Роман Попов - Тень охотника

– Рада слышать.

– А теперь говори, чего хочешь ты. Боль ушла, чары Фрауга не туманят разум. Время утекает, куда уж нам его остановить? Пора делать выбор.

– Значит Фрауг? Так зовут эту тварь? – женщина уверенно подвинула стул и устроилась поудобнее.

– Пташки слышат и видят многое, – старуха разразилась скрипучим хихиканьем, – они очень способные, мои птенчики. Не тяни, моя радость, говори своё желание.

– Дай мне оружие против этого Фрауга! Я хочу спасти тех, кто мне дорог.

– И мне! – внезапно заявил храмовник. – Мне плевать, кто ты – свет, тьма. Даже лучше, если тьма! Пусть зло изводит другое зло.

– Желания ваши, цена моя, – алчно протянула ведьма.– Вы оба такие светлые, мои милые, и такие несчастные. Но я вам помогу, да, помогу.

Мужчина и женщина переглянулись. Сибия решительно кивнула, Стефан криво ухмыльнулся: в его глазах вновь плескалось опасное безумие.

– Мне нужно что-то от вас. Что-то личное, нужное, подходящее для ваших дел. Ты, – старуха взглянула на храмовника, – оружие в твоей руке. Да-да, то самое, что ты затаил против бедной бабушки, бесстыдник. Оно сгодится. Ты ведь хочешь жалить врагов?

Нож вонзился в дерево стола, чуть подрагивая и сверкая лезвием.

– Ну а ты, девочка, что дашь? Чем хочешь повергнуть недруга?

– У меня ничего нет, – забеспокоилась гадалка, – мотаюсь по городу, уже который день, не хотела с собой носить ничего важного.

– Вот как? Не беда, совсем не беда, – Трущобная Ведьма протянула руку. Из темноты вылетел большущий ворон, и уселся, хлопая крыльями. В клюве он сжимал трость. – Вот, будет тебе от меня старой подарочек. Да-да, без платы и зароков, тебе эта тросточка сгодится. Нога-то у тебя ещё долго заживать будет. Птица вспорхнула и скрылась.

– Спасибо, – Сибия приняла дар. Трость была лёгкая, блестела чёрным лаком, идеально гладким и приятным наощупь. Серебристая ручка была выполнена в виде сложенной лодочкой детской ладони. Она словно протягивала что-то, и просила взяться за крохотные металлические пальцы. Холодная ладошка, так похожая на… руку Айрис. Гадалка вздрогнула.

– Но это присказка, мои хорошие. А теперь черёд сказки, – старуха вновь широко улыбнулась, на миг показав бесчисленные иглы мелких зубов. Пальцы потянули ткань, обнажая жадно щёлкающий механизм.

Огни свечей взвились в причудливой пляске, тени закружились. Вороньё разразилось торжествующим граем.

Ирвину снился дом. Образы, наполненные миром и уютом, сменяли друг друга: детство, запах книг, улыбчивый монах-библиотекарь, друзья и подруги, что остались в Стальне. Нечто омерзительно мрачное пыталось влезть в сон. Ходило и принюхивалось, словно голодный волк за забором, но не могло преодолеть ограды.

Скрип ступеней на лестнице заставил встрепенуться. Газетчик вскочил, спросонья плохо соображая, и отложил трость, которую всё это время держал на коленях, развалившись в кресле. Закрутил головой, пытаясь вспомнить, куда подевал очки. Когда он всё-таки нацепил их на нос, и схватил револьвер, дверь уже отворилась.

На пороге стоял Сигерн, ещё более грязный и потрёпанный, чем раньше.

– Ну, наконец-то хоть кто-то появился! Слава богам! – журналист радостно взмахнул руками. Одиночество и беспокойство уже порядком вымотали, а тут самое настоящее дружеское лицо! Или морда.

Северянин уставился на порхающий ствол пистолета, резко подскочил, и одним движением вырвал оружие из пальцев.

– Ау! Больно, между прочим!

– Это оружие, а не флажок, – огрызнулся здоровяк, – ты где его вообще взял?

Ирвин насупился, и молча показал пальцем на плащ Кристана. Заметив непонимающий взгляд оборотня, всё же пояснил:

– Наш барон ушёл утром, но так и не вернулся. Взял мой плащ, его-то весь в дырках. Сходил, называется, за кофейком… слушай, а ты его не встречал, случайно? И который сейчас час?

– За полдень, – устало выдохнул Сигерн. – Вас вообще ни на минуту оставить нельзя.

Он спрятал револьвер под рубашку, и репортёр заметил свежие пятна крови на одежде товарища. Тот с невозмутимым видом прошагал к окну, внимательно оглядел улицу.

– Что вообще у тебя стряслось? И где Сибия? – Ирвин забеспокоился, даже перестал потирать ноющие пальцы.

– В городе небезопасно. Пришлось подраться, но Сибию я нашёл. Или она меня, – он ушёл в комнату, окна которой выходили на задний двор. Помахал кому-то снаружи.

Вновь отворилась внизу входная дверь, заскрипели ступени, и в помещение вошли двое: гадалка и смутно знакомый мужчина с беспокойным взглядом. Газетчик удивлённо присвистнул и потёр лоб.

– Привет, – улыбнулась провидица, – это Стефан. Сержант храмовой стражи и друг отца Клауса. Стефан, это Ирвин Эйк, хотя, ты же его знаешь.

Храмовник кивнул. Память уже подкинула нужные образы: этот человек был в переулке, когда их всех задержали. На общем сборе, когда все силы Тайного Прихода готовились отправиться к Северным вратам, его лицо тоже мелькало. Просто сейчас, в новеньком сюртуке и шляпе с широкими полями, затенявшей лицо, он выглядел чуть иначе.

Мужчины пожали руки, словно знакомясь заново.

Сама провидица изменилась куда сильнее. Вместо привычного платья на цыганский манер, цветастого, будто сшитого из разных тряпочек, на ней была мужская одежда. Строгий приталенный плащ с высоким воротом, брюки, удобные ботинки с низким каблуком. Распущенные чёрные волосы сейчас женщина прибрала и спрятала под котелком. Кроме прочего, она чуть прихрамывала и опиралась на трость.

– А ты здорово выглядишь, – улыбнулся Ирвин, – в смысле, тебя прямо не узнать. Да ты больше похожа на молодого дворянина, чем Кристан!

– Спасибо, – гадалка усмехнулась, – это настоящий комплимент.

– Хватит любезностей, – встрял северянин. Он выглядел измождённым, но говорил твёрдо, – у нас и так мало времени. А теперь ещё и фон Ройх пропал. Ты видел, куда он пошёл?

– Нет, куда уж мне. Я зарылся в бумаги по самые уши, мне было не до слежки!

– Бесова сыть. Ладно, тогда рассказывай, что узнал.

Трое товарищей расположились вокруг заваленного стола. Сибия задумчиво теребила свою чёрную трость с чудной ручкой, наёмник боролся со сном. А мрачный Стефан уселся в углу комнаты, в стороне ото всех, и с каким-то нездоровым блеском в глазах принялся точить нож. Газетчик, как мог коротко, рассказывал о том, что удалось нарыть в трофейных документах.

– Признаться, для меня всё это до сих пор как сказка. Тяжело свыкнуться с мыслью, что в мире бродят чудовища, ясновидящие, что молитвой можно горы свернуть, и что собственная мать… – Ирвин взволнованно теребил бахрому своего красного шарфа, – Ой, ладно, не про это сейчас. В общем, в документах Храма очень много необычного.