Борис Конофальский - Инквизитор. Мощи святого Леопольда

– От холодного то вина горло не заболит?– Поинтересовался солдат.

– Не заболит, все городские девки, и бабы тоже, в купальни ходят, ни у кого не болит, и у нас не заболит. Давайте господин двенадцать крейцеров на купальни, да на полотно заворачиваться, да на мыло, что бы розами тело пахло, да на вино, и того семнадцать надобно. Давайте, а то Брунхильда серчает на вас.

В другой бы раз он не дал бы, но сейчас… В этот день он просто не мог отказать. Полез в кошель, отсчитал и дал деньги Агнес, та от радости быстро обняла его и убежала наверх за Брунхильдой.

– Разорят они меня, они и этот чёртов город, дорогой он дьявол! – Злился Волков.– Ладно, пусть помоются, завтра нужно быть всем чистыми. – И теперь обратил внимание на монаха.– Ну а тебе что?

– Господин, прошу дозволения уйти до вечера.– Сказал брат Ипполит.

– Вообще-то я тебе не хозяин,– заметил солдат,– а куда ты собрался, наверное, помолится? Храм какой-нибудь знаменитый нашёл?

– Нет, господин, тут в Ланне живёт один великий врачеватель, Отто Лейбус, я читал его труды, он две книги написал, очень хочу с ним поговорить, есть у меня замечания к сращиванию костей, которые описаны им. Думаю, ему будет интересно.

– Хм, – солдат заметно ёрничал,– конечно, ему будут интересны твои замечания. Ну, ступай, только смотри, что бы тебя его холопы не отлупили, беги, как только выскажешь свои замечания.

Монах быстро поклонился и пошёл. А Волков вдруг задумался, и когда монах дошёл уже до двери окликнул его.

– Погоди, поеду ка я с тобой, замечаний к великому учёному у меня нет, а вот пара вопросов есть.

– Вот как,– удивился брат Ипполит,– ну что ж пойдёмте.

– Ступайте, господин не практикует,– крикнул мордатый слуга из окна второго этажа и как подтверждение плеснул из таза помои на улицу.

– Мы приехали издалека, и нам нужен его совет.– Не сдавался солдат.

– Уходите, господин не принимает, вас много таких приезжает издалека. А господину работать некогда из-за вас.– Слуга был твёрд.

На монаха было жалко смотреть, видимо он уже готов был смириться. Да вот солдат был не готов.

– Эй ты, передай хозяину, что я дам ему талер, если он ответит всего на один вопрос.– Крикнул Волков.– Всего один вопрос!

– Убирайтесь к чёрту, – заорал слуга,– мой хозяин не нищий, сказал, что не примет – значит не примет. Хоть пять талеров дай ему.

– Один вопрос – один талер,– не отступал солдат.

– Нет, – слуга с шумом закрыл ставень.

Монах был готов зарыдать.

– Ну не штурмом же брать этот дом,– резонно произнёс солдат,– хотя можно, конечно, подождать, пока дверь откроется. И тогда…

Брат Ипполит посмотрел на него с испугом. Солдат засмеялся:

– Нет, я не собираюсь вламываться в дом силой, просто можно подождать пока этот учёный муж или его слуга выйдут на улицу.

И тут ставень окна отворился и слуга спросил:

– А что у вас за вопрос к господину?

– Тебе, дурню, не понять, – сказал Волков.– То вопрос для учёных мужей. Ну, так что впускаешь?

– Впускаю, – недовольно буркнул слуга.

Бумаги, бумаги, бумаги, книги, бумаги. Все помещение был в бумагах. Они лежали повсюду, даже рядом с камином, в котором тлели головёшки.

Отто Лейбус был не молод, стоял посреди этого моря бумаг, опирался на палку. Было не холодно, но учёный не снимал меховой накидки до пола, на ногах его были войлочные сапоги, а на голове плотная шапочка с «ушами». Он внимательно, с чуть заметной улыбкой разглядывал вошедших. Вошедшие поклонились, монах почтительно, солдат вежливо. Учёный им ответил.

– Меня зовут Яро Фолькоф, а это мой спутник брат Ипполит,– представился солдат.

– Имя ваше восточное, северо-восточное, а говорите как южанин, как хайландец, долго воевали на юге? – Спросил Отто Лейбус.

– Не долго, три-четыре года, но долго служил с ламбрийцами и хайландцами в одном отряде.

– Видимо от них и переняли особенности их речи,– произнёс учёный,– вина, пива? Может еды? Не стесняйтесь, коли вы готовы платить талер за один вопрос, на который я не обещал ответить, то и угостить я вас обязан.

– Спасибо не надо,– за всех отказался молодой монах, он заметно волновался, и заговорил с жаром, – магистр, я прочёл обе ваши книги о лечении переломов, я многому научился, но кое с чем согласится, не могу.

– Вот как,– учёный предложил им сесть и сам сел в мягкое, солдат таких еще не видел, кожаное кресло.– Я молодой человек, тридцать лет ездил от турнира к турниру, где сильные мужи и юноши калечили себя и своих коней, не было ни одного турнира, где бы мне не пришлось, хоть одному из храбрецов не сращивать кости. А чем можете похвастать вы?

– Ну конечно, – чуть замялся монах,– мне до ваших деяний не близко, я всего пять лет помогаю лекарю Деррингофского монастыря, но вот что я заметил…

– Стоп,– прервал его Волков,– уж прости меня монах, но я не для того пришёл сюда, что бы слушать о костях. Я хочу знать другое.

– Так, наверное, другое, это то, за что вы грозились заплатить монету?– Уточнил старый лекарь.

– Да, я хочу знать, как мне заехать в чумной город, в котором вымерло, чуть не половина народа, и выехать оттуда живым.

И монах, и учёный уставились на него с недоумением. И когда насмотрелись, учёный спросил:

– А так ли нужно вам ехать туда, иного пути нет?

– Иного пути нет,– твёрдо сказал солдат.

Учёный старец замолчал, подумал немного и заговорил:

– Ещё Илинор Исилойский заметил, что чума всегда идёт с юга на север. Всегда так, по-другому, не бывает. Он предположил, и я с ним согласен, что это южные ветра приносят с далёких южных болот чёрные миазмы, которые рождают у человека нарывы. А другие считают, что это земля источает яд, некоторые думают, что это жиды распространяют болезнь. Теорий много. Но вас интересует, как противостать болезни. Как противостоять. Да. Как же не заразится? Некто Жерар Иммуан написал трактат, что болезнь эта не что иное как поток невидимых «скотинок» которые переползают с человека на человека и так заражают их.

– Блохи что ли?– спросил Волков.

– Много меньше блох они. Думаю это глупости, но факт остаётся фактом. Половина чумных докторов в городах пережили чуму, потому что предохранялись от этих «скотинок».

– И что ж они делали для предохранения?– Поинтересовался монах.

– Наш доктор пережил чуму. Схоронив тысячи больных. Я спросил его, что он делал. Как охранял себя от болезни. Он рассказал.

– Ты бы записал бы всё, монах,– сказал солдат.

– Я запомню, – отвечал тот.

– Первое дело вощёные перчатки. Он не снимал их. Второе дело маска, но маску он снимал постоянно, в ней плохо дышится. Третье дело ежедневные омовения он мылся дважды в день и только горячей водой. Чистое тело и ни каких гадов на теле ни вшей, ни блох. Коли сидишь в доме зачумлённого не прикасайся к перинам и подушкам, что бы клопы и вши на тебя не взобрались. Вода только кипячёная еда только горячая. Он протирал лицо и руки поле каждого больного сарацинской водой или крепким уксусом.