Андрей Дашков - Войны некромантов

– Ну почему же... Я могу вообразить себе некую болезнь. Вроде бешенства...

Вальтер понял, что Эльза неслучайно провела столько времени поблизости от губернатора. На мгновение он даже заподозрил некую ловушку, но потом вспомнил, что фон Хаммерштайн уже мертв.

– Это крайне маловероятно. Особенно, если учесть, что теперь уничтожены последние рассадники заразы.

– Но, кажется, никто не спросил у самих овец, довольны ли они таким положением вещей?

– Они довольны. Во всяком случае, ничто не мешает сделать их такими. В этом и состоит поддержание равновесия... Знаете, быть овцой в хлеву – это ведь очень удобно и даже приятно. К тому же, если нет опасности превратиться в баранью отбивную. А такой опасности действительно не существует, – самодовольно добавил Вальтер. – Говорят, я хороший любовник, но не каннибал.

– Однако я слышала кое-что о сопротивлении, кочевниках, монастырях... зомби...

Шутцбар благодушно улыбнулся, не спуская глаз с лоснящегося тела Маркуса, танцевавшего с сонным боа, который в заснеженном городке выглядел более дико, чем, например, инопланетянин...

– Вы дразните меня, графиня? Очаровательно... Отклонения от нормы неизбежны. Закон больших чисел действует и в человеческом стаде. Всегда найдутся безумцы, для которых идеи важнее благополучия и сытого желудка. При этом они почему-то исходят из совершенно ложной посылки, что таковы и все остальные люди. В этом и состоит патология... Но спросите у любого в моем городе – интересует ли его борьба? Болтовня о такой неудобной и обременительной вещи, как свобода? Нужна ли ему какая-либо идеология, кроме культа безопасности и удовольствий? Нет. Он скажет вам, что гораздо важнее, каким сегодня окажется пиво в ближайшем баре. Он пошлет ко всем чертям того, кто захочет изменить его жизнь... Монастыри – это убежища фанатиков и деклассированных элементов. Ну, а зомби – легенда, придуманная одним очень умным человеком. Почти наверняка одним из настоятелей. Может быть, даже психотом, – Вальтер тихо засмеялся. – Представляете, как запутались эти бедняги?!..

Эльза смотрела на него без улыбки. Казалось, его намек потряс ее.

– Вероятно, теперь я тоже всего лишь одна из овец в вашем стаде?

– А вам бы хотелось этого? – его голос стал вкрадчивым. Липким. И снова она увидела червя – слепого, огромного, страшного. Он торчал над столом, как фаллический памятник из черного монолита...

– Я еще не решила, – ответила она тому, кто спрятался под маской ее искаженного восприятия.

– Давайте выпьем за ваше решение, графиня, – предложил Шутцбар, снова пытаясь завладеть ее рукой.

– Прошу прощения. Одну минуту.

Она встала и направилась в дальний угол зала. Официант показал ей, где находится дамская комната. Завсегдатаи провожали однорукую графиню любопытными взглядами, не позволяя себе большего, поскольку все видели, что ее привел босс.

Когда Эльза вернулась, другой официант уже наливал шампанское в высокие бокалы... Маркус исчез. Его сменили три голые местные девочки, танцевавшие под нежную музыку Чайковского. Вальтер глядел на них чуть ли не с умилением.

– Посмотрите, им всего лишь двенадцать, но они уже понимают, что красивы и вызывают желание...

Эльза поднесла бокал к губам.

– Не пейте! – вдруг отчетливо сказал Шутцбар. Он жестом подозвал официанта, доставившего вино. Тот мгновенно оказался рядом и резко изменился в лице. Он что-то долго шептал Вальтеру на ухо, потом выпрямился. Его взгляд стал каким-то стеклянным. Он медленно протянул руку, взял бокал, стоявший перед боссом, и отпил из него.

Через секунду бокал разбился, а человек стал оседать. Вальтер брезгливо оттолкнул его, и тот повалился на пол. Кто-то завизжал, но Шутцбар тут же погасил вспышку паники. Все замерли, парализованные его влиянием. Музыка продолжала играть; чей-то пудель с любопытством обнюхивал мертвеца.

Вальтер с улыбкой повернулся к Хаммерштайн.

– Цианид, как я и предполагал. Оказывается, вы были правы – больные овцы еще встречаются. Странное совпадение... Ступайте в машину, графиня, а я займусь небольшим расследованием.

Эльза встала и пошла к выходу между людьми, застывшими, как манекены. У дверей кто-то из охранников Шутцбара набросил ей на плечи меховую шубу. Она обернулась.

Перед Вальтером выстраивались люди, отобранные по неизвестному ей признаку. На их лицах не было испуга. Напротив, все они выражали искреннее желание помочь.

Рудольф Хаммерштайн ужинал в обществе Габера и очаровательного секретаря-транслятора центрально-европейского отдела имперской канцелярии. Они сидели в русском ресторане на окраине Менгена, любовались умиротворяющим пейзажем через огромное панорамное окно и ели пельмени, приготовленные по старому сибирскому рецепту. За окном вздымались к небу горы. Это была трехмерная проекция Гималайского массива – подарок родному городу от одного из адептов «психо».

Был вечер, и заснеженные вершины на закате выглядели просто волшебно. Небо над голубыми хребтами становилось изумрудно-зеленым, затем зелень сменилась бирюзой, переходящей во все более глубокий фиолетовый цвет. Зажглись первые звезды, казавшиеся здесь огромными и сияющими с незамутненным блеском.

Секретаря-транслятора звали Тина. Она была филиппинкой по происхождению, очень недурна собой, и Рудольф грешным делом решил совместить приятное с полезным. Оказалось, что она любит русскую водку. После пятой рюмки ему пришлось следить за собой, чтобы выглядеть захмелевшим.

Руди не мог не заметить присутствие Павлиди, отравлявшее ему вечер. Тот сидел за два столика от него и вяло пережевывал белужье мясо в компании своей худосочной желтолицей жены. Ищейка сдержал свое слово. Имперский следователь и его люди начали неприкрыто следить за Рудольфом с того самого момента, как кандидат в губернаторы сошел с трапа самолета в столичном аэропорту. Смехотворная мера! Однако на человека, не контролирующего «психо», это действовало безотказно. Руди чувствовал себя связанным по рукам и ногам. Кроме того, давление на него постепенно нарастало.

– ...Неделя? Это слишком мало, – сказал Рудольф, пожирая глазами невероятно гладкую кожу Тины.

Девушка, приставленная к нему специально для того, чтобы помочь ему разобраться в некоторых сторонах столичной жизни, поощрительно улыбнулась.

– Но ваш случай – особенный. Признаться, мы никогда не сталкивались со столь странными обстоятельствами наследования...