Андрей Дашков - Странствие Сенора

Благодаря обострившемуся восприятнию придворный Башни заметил облако мельчайших, смертельно ядовитых частиц, роившихся вокруг него в ожидании момента, когда Незавершенный выпустит из руки Древний Меч. Сенор узнал стиль своего давнего коварного врага – Пятерки Пантаклей, посетившей его когда-то в Замке Крика.

Тончайшая нить – тень Восьмерки Чаш – висела у него над головой едва видимой подрагивающей паутиной, готовой в любой момент обвиться вокруг его шеи.

Огненное озеро, которым стал Рыцарь Жезлов, окружало Незавершенного со всех сторон, и вскоре он очутился на маленьком островке среди бушующего всепожирающего пламени.

Маг, Император и Императрица плыли над твердью огромными тенями, неся в себе неизвестную Сенору угрозу, но он не стал ждать нападения.

Он закрыл глаза, и было ему уже знакомое видение – гроб из черного камня, гроб, висящий в пустоте, к которому вела прерывистая дорожка из светящихся знаков, полностью совпадающих с символами, выбитыми на лезвии меча из небесного металла.

Сенор достиг третьего знака, и его конечной целью был черный гроб – целью непонятной и ужасной, тем более что он не знал, какая сила влечет его к этому мрачному артефакту. Снова он был слепой тварью, заблудившейся в поисках утраченного хозяина; и вернулась прежняя боль; и бессильная ярость пронзила его сердце…

Просуществовав краткий миг, видение исчезло; Сенор стоял на созданной Следом Торра тверди, держа в руках Древний Меч. Третий от рукояти меча знак сиял ярчайшим голубым светом, по сравнению с которым меркло даже пламя Рыцаря Жезлов.

…Это свершалось помимо его сознательной воли. Сила меча пробуждалась, когда он отчаянно нуждался в ней. Но ужасные предчувствия не оставляли Сенора – с содроганием думал он о том моменте, когда будут пройдены ВСЕ знаки и он окажется возле черного гроба…

Холодный Затылок завороженно смотрел, как по лезвию струятся темные потоки, словно волны сгустившегося мрака. Леденящий холод исходил от них; клинок и рукоять покрылись инеем. Сенор почувствовал, что немеет его рука, державшая меч.

Потом он поднял глаза и увидел, как лицо Повешенного передернулось от ужаса, а хищная шпага свернулась кольцами и исчезла в его ладони.

– Остановись, безумец! – закричал Повешенный. – Это Лед, Замораживающий Сущности! Остановись, если не хочешь уничтожить Хаос!..

Сущности оказались в сильнейшем замешательстве. Ряды атакующих монстров распались, кое-кто начал превращаться в нечто чудовищное, стихии отступили – но Незавершенного уже было невозможно остановить. Сила подчинила его себе.

Он поднял меч, и конус леденящего мрака, стекавшего с клинка, ударил в бесконечность, будто луч, сотканный из одной только непроглядной тьмы.

Предсмертный вой обитателей Тени вонзился в уши Сенора болезненными жалами, но Древний Меч в его вытянутой руке неумолимо поворачивался в сторону Сущностей, а вместе с мечом к ним приближался Лед, которого они так боялись.

Конус мрака накрыл их, и они исчезли, словно тени, утонувшие в ночи, – все Сущности до единой: пауки, огненное озеро, ядовитый рой, Повешенный, ураган, невидимый душитель… В то же мгновение обрушилась тишина. Беззвучно струились по лезвию темные потоки, и вокруг Сенора установился абсолютный немой покой, как будто Лед меча заморозил само пространство…

Потом третий символ на клинке погас, и мгла, застилавшая омертвевший ландшафт, начала рассеиваться. Сквозь нее проступили очертания неподвижных фигур из черного льда. Они были совершенно непрозрачны, и ни один луч света не проникал в них.

Когда мгла рассеялась окончательно, Сенор оказался посреди мрачного кладбища замороженных идолов, каждый из которых стал памятником побежденным богам. Он представил себе их судьбу – когда твердь исчезнет, они будут вечно носиться в пустоте по воле течений Хаоса, пока кто-нибудь не снимет с них заклятие Древнего Меча. Эта безрадостная картина странным образом сливалась со смутными воспоминаниями…

Незавершенный не чувствовал угрызений совести. Он двигался к единственной цели, которая у него осталась, и сражался с теми, кто пытался помешать ему. Его подстегивали собственная боль, страх перед силами более могущественными, чем он сам, и предопределение, которое было словно камень на шее, тянувший утопленника ко дну.

…Сенор искал среди замороженных Сущностей Суо из Мертвых Времен, которое было его спутником в странствиях по Тени. Однако он не сумел бы даже сосчитать фигуры из черного льда – они располагались так, что из одной точки была видна только часть из них. Опознать тех, кто стал жертвой Льда, не представлялось возможным, а меч из небесного металла не оставлял на ледяных статуях даже царапины.

Больше здесь было нечего делать.

Сенор повернулся и отправился в глубь Тени, двигаясь по безграничной бесцветной равнине, пока кладбище замороженных Сущностей окончательно не исчезло из виду.

Так продолжалось его странствие по Зыбкой Тени.

Он лишился своих союзников и остался один на один с Хаосом.

Отвратительное лиловое пятно на его руке медленно разрасталось; кисть все больше напоминала конечность трупа. Кроме того, пальцы вскоре утратили подвижность, и Сенор мог сражаться только одной рукой.

Пятно гниющей плоти постепенно увеличивалось и на левой щеке. Спустя некоторое время почти половина его лица была обезображена.

Он не мог противодействовать этому колдовству. Хозяин Башни Зонтаг наградил его чем-то вроде мертвой кожи, расползавшейся по телу. Но хуже всего было то, что у Незавершенного не оставалось времени, чтобы достичь Реки С Одним Берегом, которую стерегли Охранники Веры.

Он пренебрег своим соглашением с Хозяином Башни и теперь расплачивался за самонадеянность. Единственным выходом было тотчас же отправиться на поиски Храма Спящих Младенцев, какими бы безнадежными и бесполезными эти поиски не казались…

Придворный Башни из исчезнувшего Кобара был вынужден носить маску, найденную им в Доме Над Океаном и скрывавшую его изуродованное лицо, но все равно среди обитателей Младшего Хаоса вскоре прошел слух о неприкаянном герцоге по прозвищу Мертвая Кожа, странствующем в поисках затерянного Храма и властвующем над силами, которые позволили ему избежать вечного плена в Обители Семидесяти Семи.

Маска сделала Сенора безликим и, вероятно, более загадочным как для моюзников, так и для врагов, однако только сам он знал, какое страдание причиняет уродство, вызванное нездешним колдовством. Лицо и рука полуразложившегося трупа, а также соответствующий запах – мало кто мог забыть об этом, имея дело с герцогом. Его глаза лихорадочно блестели в узких прорезях маски, и это были глаза смертельно раненного зверя.