Борис Конофальский - Инквизитор. Мощи святого Леопольда

Аббат встал, снова постаял у очага, погрелся:

– И помните, архиепископ не давал добро на это, нунций вынудил его, и канцлер,– он пристально глянул на кавалера и потом на брата Семиона,– не милы вы ему отчего-то. Канцлер упорствовал, рыл землю как хряк под дубом. Вот и всё. Пойду, мне пора идти.

– Отец мой, не хотите ли позавтракать?– Предложил Волков.– Сейчас будет у нас завтрак.

– Праздно живёте сын мой, у людей обед уже вот-вот, – отвечал аббат и пошёл к двери, остановился у брата Ипполита и потрепал юношу по щеке, дал поцеловать руку,– не волнуйся сын мой, Бог не выдаст, как говорится… канцлер не съест. Идите к брату Ионе. Ждёт он.

– Ёган, Сыч,– крикнул Волков,– проводите гостя.

Отец Иона лысел, был немолод, тучен, и чревом велик, и вид имел вовсе не страшный, не таким представлял его кавалер. Сидел он в монастырской столовой один и ел рыбу жареную с луком. Рыбы лежала на большом деревянном блюде, и было их много. Увидав Волкова и Максимилиана, отец Иона махал им рукой, звал за стол, угощал карасями. Волков за стол сел, да не до карасей ему было, не до карасей. А вот брат Иона был вальяжен и празден, ел карасей, заливаясь жиром, и стараясь, не подавится костями, и говорил при том, не вытирая жира с губ и подбородка:

– Отец Илларион хлопотал за вас, хлопотал. Говорит взять вас ведьм ловить, а я думаю, отчего же не взять, возьмём конечно, раз нужда у вас есть. Правда, не хотел я до весны ехать. Не люблю я по зиме…холодно. Хотя и в жару я не люблю… Но раз настоятель просит так кто ж ему откажет, поедем по зиме, брат Николас и брат Иоганн готовы, так что как вы готовы будете так и поедем, ждать настоятель не велел.

– А что от меня нужно?– Спросил кавалер.

– Так охрана и люди расторопные, берите две дюжины пеших, да ещё дюжину о конях. В места тихие поедем, на юг по реке Альк и в приток её до Рунгоффа, и далее на юг. Там народ тихий, богобоязненный. Еретиков нету. Трёх дюжин добрых людей будет достаточно. Да две повозки большие возьмите, для трибунала и писарей.

– А платить людям казана будет?– Уточнил кавалер.

– Зачем же казна? – Продолжал, есть карасей отец Иона.– Инквизицию святую кормит сатана и дети его, сын мой. Имущество ведьм, чернокнижников и еретиков – есть имущество дьявола, и пусть оно нам в помощь будет. Да простит нас Господь.

– А поймаем мы ли ведьм каких-нибудь, что бы затраты покрыть?– Не отставал от монаха Волков.

– Да уж не волнуйтесь рыцарь, у меня уже тринадцать доносов есть, а как дознание начнём, так они нам и на других укажут, они всегда перед Божьим судом говорить начинают, – успокоил его отец Иона.– Людишки про ведьм нам пишут, даст Бог ведьмы да колдуны с имуществом будут, авось без серебра нас не оставят. Так что найдите три дюжины людей на три месяца и можем хоть завтра ехать. И про возы для святых отцов и писарей не забудьте.

– Люди будут завтра,– обещал кавалер, вставая,– завтра поутру и поедем.

– Ну что ж, завтра, значит завтра,– отвечал отец Иона, беря новую рыбу,– помолимся да поедем потихоньку сатане на горе.

Волков вышел из монастыря быстрым шагом, он был сосредоточен и скор. Максимилиан едва поспевал за ним, придержал ему стремя, сел на коня сам, Волков глянул на него и сказал:

– К отцу скачите, скажите, работа есть для людей его, пусть найдёт коней двенадцать, и два мягких воза, для святых отцов, скажите, что бы на заре были все готовы выступить из города, уходим на три месяца, на юг пойдём святых отцов охранять и ведьм ловить, деньга будет.

Юный Максимилиан Брюнхввальд только кивал, он чувствовал, что происходит, что то важное и был оттого взволнован. И поскакал по улицам к отцу, а Волков поехал к банкиру Кальяри, посоветоваться, да может быть переоформить землю у стены.

Карл Брюнхвальд узнав от сына о поспешном деле медлить, не стал, пошёл на рынок купил возки, да коней, да провианта на месяц, на всех своих людей. Продавцов посла к Волкову за деньгами. У самого денег на всё это не было. А сам с людьми своими уже к вечеру готов был выступать, и люди его рады были – охрана дело лёгкое, а деньги всем нужны.

И в этот же день, встретился Карл Брюнхвальд с магистром Шульцем, бургомистром города Фёренбург, судились и рядились до ругани, и Брюнхвальд отдал расписки на те деньги, что вывез он из казначейства города, и передал офицеру фон Пиллену, а бургомистр ругал его и не верил, что курфюрст Ребенрее те деньги отдаст. А ещё Брюнхвальд сказал, что у курфюрста и пушка из городского арсенала. И что пусть бургомистр её у курфюрста тоже просит вернуть. А бургомистр опять его ругал дурными словами и вёл себя не как достойный человек. На том они и разошлись.

Волков сундук, где лежало его золото, взял с собой, оставив денег немного Марте и Агнес. А Брунхиьде денег не оставил, сама себе найдёт. Спал мало, волновался. Сыч, Ёган, Максимилиан тоже спали плохо, видно волнение хозяина и им передавалось. А уж оба монаха и брат Ипполит и брат Семион и вовсе не спали, всю ночь провели в молитвах.

Утром, на заре кавалер Фолькоф, одет был в старые свои одежды, новые дома оставил, и выехал из города Ланна в южные ворота, и было при нём четыре десятка добрых людей при оружии и конях, и полдюжины святых отцов, что сидели в возках. Кутались в рогожи и одеяла от дождя. И поехали они на юг, ловить ведьм. А в северные ворота выехал бургомистр Фёрнебурга, магистр Шульц, и были при нём мешки с церковной утварью, и расписки на деньги и на пушку, а драгоценной раки ему не дали, так как повезли её в другой храм, в другой город, что бы истинно верующие люди могли целовать раку где упокоены мощи святого Леопольда. А уж потом обещали раку вернуть в Фёренбург. Потом. Сам архиепископ ему это обещал.

Бургомистр вернулся в Фёренбург и был зол. И велел мастерам отлить из свинца доски с надписями. И доски те прибить на стены у ворот города. И те, кто читать мог, читали на них слова такие:

«Такого то года, от рождества Господа нашего, в ноябре месяце, был в Городе Фёренбург вор и разбойник кавалер Иероним Фолькоф, и грабил он арсенал и жилища честных людей, и бил честных людей до смерти. И церковь ругал. Коли кто вора Иеронима Фолькофа, в горд Фёренбург приведет, тот получит двадцать четыре талера земли Реберее, или четыре флорина золотом. А вору Иерониму Фолькофу, будут ломаны на колесе руки и ноги, а потом он будет, как вор повешен за шею, пока не издохнет. Таково решение магистрата свободного города Фёренбург».

Храни Бог, тех праведных людей, кто дочитал до конца опус сей. И коли кому понравилось тот и благословен будет. А коли добрый художник средь вас найдётся, так пусть пишет автору на почту

Konofalskaa собака джимейл.ком может дело какое у нас выйдет.

-

-