Жан Рэ - Семь Замков Морского Царя [Романы, рассказы]

После этого Джо Партнер подробно пересказал мужчине в очках все, что он услышал во время разговора Харлисона со своим адвокатом.

Протоколы допросов обычно только увеличивают объем дела, не добавляя в него ничего существенного. К тому же, процесс Харлисона перестал оставаться в центре внимания публики, так как ее внимание переключилось на более интересные события.

Прежде всего, на горизонте появился новый Джек-потрошитель; сначала шум вокруг него поднялся в Девоншире; из Девоншира он перебрался в Кингстон, а из Кингстона — в предместья Лондона.

В прессе проскальзывали сообщения, что немецкие шпионы посещали арсеналы Вулвича, словно портовые таверны.

Неизвестный цеппелин блуждал безлунной ночью над спящим Сити.

В течение шести дней «двенадцать честных и лояльных граждан», какими искренне считали себя присяжные заседатели, рассеянно прислушивались к унылым дебатам, проклиная напрасно потерянное время.

Они проснулись в тот момент, когда раздались гневные вопли обвинителя, крикливого дурака, рвавшегося к успеху, как паршивый актеришка с Друри-Лейн. После него они смогли позабавиться отчаянием адвоката Смарта, долго путавшегося в длинных фразах.

Бравый маленький адвокат на какое-то непродолжительное время завладел их симпатией, когда обозвал публичного обвинителя марионеткой и старой девой.

Но председатель строго призвал его к порядку, и «двенадцать честных и лояльных граждан», приравняв автоматически себя к этому видному юристу, тут же обрушили на маленького нахала взгляды, полные упрека.

Потом целых тридцать минут в мрачном зале господствовали эмоции: лорд Элмсфильд выступал с речью против обвиняемого.

Этот авантюрист Харлисон едва не стал его родственником! Негодяй ухитрился похитить сердце восхитительной Бетти Элмсфильд!

Ревнивый ветер пролетел над судейскими скамьями. Ну, теперь-то мы ему покажем, этому негодяю, как претендовать на руку самой богатой и самой красивой наследницы Соединенного Королевства!

Лорд Элмсфильд закончил свою речь сообщением о пропаже Бетти. Куда она исчезла? Когда имеешь дело с Джеком-полуночником, можно ожидать худшее. Он сказал, что потерял всякую надежду снова увидеть племянницу. Поэтому отныне его старость продлится в печальном одиночестве, его состояние пойдет на благотворительные цели, а у него останутся только воспоминания.

Эти слова прозвучали звоном погребального колокола для инженера. Все окончательно стало понятно обвиняемому и его защитнику.

Никто поэтому не удивился жутким заключительным словам, обычным для криминальных процессов Англии: «Guilty! Виновен!»

Роуланд Харлисон будет повешен через три недели.

Дел о Джека-полуночника было завершено фразой: «Осужденный останется подвешенным за шею, пока не наступит смерть».

С этого момента Харлисон оказался во власти смерти.

После оглашения приговора полиция совершенно перестала интересоваться особняком на Найтрайдер-стрит. Преступник был приговорен к смерти через повешение, и приговор было точкой в его деле.

Если бы появился Каннинг, то, может быть…

А куда пропал капитан Гровер?

Хороший вопрос! Разумеется, детектив-призрак после своей смерти вел только то существование, которое предписывал ему Каннинг.

Лорд Дембридж с горечью подумал об этом. Он не забывал про Каннинга, помнил его колебания.

Но ведь дело закрыто, не так ли?

Преступника повесят, о нем забудут.

Но приговор был вынесен двадцать дней назад.

Значит, Харлисон умрет завтра?

Если точно, то через шесть часов, потому что сейчас одиннадцать часов вечера.

После вынесения приговора какой-то человек каждый вечер проникает в небольшой таинственный дом. Он входит, словно к себе, опускает на окнах занавески и тяжелые шторы и устраивается в столовой, откуда уходит с началом рассвета.

Он часами сидит в кресле, размышляя и непрерывно дымя уродливой глиняной трубкой.

Это маленький человечек, плохо одетый, со странными манерами.

Каждый вечер он достает из кармана плоский ящичек, выкладывает из него на стол часы в медном корпусе и внимательно рассматривает их.

Иногда он обращается к воину на картине Гильдебрандта, чтобы сообщить ему какую-нибудь общеизвестную истину; так, например, сегодня вечером он сказал, что Харлисон будет повешен через несколько часов, что он будет далеко не первым невиновным, погибшим от руки палача, и что это, в конце концов, не имеет никакого значения.

— Мой старый приятель, — сказал он, — твой шлем, твой крест и твоя муха — это все просто пыль в глаза. Если бы ты мог говорить, ты бы сказал мне то же самое. Если кто-то хочет остаться абсолютным хозяином тайного общества, то ему достаточно окружить себя романтичными историями. Это общеизвестные правила прикладной психологии.

В этой истории нет ничего, кроме психологии. Когда-то мне были даны католическими монахами определенные инструкции, и из них я запомнил это замечательное слово: психология. Хотел бы я знать, как оно может пригодиться мне сегодня.

Если бы только я смог узнать побольше про красный салон… Похоже, что именно с ним связано очень и очень многое.

Но воин на картине продолжает молчать, и это ничуть не удивляет его собеседника.

Неожиданно маленький человечек хлопает себя по лбу.

«Харлисон был пьян, как ломовой извозчик в тот вечер, когда он попал в красный салон. Это в данном случае не только извинение, но и объяснение. Вместо того, чтобы войти в свою столовую, он оказался в таинственной комнате.

Это кажется невозможным. Но, вполне возможно, что он прошел через эту комнату, погруженную в темноту, потому, что его привлекла другая, ярко освещенная комната.

Он подошел к стене и остановился под картиной.

Это слишком просто, чтобы можно было догадаться сразу. В этой стене имелся выход, но его нельзя открыть с этой стороны. Вот и все… Чтобы понять это, мне понадобились два десятка бессонных ночей, тогда как было достаточно иметь связку отмычек».

Человечек сильно расстроен тем, что называет своей глупостью.

Через несколько минут он выключает свет и оставляет дом, в который больше никогда не вернется, потому что ему все стало понятным.

Оказавшись на улице, он не спешит уйти. Он неторопливо поднимается на перрон соседнего дома, некоторое время возится с отмычками, наконец, находит подходящую и открывает дверь.

Слабая лампочка-ночник освещает вестибюль, в точности похожий на вестибюль здания, из которого он только что ушел.

Он толкает дверь, ведущую из вестибюля во внутренние помещения и с удовлетворенным вздохом опускается на низкий диван в красной комнате.