Андрей Дашков - Странствие Сенора

– Где записаны Установления? – перебил Сенор. Его давно интересовал этот загадочный свод неизменных законов, которого никто никогда не видел.

Гугенубер покачал головой.

– Ты хочешь слишком многого, – сказал он после долгой паузы. – Уповаю на то, что они были созданы нами, иначе многое приобретает иной и гораздо более страшный смысл. Не хотел бы я оказаться противником Магов, для которых я – дрессированный зверек. Ты никогда не узнаешь полного текста Установлений. Тебе достаточно того, что я сказал. Древнее Пророчество и Установления убеждают меня в одном: судьбу Башни можно изменить, используя человека, который владеет Древним Мечом.

…Сенор размышлял об этом, и ему было почти смешно. Но лучше не слышать горького смеха окончательного разочарования. Ради чего он стремился к Завершению? Ради чего служил Хозяевам Башни? Они оказались далеко не всемогущими…

Ни в одну тайну настоящего волшебства они не были посвящены до конца. Они использовали магию Башни, но не имели власти над рычагами, запускавшими в ход зловещую механику. Их прошлое, погребенное в пыли веков, утратило величие и не влияло на будущее. Они боялись! В чем-то Маги представлялись ему теперь такими же слепцами, каким был до некоторых пор он сам.

Хозяева Башни хранили лишь остатки забытого Древнего Знания.

Но кто же тогда знал все?..

Потом Гугенубер улыбнулся, однако его улыбка ничего не говорила Сенору, потому что лицо Хозяина Башни не было человеческим лицом.

– Но вначале тебе придется договориться с Гет-Забаллой, Восставшим из Саркофага, над которым не властно кобарское колдовство. Если ты сумеешь сделать это, он станет знахарем твоей души.

– Мне понадобится знахарь?

– Кто знает, чем закончится для тебя Ритуал…

– А Пророчество? – почти закричал Сенор. Он много раз уже слышал о Древнем Пророчестве, но до сих пор не знал ни слова из него.

– Ты прочтешь его, – пообещал Гугенубер, повернулся и пошел к выходу из Комнаты, наступая на белых гиен (или это были уже складки пушистого ковра?). Улыбка застыла на его безмятежном и дьявольски совершенном лице.

Когда двери Ритуальной Комнаты закрылись за Хозяином Башни, гигантская крышка Мерцающего Саркофага с лязгом сдвинулась с места и поползла сторону.

Светящиеся насекомые – Переносчики Знаков, роившиеся под потолком комнаты, на мгновение погасли, словно были единым существом, и засияли снова тусклым кроваво-красным светом, каким светят умирающие небесные огни. Ковер из белых гиен превратился в волнующееся море черной травы, остроконечной, будто лезвия ножей. В воздухе витали пепел и потревоженный прах. Змеи, извивавшиеся в траве, вдруг обрели голоса и издавали тонкие неописуемые звуки. Этот свист мог свести с ума…

Из Саркофага восставало нечто, одетое в мертвую плоть, и все-таки живое; похожее на мумию, но неизмеримо более старое, чем все мумии, вместе взятые; не имевшее рта, ушей, глаз – и все же видевшее, говорившее и слышавшее звуки; нечто столь древнее, что оно давно утратило собственное тело, всякое представление о прошлом и настоящем и использовало теперь для передвижения части чужих, готовых рассыпаться тел, которые удерживала вместе неведомая сила.

Но в своих четырех руках (если его конечности было назвать руками) оно держало кистень, кинжал, трезубец и топор; все оружие было древних, необычных форм, покрытое тонкой вязью символов мертвого языка, – и у Сенора захватило дух: он узнал эти орудия смерти, но, в отличие о его Меча, они были сделаны из неразрушимого мерцающего камня…

Гет-Забалла, Восставший из Саркофага, медленно сполз на пол, и колючая трава, покрывшая пол ритуальной комнаты, превратилась в зловонное болото, в которое Сенор сразу же погрузился по пояс.

– Зачем ты потревожил меня, смертный?.. – прошипел Гет-Забалла. Непонятно было, откуда исходил его голос. Сенор с трудом различал отдельные слова. Ему показалось, что сами куски подрагивающей плоти терлись друг о друга и издавали это невнятное шипение. – Ты не из тех, которые называют себя Хозяевами Башни, а Хозяева Саркофага приходят иначе… Что тебе нужно?

– Я не из них и не служу им, – отвечал Сенор, стоя в мутной грязи болота. – У меня нет памяти. Это не мой мир, и я не понимаю, как оказался здесь. Я должен узнать свое прошлое и смысл Древнего Пророчества.

– Так ты хочешь пройти Ритуал? – шипение стало нестерпимо громким. Гет-Забалла затрясся, рискуя рассыпаться в прах.

– И прочесть знаки на твоем Саркофаге! – добавил Сенор, вытаскивая из вязкой трясины свой Меч. Его клинок даже теперь сверкал неоскверненной чистотой…

Гет-Забалла, Восставший из Саркофага, долго молчал, а зловещее оружие мелькало в его руках. Клинки сновали и разили пустоту; попасть под них означало умереть быстро и не одним куском.

– Для этого тебе придется сразиться со мной, – наконец прошипел он. – Если ты действительно Существо Пророчества и не помнишь своей тайной судьбы, Древний Меч поможет тебе – и тогда я излечу от проклятия прошлого и избавлю от призраков настоящего…

Сенор молчал. Он был готов к чему угодно.

– Тогда ты сможешь Завершиться, – шипело древнее чудовище. – В противном случае ты умрешь. Но где ты хочешь биться со мной – здесь, сейчас, или в Пространстве Изменений? Ты принес Древний Меч, и я предоставляю тебе выбрать самому…

Сенору стало ясно, что в этом вязком болоте, возможно, являвшемся частью Гет-Забаллы, у него нет ни единого шанса против четверорукого, который не имел ни капли крови в своем мертвом теле и не чувствовал боли. И он принял бой в изборожденном складками Пространстве Изменений.

Они сошлись при свете незнакомых небесных огней на древних болотах Кобара, возникших в ТОЙ САМОЙ КОМНАТЕ. Но когда Сенор занес для удара свой Меч из неизвестного металла, Гет-Забалла вдруг исчез и Человек Безымянного Пальца ощутил, как что-то щекочет незащищенную часть его шеи.

Он поднес к глазам широкое блестящее лезвие клинка и увидел в нем словно в зеркале, что к горлу ползет ядовитое насекомое с длинным острым хоботком, готовое впрыснуть почти незаметную смерть в его тело. На спине насекомого был виден символ, состоявший из двух пересекающихся зигзагообразных линий.

Стоило Сенору захотеть – и не захотеть даже, а просто позволить действовать давно забытым инстинктам, – и он превратился в птицу с изогнутым клювом и густым серебристым оперением. Он склюнул упавшее насекомое и почти проглотил Гет-Забаллу, когда чудовищная сила ударила его по клюву, а через мгновение он уже бежал по скользким кочкам от охотника, преследующего его верхом на черной болотной свинье.