Генри Каттнер - Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 2 [компиляция]

Но владелец станции, по крайней мере, умер чистой смертью; он был кремирован, потому что некоторые из его костей позже были найдены среди руин, и на них не было никаких следов от зубов.

И в ту же ночь Хартли обнаружил чудовищные следы под окном комнаты в доме Лиггетта, где его поселили. Когда он показал их Лиггетту, фермер уставился на него с любопытным светом в глазах, но ничего не сказал.

На следующую ночь произошло новое нападение. Хартли выбежал из своей спальни и как раз вовремя захлопнул дверь, чтобы спастись от твари, которая раздирала тонкую панель, рыча и пуская слюни. Но до того, как Хартли и пробудившийся Лиггетт смогли схватить оружие, тварь испугалась и убежала через разбитое окно.

Её следы вели к участку густого кустарника неподалёку от дома, но идти в ту сторону ночью было самоубийством. Лиггетт полчаса звонил по телефону, призывая жителей деревни собраться возле его дома на рассвете, чтобы начать погоню. Затем, неспособные уснуть, двое мужчин вернулись в спальню Хартли и проговорили до рассвета.

— Она отметила тебя, — сказал Лиггетт. — Она преследует тебя, как я и думал. Есть одна мысль…

Он задумался, почёсывая щетину на подбородке.

— Думаю, мы можем заманить эту тварь в ловушку.

Хартли понял намёк.

— Использовать меня как приманку? Нет!

— А что ещё мы можем сделать? Мы пытались отследить её, но она прячется на Северном Болоте днём. Это единственный способ, если ты не хочешь, чтобы она убила ещё больше людей. Мы не можем всё время держать детей дома, Хартли.

— Национальная гвардия, — начал художник, но Лиггетт прервал его.

— Как они могут поймать её на болоте? Если бы эту тварь можно было поймать обычным способом, мы бы это сделали. Мы выследим её на рассвете, но в этом не будет особой пользы. Разве ты не видишь, что каждая минута на счету? Даже сейчас, пока мы тут болтаем, она может кого-то потрошить. Не забывай…

Фермер замолчал, глядя на Хартли.

— Я знаю. Вы думаете, что это началось из-за меня. Но… Боже! Я говорил себе снова и снова, что это существо — урод, какой-то адский результат неестественного спаривания. Но…

— Но теперь ты знаешь, что это не так, — тихо сказал Лиггетт. — Ты знаешь, что это такое.

— Нет, — Хартли тупо покачал головой. — Не может….

Он застыл, уставившись на лицо Лиггетта. Фермер всматривался куда-то за плечо Хартли с недоверчивым ужасом в глазах. Он издал предупреждающий, испуганный крик, и Хартли резко обернулся. Художник мельком увидел блестящее уродливое лицо, торчащее из окна; ужасную маску, которая не была ни батрахоидной [7] Батрахоиды — Надотряд батрахоидных охватывает рыб, имеющих короткое и широкое тело, с широколобой большой головой. Очень характерны для них широко раздвинутые брюшные плавники, содержащие малое число лучей. Спинной и анальный плавники супротивные (один над другим), хвостовой плавник округлый или усеченный, с малым числом лучей. К батрахоидным рыбам относятся отряды пегасообразных (относимый нередко к перкоидным), батрахообразных, присоскообразных и удилыцикообразных. , ни человеческой, но чудовищно напоминала и то, и другое. Большой щелевидный рот беспорядочно двигался, и жёлтые, остекленевшие глаза смотрели на Хартли. С удушающим запахом разложения существо пролезло в комнату. Раздался выстрел из ружья Лиггетта.

Тварь словно перевернулась в воздухе, и фермер упал на пол под её тяжестью. Раздался агонизирующий крик, который резко прервался. Монстр, пригнувшийся над телом Лиггетта, поднял морду, покрытую свежей кровью, и издал глубокий горловой звук, ужасно напоминающий хихиканье. Ослабевший и трясущийся Хартли нащупал дверную ручку под своим пальцами и выскочил из комнаты, когда тварь вскочила с места.

Он успел вовремя захлопнуть дверь, но её панели стали раскалываться от страшных ударов. Хартли бежал по коридору, когда тварь окончательно выломала дверь.

Оказавшись на улице, он на мгновение остановился, нерешительно оглядываясь по сторонам. В холодной серости, которая предшествовала рассвету, Хартли увидел ближайший дом, возможно, в двухстах футах от него, но, когда он побежал к нему, существо оказалось в его поле зрения, — оно двигалось наперехват. По всей видимости, оно выбралось через то же окно, через которое пробралось в комнату.

Хартли вдруг вспомнил про свой пистолет и, вытащив его из кармана, выстрелил в существо в упор, когда оно приблизилось. Послышалось яростное кваканье, и щелевидный рот пугающе раскрылся; ручеёк отвратительной чёрной сукровицы начал медленно сочиться из раны на раздутом горле твари.

Но она не остановила своего движения, и Хартли, понимая, что существо таких чудовищных размеров должно обладать огромной жизненной силой, повернулся, чтобы убежать. Тварь оказалась между ним и деревней, и, как бы понимая своё преимущество, держалась на этой линии, не давая Хартли возможности вернуться назад. В голове художника промелькнула мысль: монстр пас его, как пастух — овец!

Он услышал скрип окна, затем крик. Затем Хартли бежал, спасая свою жизнь, обратно по той же дороге, по которой он мчался в первую ночь ужаса.

Заметив ответвление — проделанную телегами колею, расположенную под прямым углом к дороге, он свернул в ту сторону. Его единственная надежда заключалась в том, чтобы как-то вернуться в деревню. За ним следовало хриплое прерывистое дыхание и ритмичный топот, которые означали беспощадную погоню.

Полуобернувшись, он выстрелил в монстра, но свет в утреннем тумане был обманчив, и Хартли промахнулся. Он не осмелился более тратить патроны.

Существо действительно пасло его! Дважды он видел тропинки, ведущие обратно в деревню, и каждый раз преследующее его чудовище преграждало беглецу путь, двигаясь большими прыжками справа от человека, пока тропинки не исчезали из виду. Вскоре поля стали ещё более дикими, а буйная трава приобрела нездоровый зелёный оттенок. У Хартли возникла мысль залезть на дерево, но все деревья росли далеко от дороги, а преследователь был слишком близко. Вдруг Хартли в ужасе осознал, что перед ним находится Северное Болото — та самая злополучная трясина, которая являлась центром всех страшных легенд.

Горный хребет на востоке вырисовывался в бледно-сером тумане. Издалека до Хартли донёсся звук, который пробудил в нём трепет надежды. Звук автомобильного мотора — нет, двух! Он вспомнил крик соседа, когда бежал из дома Лиггетта. Тот, должно быть, отправился за помощью, разбудил деревню. Но рычащее дыхание было ужасно близко.

Один раз чудовище остановилось; оглянувшись, Хартли увидел, как оно яростно царапает своё израненное горло. Должно быть, пуля ослабила его силы, иначе Хартли уже пал бы разодранным когтями этой твари. Он поднял пистолет, но существо, как бы осознавая намерения Хартли, двинулось вперёд, и Хартли пришлось вновь ускориться, чтобы тварь не догнала его одним большим прыжком. В застывшей утренней тишине звук моторов становился всё громче.