Уильям Тенн - Непристойные предложения

– Да, Фаб, умеешь же ты находить извращенцев. Для успешного, целеустремленного парня, обладающего настоящим талантом справляться с любыми рутинными обязанностями, выбирать самых негодных женщин, о которых я когда-либо слышал… Но это твое дело. Возможно, это твой способ вносить хоть какое-то экзотическое разнообразие в свою унылую жизнь. Или, может, таким образом ты пытаешься зачеркнуть убожество продуктового магазина своего папаши.

– Это девушка не извращенка, – зло настаивал Фабиан. – Она простушка, секретарша, чуть миловиднее остальных, но не более.

– Как скажешь. По мне так вполне себе извращенка. По мне, так вообще никакой разницы (судя по твоему описанию) между ней и той сумасшедшей русской эмигранткой, за которой ты бегал в течение всего предпоследнего года в колледже. Ты понимаешь, о ком я, – как там ее звали?

– Сандра? Джим, да что с тобой такое? Сандра была начинена испорченным динамитом, и взрывалась всякий раз прямо мне в лицо, если что-то было не по ней. Здесь же – сущее дитя, мгновенно бледнеющее и умирающее, стоит мне чуть повысить на нее голос. Кроме того, я любил Сандру, как щеночек своего хозяина; а эту девушку я только что встретил – ты что, не слушаешь? – поэтому ничего к ней не испытываю, абсолютно ничего.

Молодой доктор вовсю ухмылялся.

– И вот ты пришел в мой офис, чтобы проконсультироваться насчет первой встречной! Ладно, дело твое, целиком и полностью. Что бы ты хотел узнать?

– Чем могут быть вызваны все эти физиологические особенности?

Доктор Рудд встал, а затем присел на самый край кресла.

– Во-первых, – сказал он, – признаешь ты это или нет, но она психически больной человек. На это явно указывает истерика в ресторане и весь тот фантастический нонсенс о ее теле, которым она тебя кормила. Вот, пожалуйста, уже есть повод задуматься. Если даже один процент того, что она тебе рассказала, является правдой (но даже в этом случае я бы сказал, что это чересчур), все это свидетельствует о психосоматическом дисбалансе. Медицина до сих пор не знает, как это работает, но одно кажется однозначным: у человека, у которого не все в порядке с мозгами, также не все в порядке будет и с телом.

Фабиан поразмышлял над этим.

– Джим, ты просто не представляешь, что для тех незначительных секретарш из пула означает врать, глядя в глаза своему руководителю! Пара крохотных фантазий о том, почему отсутствовала на рабочем месте – это да, но улыбаясь, рассказывать мне выдуманные истории…

Собеседник пожал плечами:

– Я не знаю, как они к тебе относятся. Я на тебя не работаю, Фаб. Но ничего из того, что ты мне сказал, не касается поведения психов. А я ее считаю именно такой. Видишь ли, многое из того, что она тебе наговорила, попросту невозможно, но некоторые вещи встречаются в медицинской литературе. Были, к примеру, хорошо описанные случаи неоднократной смены всех зубов у некоторых людей. Но это биологическое исключение, один человек на миллион. Но все остальное? И все это случается у одного человека? Да ладно!

– Кое-что я видел сам. Я видел волоски на ее ногтях.

– Ты видел что-то на ее ногтях. Это может быть одним из множества различных заболеваний. Я уверен: там не было волос. Именно так и проявляется обман. Послушай, друг. Волосы и ногти – по существу один и тот же орган. Одно не растет на другом.

– А пупок? Отсутствующий пупок.

Джим Рудд поднялся с кресла и начал быстро ходить взад-вперед.

– Хотел бы я знать, почему трачу свое драгоценное время на эти пустые разговоры с тобой, – пожаловался он. – Человека без пупка, да и вообще любое млекопитающее без пупка, можно встретить с такой же вероятностью, как насекомое с постоянной температурой тела, составляющей тридцать шесть и шесть. Это просто невозможно. Противоестественно.

Чем больше он об этом думал, тем все более и более расстроенным выглядел. И продолжал укоризненно качать головой, прохаживаясь по комнате.

Фабиан предложил:

– Что, если я приведу ее к тебе? Ты осмотришь ее и не найдешь пупка. Просто предположи, что так и будет. Что ты тогда скажешь?

– Я скажу, что это пластическая операция, – немедленно ответил доктор. – Однако уверяю тебя, она никогда не согласится на такой осмотр, но если даже и согласится, а пупка у нее не окажется, то пластическая операция – единственный ответ.

– Зачем делать пластическую операцию на пупке?

– Не знаю. У меня нет ни малейшего предположения. Может, несчастный случай. Может, уродливое родимое пятно на этом месте. Но могу сказать одно, там будут шрамы. Она не могла родиться без пупка.

Рудд сел обратно за стол и взял пустой рецептурный бланк.

– Я направлю тебя к хорошему психиатру, Фаб. Думаю, после твоих отношений с Сандрой у тебя возникли личностные проблемы, которые рано или поздно дали бы о себе знать. Этот врач – лучший из лучших…

Фабиан ушел.

Очевидно, она была взволнована, когда он позвонил, собираясь заехать за ней вечером, гораздо более взволнована, чем полагается девушке перед свиданием с начальником. И это озадачило Фабиана. Однако он терпеливо ждал, дав ей столько времени, сколько требовалось. После ужина и посещения театра, когда они сидели в углу небольшого ночного клуба, попивая свои напитки, он спросил ее об этом.

– Ты ведь редко ходишь на свидания, Среда?

– Нет, совсем не хожу, мистер Балик… то есть Фабиан, – ответила она, робко улыбнувшись, вспомнив о данной ей привилегии называть его по имени весь этот вечер. – Обычно я хожу куда-нибудь с подругами, а не с мужчинами. Обычно я вообще отказываюсь от свиданий.

– Почему? Так ты не найдешь себе мужа. Ты же собираешься выйти замуж, не правда ли?

Среда медленно покачала головой.

– Не думаю. Мне страшно. Не из-за замужества. А из-за детей. Не думаю, что такой человек, как я, должен иметь детей.

– Чепуха! Есть какое-либо научное обоснование тому, почему ты не должна иметь детей? Чего ты боишься? Что родится чудовище?

– Я боюсь, что ребенок может быть… чем угодно. Думаю, что с моим телом, столь странным, мне не следует рожать. И доктор Лорингтон так думает. Кроме того, есть ведь стихотворение.

Фабиан отставил стакан.

– Стихотворение? Какое стихотворение?

– Вы знаете, о днях недели. Я выучила его, когда была маленькой, но даже тогда оно меня напугало до смерти:

Ну и так далее. Когда я была маленькой и жила в приюте, то говорила себе: «Я среда. Я отличаюсь от всех остальных детей самым невероятным образом… А мой ребенок…