужны ли мне нежные удовольствия тонков. Можно я отвечу на вопрос, который ты не задала? Не нужны, Ами, я люблю тебя по-настоящему.

Королева рассмеялась и подойдя, погладила каштановые волосы, провела пальцами по щеке мужа.

— Я всегда верила тебе, Денна. Я тоже тебя люблю. Ты говоришь, все готово? Как это будет?

За окном пели птицы, провожая золотой вечер, полный тихого солнечного света и сильного аромата цветов. Дальше, за деревьями, кто-то смеялся, замолкал, слушая собеседника и дальше смех становился общим. Вплетался в мужские голоса нежный девичий щебет. Они с нами всего пару лет, подумала Ами, а все успели привыкнуть к девушкам, таким тонким, что те казались полупрозрачными. Будто вовсе не люди, и это помогало относиться к ним как к изящным вещицам, с бережным удовольствием.

— Ты заснешь. Я бы хотел, чтоб мы спали вместе, но это продлится долго, Ами. Может быть, целый сезон. Это будет нелегко, мы ведь не простые существа с простыми желаниями. Все замкнутое в тебе откроется, все сложенное перемешается, глубинное выйдет на поверхность. И поверх твоих внутренних карт веером лягут карты возможных реальностей. Тебе нужно будет лишь принять бесконечное многообразие мира. Миров. Не пытаясь разобраться, что из увиденного лишь пустой сон, а что — запределье, существующее в реальности. Я сказал «нелегко»? Боюсь, это будет невыносимо сложно. Особенно для тебя.

— Почему для меня так?

— Ты прагматик. В тебе мало веры, и очень сильна склонность к анализу. Ты можешь измучить себя, пытаясь выстроить во сне логические связи, там, где мироздание бесконечно больше твоего сильно и блестящего ума. Поэтому, перед тем, как заснуть, ты должна решиться поверить. Я разбужу тебя, когда все показатели будут в правильной норме. И тогда засну сам. Я перенесу процесс легче.

— Да? — она обнимала рукой сильную шею, другой ерошила волосы, трогала пальцем густые брови. Успевая подумать среди важного разговора: вот совсем рядом моя бесконечность и в ней — бесконечный брак с восхитительным мужчиной. Выдержит ли мое сердце такую долгую любовь?

— Почему? — закончила свой вопрос.

— Я люблю тебя, — просто ответил Денна, и она восхитилась этой простоте, сильной, как океан, — это моя вера. Она не даст мне пораниться о собственный разум там, в смешении снов и реальностей.

— Я тоже люблю тебя, — мягко заверила его Ами, стараясь не слышать своих слов, а просто сказать их, — а еще, я не боюсь. Ни боли, ни испытаний. Если за ними придет к нам новая жизнь.

— Тогда сделаем это. Через месяц, на исходе весны.

— Да. О мальчиках-тонках, — вспомнила Ами, — конечно, пусть будут. Пусть они не нужны друг другу, но так все станет выглядеть более равновесно. Отправь своих людей в города Острова для начала. Пусть набирают учеников. Как ты делал с девушками. Потом будут с архипелага?

— И с материка тоже, — Денна кивнул, целуя ее ладонь.

— Ами сказала о равновесии. Но кажется мне, она пыталась оставить измененным существам какую-то общую надежду. А может быть, я просто пытаюсь придумать, какой была моя мать, до всего. Я ведь знала только вечную Ами. Тоже своего рода тонку. Королеву-тонку, лишенную страха старости, черпающую удовольствия из бездонного колодца миров. Думаю, это очень меняет человека.

Даэд поставил точку и с беспокойством посмотрел на бледное лицо Неллет. Она устала. Жаркое лето идет к вершине, это тяжелое для здоровья время. Слишком много грозовых туч, Башня меняет скорость и направление, выбирая оптимальные траектории, чтоб не попадать в дикие грозы, но успеть забрать из облачной массы все, что та несет в себе. Время небесной страды, тяжелой работы для всех. И, к удивлению Даэда, для принцессы тоже. Что говорил Вест о механизмах нижних витков? Они давно проржавели и почти не работают. Кто же заставляет Башню менять направление, уворачиваясь от огромных грозовых туч, но не уходить от них далеко? И почему после каждой новой грозы Неллет выглядит совершенно обессиленной?

Ами плавала в молоке. Белое, оно обволакивало ее плечи и грудь, поднималось выше, захватывая шею и та болела, силясь удержать голову над блестящей поверхностью. Но голова опускалась, теплая жидкость вливалась в уши, нестерпимо, а после мягко щекоча, поднимала тонкую границу по скулам к уголкам раскрытых глаз. Перед глазами — шарики белого цвета, с бликом на круглом бочке, размером от яблока до горошины. Ами крепко сжимала губы, со страхом ощущая неумолимое движение. Сейчас жидкость достигнет носа, втекая в ноздри. И станет нечем дышать. Только им — космическим молоком наведенного сна. Некуда деться, согласилась сама.