Уильям Тенн - Непристойные предложения

Но ни на суше, ни в море они не увидели ни одного подвижного живого существа.

– Похоже на Эдем, – выдохнул Гарри Латц. – После грехопадения.

О’Лири посмотрел на него, прикусив губу.

– Или на ад, до него.

После посадки Вик назначил исследовательские дежурства. Они были намного легче, чем изнурительные космические вахты, однако на данной стадии миссии имели намного большее значение. И правила разведчиков, и их собственные представления об обеспечении безопасности требовали провести тщательнейший осмотр планеты, не покидая корабль. Нужно было не только проверить почву на предмет топографических каверз вроде землетрясений, наводнений и вулканов, не только внимательно изучить возможность существования опасной субмикроскопической жизни на планете, столь похожей на Землю, но и – особенно здесь, в Дыре – быть готовыми к появлению чужеродных, странных угроз, у которых не имелось прецедентов – до сих пор.

Лишь озаботившись всеми этими мерами предосторожности и заполнив корабельный журнал до момента посадки, Вик осознал, что не вспоминал о Кей десять – или даже пятнадцать часов. Кей Саммерсби превратилась в еще одно не слишком удачное светловолосое приключение, еще одни декорации в памяти – чуть более значимые, чуть более стойкие, чем прежние. Единственной ответственностью была миссия.

– Эй, Вик. – Нахмурившись, Стив О’Лири поднял глаза от телесканера. – Ты в курсе, что на другой стороне планеты – какое-то белое щупальце?

Командир миссии хмыкнул, подошел к разведчику B и, почесывая подбородок, взглянул на прибор.

– Черный космос! – проворчал Вик. – И как это назвать? На живое не похоже, не двигается, нет видимых контактов с землей. Просто висит там, как бельмо на глазу. Напоминает чей-то «несчастливый час» в отрыве от потребителя.

О’Лири потянул себя за пальцы.

– Точно. Мне оно не нравится, и я не хочу на него смотреть. Согласно правилам, мы должны держаться от этих крошек на расстоянии не короче следа двигателя, а до этой штуки семь с половиной тысяч миль, если по прямой через планету.

– Это наше невезение, – ответил Карлтон. – Оно находится на планете миссии, а приказы миссии всегда важнее правил разведчиков. Просто не приближайтесь к нему во время вылазок. Слышал, Латц?

Разведчик C кивнул.

– Когда мы начнем вылазки, Вик? Если в этом неземном раю есть хоть что-то опасное, я съем свой шлем вместе с антенной. Хочется снова почувствовать землю под ногами.

Командир покачал головой.

– Полегче, парень, полегче и помедленней. На незнакомой планете награда за спешку – ранняя могила. И если ты выйдешь из шлюза, а в этом мире окажется что-нибудь опасное, тебе не придется есть свой шлем, потому что оно сожрет тебя первым, вместе со шлемом, радио и всем прочим. А теперь расслабься и возвращайся к телесканеру. Здесь должно быть что-то живое, помимо деревьев, травы и картофеля.

Но ничего не было. По крайней мере, они ничего не нашли, хотя сменяли друг друга за телесканерами, водили лучом по четырем континентам и вглядывались в экраны до рези в глазах. Они обнаружили крошечные одноклеточные организмы в образцах воздуха, почвы и воды, взятых автоматическими корабельными драгами; коллеги О’Лири скатились с коек на его крик в тот день, когда ему почудилось, что он увидел птиц (это оказался подхваченный ветром листок); их внимание привлекли несколько подвижных крупных зеленых шаров, однако на основании бесцельности их блужданий и отсутствия сенсорных органов разведчики пришли к выводу, что это огромные споры какого-то растения.

Они не нашли ни травоядных животных, которые объедали бы пышную листву, ни хищников, которые подкарауливали бы травоядных у водопоя. В морях не было рыбы, в лесах – термитов, в почве – земляных червей

– Не понимаю, – проворчал Вик. – Флора этой планеты достаточно близка к земной, чтобы свидетельствовать о земной фауне. Где же она? Здесь нет ни одного животного, достаточно крупного, чтобы сожрать остальных. А потому…

– А потому? – повторил Стив О’Лири, пристально глядя на командира.

– Возможно, это нечто маленькое . Например, вирус. Сложная молекула, что-то среднее между животным и минералом, что-то не совсем живое, но в миллион раз опаснее любого живого существа.

– Но, Вик, я бы увидел это в электронном микроскопе. – Гарри Латц встревоженно развел руками. – И даже если я что-то упустил, автоматический глаз способен классифицировать пять тысяч видов в минуту. Если бы вирус прикончил птиц и зверей, мы бы наткнулись хотя бы на одну его культуру.

– Думаешь? Если этот вирус не смог приспособиться к растительной жизни, сейчас он может быть не слишком активным – или многочисленным. И опять-таки, даже если мы нашли образец, откуда нам об этом знать?

– Автоматический глаз…

Вик Карлтон поморщился.

– Автоматический глаз! Отличный способ не состариться на службе, Латц, – верить всему, что написано в инструкции к приборам. Конечно, автоматический глаз в сочетании с электронным микроскопом – хороший патолог. Но автоматический глаз полагается на свою память – на записи о всех микроскопических и субмикроскопических формах жизни, которые были признаны опасными для человека в изученной до настоящего времени части галактики. Если он увидит что-то, похожее на один из организмов в файле, то предупредит нас. Как предупредил о десятке видов на этой планете, с которыми, как выяснилось, наши приборы в состоянии справиться. Однако никто никогда не слышал, чтобы у роботов было воображение. Твоя машинка, Гарри, не может почесать подставку и сказать: «Не нравится мне эта крошка, хоть она и кажется безвредной». Ты знаешь, что происходит, когда автоматический глаз натыкается на что-то, чего нет в его записях.

– Точно, – усмехнулся О’Лири, бросаясь на койку. – Три трупа в форме разведчиков и, после расследования, возможно, еще один объект в памяти автоматического глаза. Так мы учимся, Латц, старина: методом проб и ошибок. Вот только, мой отважный юный разведчик C, пробы – а зачастую и ошибки – это мы. – Он улегся на койку, его огромная рыжая голова скрылась из виду, и до разведчиков донеслось: – Я боцман и гардемарин…

Латц явно огорчился, что напарник вернулся к своим мрачным шуткам. Вынужденное заключение на борту маленького корабля, за пределами которого виднелись великолепные просторы, не пошло Стиву О’Лири на пользу. Он служил слишком долго, чтобы ставить под сомнение дисциплину, особенно в вопросах безопасности, но его подсознание неустанно нашептывало разуму сплетни о страхе.

Сильнее, чем прежде, Вик ощутил, что его тянет к молодому человеку. По крайней мере, Латц не жил былыми испугами: он понятия не имел, каким ледяным может быть пот.