Роман Попов - Тень охотника

У дверей Храма барон замер, оглядывая картину: всё пространство перед аркой оказалось усеяно телами собак. Они десятками валялись у ног юноши. Кажется, его звали Иривн. Имя нехотя выплыло из омута воспоминаний. С его плеч свисали ошмётки плаща. Он стоял весь искусанный, в драной окровавленной одежде. В обеих руках сжимал серебряные кинжалы, и неумело отмахивался от оставшейся дюжины дворняг.

– Воин света! Жалкое зрелище, – хмыкнул фон Ройх, делая шаг вперёд и обнажая саблю.

Он переступил через погрызенную трость, через обрывки красного шарфа. Беснующиеся звери разорвали тряпку практически на отдельные нитки.

– Кристан! Ты живой! – радостно заорал журналист, наконец-то заметив нежданного визитёра. Одна из тварей тут же воспользовалась моментом, и прыгнула. Повалила человека, но тут же с визгом отскочила, коснувшись вязаного свитера. – Ах ты, зараза! Кристан, помоги!

Сыщик засмеялся, и принялся рубить собак одну за другой. Делал он это со вкусом, красуясь. Взмах, шаг, поворот, ещё удар, снова шаг. Словно танец. Собственные движения доставляли радость, запах живой крови пьянил. Всего этого так не хватало там, во время заточения. Псы попытались было сопротивляться, но скорость атаки, внезапность и длина клинка не оставляли им шансов. Головы поверженных животных барон давил как перезрелые плоды, и блохастые быстро переставали трепыхаться.

– Великие боги, я так рад тебя видеть! – воскликнул улыбающийся до ушей Ирвин. Он раскинул руки для объятий, сделал шаг, но тут же остановился. В грудь ему упёрлось стальное остриё.

– Нежности оставь, ты не в моём вкусе, – Кристан брезгливо сморщился – один вид свитера юнца резал глаз. Медленно опустил саблю. – Ты идёшь? Я чую, мы пропускаем самое интересное.

Из храма донесся полный ярости и боли то ли рык, то ли рёв.

– Да, конечно, пошли, – пробормотал сбитый с толку газетчик.

Они заспешили сквозь череду тёмных комнат. Всю дорогу попутчик бросал на барона недоверчивые взгляды. Явно хотел о чём-то спросить, но заговорить не решался. Да и бег давался измождённому репортёру с трудом.

Под оглушительное рычание два зверя дрались из последних сил. Алые разводы щедро пятнали пол. Местами кровь чернела, исходила чёрным дымом, испаряясь на глазах. Мёртвый Стефан привалился к дальней колонне. Похоже, невероятный по силе удар отправил беднягу в полёт. Он вписался в витую громаду, и, оставив на ней трещины, сполз изломанной тряпичной куклой. В стороне лежала Сибия. Она была ещё жива и слабо пахла тьмой.

– Я разве давал разрешение начинать без меня? – собственный голос показался фон Ройху грубым и зычным, как полковой горн. – Как же я тосковал по хорошей драке!

Поигрывая саблей, он зашагал прямо к дерущимся монстрам.

С Кристаном что-то было не так, и это ещё мягко говоря! Ирвин наблюдал, как его благородный друг, беззаботно ухмыляясь, идёт навстречу смерти. Все эти изменения в поведении, синяки на лице, непривычная одежда, будто снятая с портового грузчика. Ревущий клубок из мяса, когтей и шерсти катался по полу. Даже смотреть на это было жутко, до дрожи в коленях! Вот только на барона зрелище не производило ровным счётом никакого впечатления.

Угольно-чёрный волк перекинул собрата через алтарь. Тот стал медленно подниматься, скребя пол и мотая окровавленной башкой. Дела его были плохи.

– Сигерн?! – выдохнул газетчик, прислоняясь к косяку. Уж больно знакомым казалось недовольное и злое рычание монстра. – Похоже, я действительно много пропустил.

Тем временем сыщик приблизился к четвероногому чудищу.

– А ты тот, кого зовут Фрауг? Силён, действительно силён, – на губах его играла довольная усмешка. Глаза светились азартом, а левый теперь совершенно явственно сверкал алым блеском. – Знаешь, я буду счастлив сожрать твоё сердце. И спасти множество невинных, конечно же!

– Новая тварь. От тебя смердит бездной… – пророкотал зверь, – это место просто кишит врагами. Убью. Всех убью.

Он бросился на новую добычу. Ирвин едва не вскрикнул, предчувствуя неминуемую развязку, но барон с нечеловеческим проворством отскочил в сторону.

– Ты опасен и силён. Был бы, если бы тебя не освежевали до моего прихода! – юноша хохотнул и плотоядно облизнул губы. Затем он выставил вперёд пустую руку, сложив пальцы в замысловатую фигуру, и начал нараспев произносить слова.

В памяти журналиста встрепенулись воспоминания: старый библиотекарь с древним фолиантом в руках. Вот он неуверенно и сбивчиво читает молодому воспитаннику отрывок на древнем церковном языке. Сейчас же речитатив звучал совершенно свободно. Словно благородный барон целыми днями только и делал, что практиковался в мёртвых языках.

Громадный монстр уже собирался вновь прыгнуть на человека, но бешено заметался на месте. От заклинания его тень словно ожила. Рассыпалась множеством щупалец, и каждое принялось терзать хозяина. Некоторые обвивали шею, силясь задушить, другие впивались в раны. Кристан наполнял своим голосом весь необъятный зал. Казалось, даже купол вибрировал в вышине. Чудище рычало и билось в путах.

– Да помогут нам светлые боги, – газетчик едва различил за общим шумом чьё-то испуганное бормотание. Вздрогнул и обернулся: рядом стоял полный бородатый монах в компании ещё нескольких служителей Храма. Повезло, что подкрались не враги.

– Брат Эрн? Целитель?

– Да, да, это я, – сбивчиво отозвался он, теребя в руках докторский чемоданчик.

– Бегите, святой брат, тут опасно! Вам срочно нужно укрыться, – Ирвин не без труда отлип от косяка, и для убедительности замахал руками.

– О, нет, ни в коем случае, – толстяк помотал головой, – я… мой долг спасти Храм. Наш долг, – тут он оглядел спутников в поисках поддержки. Те неуверенно закивали. – Прошу, поддержите нашу молитву, господин Эйк. Если в вас есть хоть крупица силы вашей матушки, это нам очень поможет!

Ответить Ирвин не успел – фигура хищника в центре зала, вскипела облаком мрака, как перегретое варево пеной. Похоже, чары фон Ройха всё-таки проиграли неистовой ярости. Его слова оборвались, а сам барон покачнулся, будто от невидимого удара. Чудище рванулось на своего врага. Лишь в последний миг второй зверь перехватил его в прыжке.

Исполинский волк прокатился по разбитым плитам и поднялся на лапы. Он тяжело дышал. Шкура сочилась дымящейся кровью во множестве мест, тень дрожала, словно руки пропойцы.

– Господин Эйк? Прошу вас, – пробормотал бледный как мел и взмокший монах. Теперь он протягивал журналисту кулон в виде крылатой фигурки Хранящего. – Я заговаривал святую воду и оружие для отца Клауса. Нет, вы не подумайте, я сам не воин! Просто смиренный лекарь и богомолец. Но светлые боги дали мне силы, и я… я должен вмешаться.