Роман Попов - Тень охотника

Наёмник почувствовал, как сердце начинает бешено долбиться в грудную клетку. И вовсе не от недавнего бега. Франт повернулся к гостям, внимательно рассматривал каждого янтарно-жёлтыми глазами. Его лицо казалось знакомым и чужим одновременно. Хотелось развернуться, бросившись назад, и в то же время, руки просто зудели от желания растерзать, разорвать на кровавые ошмётки. Отплатить сполна за страх и жестокость, что въелись в душу словно ржавчина. За семью, которой этот старик его лишил. Сигерн сжал челюсти и зарычал.

Сибия и храмовник тоже замерли под тяжёлым пронизывающим взглядом.

– Ну, ваших мамок на сорок кусков! Откуда вы здесь взялись?! Проходной двор прямо, – немую сцену разрушил насмешливый голос. Костяной Рольд вальяжной походкой вышел из-за колонны. – Смотри-ка, Фрауг, я нашёл твоего Клосса.

Монстр не удостоил вниманием лепет человечка. Оборотень чувствовал, как воля древнего жреца ввинчивается в сознание, ломает сопротивление как тогда, в далёком детстве. Он опять стал крошечным и слабым щенком. Внутренний зверь заскулил, поджимая хвост.

– Нет уж, хватит с меня этого мистического дерьма! Давайте кончать свистопляску, – заявил черноволосый бандит, поднял револьвер, и выстрелил.

Пуля с визгом чиркнула по скуле. Вспышка боли взорвала сознание, заставила дёрнуться. Морок рассеялся, как туман под лучами солнца. Старик в центре зала заревел от досады, а наёмник метнулся за ближайшую колонну, уходя с линии стрельбы. Товарищи тоже бросились врассыпную. Загрохотали новые выстрелы – главарь портовой банды был здесь не один. Второй подельник, люто ругаясь, палил по незваным гостям.

– Людей убить! Клосса не трогать! – проорал Фрауг, и ударил тростью в пол. По плитам разбежалась паутина трещин, будто от тяжеленой кувалды.

Сигерн не терял времени даром. Ярость снова бурлила в груди, не оставляя места страху. Зверь бесновался, рвался наружу, едва сдерживаясь. Он обогнул огромный столб, заметив, что конструкция обмотана динамитом, словно бусами, и принялся поливать Рольда свинцом. Тот стрелял в ответ, но северянин метался из стороны в сторону как раненый заяц, и постепенно приближался.

Краем глаза он заметил Стефана, который точно так же подбирается к другому бандиту. Только сержант храмовников не стрелял – просто нёсся вперёд, иногда ломая линию бега. Он прожигал врага безумным, полным ненависти взглядом, и тот начал браниться уже от страха. Пули стрелка летели в молоко.

Гадалка же молча направилась к алтарю, и застывшему рядом монстру. Она шла с прямой спиной и гордо поднятой головой, отбивая тростью чёткий ритм.

Вот Сигерн вынырнул из-за очередной колонны. Послал во врага последнюю пулю, выигрывая время на сближение. Оставался последний рывок.

– Отлично бегаешь, Клосс, – черноволосый головорез со шрамом на щеке оскалился в ухмылке, и достал нож.

Наёмник отшвырнул револьвер и тоже обнажил клинок. Атаковал молча, напористо. Выпад, ещё один – противник отскочил, сделал ответный взмах. Кончик клинка чиркнул по кисти оборотня, но ярость просто сожрала эту боль. Он схватил рукав бандита, дёрнул на себя. Раненная в схватке с псами рука отозвалась острой вспышкой, но сил хватило. Нож угодил под мышку Рольду, тот заорал и выпустил своё оружие.

Тут же колено бандита врезалось в пах. Драться честно и красиво он явно не любил. Оборотень не успел взвыть, когда лоб противника влетел точно в переносицу. Новая волна боли скрутила тело. Оба мужчины отшатнулись – удар вышел жёстким для каждого.

– Мразь, убью! Кишки свои жрать будешь, – головорез шипел змеёй и тянулся за выпавшим клинком.

Сигерн ощутил, как боль смешивается с ненавистью. Как бушующий поток заполняет сознание, сметает все преграды. Кровожадный зверь рванулся наружу. В этот раз мешать он не стал. Тело выгнулось, и метнулось стрелой, сбивая противника с ног. Одежда рвалась, как и мышцы, что наполнялись дикой, бурлящей силой. Ноги и руки не сжимались в изящные волчьи лапы – наоборот делались толще. Торс раздавался вширь, лицо вытягивалось в клыкастую морду. Оборотень испустил зычный рокочущий стон, вцепился в колонну, чтобы не упасть. Когти расцарапали какой-то изящный узор, но пальцы остались пальцами, пусть и толстыми, покрытыми шерстью.

– Весь в папашку, сволочь! – в сумасшедших глазах Костяного Рольда отражалось настоящее чудовище: кошмарная помесь человека и волка на двух ногах. Высокий и жуткий. Бугры мышц, укрытые густым чёрным мехом. Оскал, и яростный взгляд хищника.

Главарь банды вскочил с пола, взмахнул ножом, вкладывая в удар все силы. Но Сигерн уже не видел перед собой врага. Только лёгкую добычу. Удар лапы вновь лишил человека оружия. Бросок вперёд, челюсти сомкнулись на шее. Отчаянный предсмертный крик черноволосого сменился хрипом.

Человек-волк отбросил мятое тело. Шумно дыша, повернулся к центру зала.

Сибия шагала к монстру. Пара свечей горела на алтаре, хоть пламя и трепетало, будто от дыхания ветра. Фигуру мужчины было неплохо видно: стройный, поджарый, далеко не молодой. Властные черты лица, жёсткие, заострённые возрастом. Он походил на строгого главу благородного рода, только разглядывал женщину, склонив голову на бок. Выглядело это как-то по-собачьи. Чем-то хищник в человеческом облике напоминал Сигерна.

– Не бойся Сиби. Он не может причинить тебе вред, пока ты не боишься, – казалось, чёрная лакированная трость шептала в голове голоском Айрис. Маленькие железные пальчики рукоятки до боли стискивали ладонь.

Провидица остановилась в считанных шагах от чудовища.

– Я видел тебя. Ты та, кто наблюдает. Ты предупредила врагов, испортила охоту, – раздражённо проговорил старик.

– Убирайся, Фрауг, – так хотелось, чтобы голос звучал уверенно и властно. Но вот получалось ли? Гадалка сомневалась, – тебя никто не звал в этот город. Если ты уйдёшь сейчас, мы не будем мстить.

Мужчина разразился смехом. Скрипучим и ломким, как старая древесина. Он сотрясался от хохота, стуча тростью по раздробленной плитке.

– Что ты несёшь, девчонка? – наконец монстр взглянул на собеседницу. В жёлтых глазах плескалось злое веселье. – Ты мелкая человеческая тварь. Я убивал подобных тебе ещё века назад, – его ноздри встрепенулись, ловя нити ароматов. – Ты ещё и одержимая. Едва живая, слабая людская погань. Но ты меня повеселила. Я подарю тебе лёгкую смерть, хоть ты и не достойна.

Сибия чувствовала, как по лбу катится холодный пот. Изо-всех сил старалась смотреть прямо, отвлекая внимание чудища. Годы работы на публику с картами и хрусталём здорово выручали – опыт маленьких представлений здорово помогал сохранять подобие невозмутимости. В это время за спиной франтоватого старика выросла фигура Стефана с окровавленным ножом. Второй бандит уже не сможет поучаствовать в бою.