С. К Ренсом - Маленькая голубая вещица [litres]

– Это нечестно – так отвлекать мое внимание. Я совершенно не могла сосредоточиться на том, что говорила. – Я посмотрела на Кэллума, надув губы, и убрала телефон в рюкзачок. Он засмеялся и продолжил ласковое поглаживание. Но на этот раз его нежное прикосновение оказало на меня совершенно иной эффект – не прошло и нескольких минут, как я обнаружила, что у меня перехватило дыхание и пылают щеки. В этот миг я отдала бы все за возможность повернуться и почувствовать, как его руки обнимают меня.

Я открыла глаза и увидела в зеркале: он наблюдает за мной.

– Думаю, будет лучше, если ты прервешься, – задыхаясь, вымолвила я. – Мне кажется, это не доведет до добра ни тебя, ни меня.

– Возможно. Но сейчас ощущаю твою близость острее. Это не то же самое, как когда я дотрагиваюсь до кого-то в моем собственном мире, но теперь я чувствую соприкосновение с твоей кожей. – Он провел пальцем линию по моей руке, и я почувствовала легчайшее прикосновение.

– Ощущение стало сильнее, чем вчера. – Меня пробрала дрожь. – Как ты думаешь, почему?

– Это странно. – Он нахмурился – теперь я уже знала, что сдвинутые брови означают: он в глубоком раздумье. – Может быть, это оттого, что я все больше и больше настраиваюсь на твою волну. А может быть, дело в амулете. Будем надеяться, что так пойдет и дальше. Возможно, к Рождеству я смогу тебя поцеловать.

– Я тоже на это надеюсь, – прошептала я, все еще не решаясь взглянуть на него. При мысли о том, что когда-нибудь я смогу по-настоящему ощутить прикосновение его губ к моим, у меня опять перехватило дыхание. – Но только что, – твердо сказала я, – ты собирался ответить на кое-какие вопросы.

– Верно, – сказал он, расправив плечи и глубоко вздохнув. – Спрашивай.

– Давай поговорим об этом. – Я слегка приподняла руку, и амулет заблестел на солнце, а темно-голубой камень вспыхнул.

– С чего же начать? – Его голос звучал так кротко, словно он задал этот вопрос самому себе. – Рассказывать надо много.

– Давай вернемся к истоку. Ты сказал, что этот амулет – что-то вроде устройства связи. Что же он тогда делал в реке?

– Для меня это загадка. Я понятия не имею, как ответить на этот вопрос.

– Ну хорошо, а каким образом ты явился ко мне в видении, когда браслет был на моей руке?

– Думаю, эти два амулета как-то связаны. – Он удрученно вздохнул. – Как бы мне это объяснить, чтобы ты поняла?

Он выпрямился и запустил свободную руку в волосы.

– Наверное, мне следует поведать, что со мной произошло, когда ты нашла его, – начал он. – Я занимался своими делами, когда мою голову вдруг пронзила слепящая боль, и в ней возник образ прекрасной девушки с озадаченным выражением на лице. – Он улыбнулся, а я смущенно покраснела, когда услышала, как Кэллум называет меня прекрасной.

– Затем все прекратилось, и я уже начал думать, что это был сон. Но позже в тот же вечер твой образ снова начал урывками появляться в моей голове. Я не знал, кто ты и как получается, что я тебя вижу, – он на секунду замолк, слегка смутившись, – но я сразу же понял, что мне надо будет это выяснить. Чем дольше я видел твое лицо, тем яснее осознавал: выбора у меня нет – почему-то у меня было такое чувство, будто во мне будет чего-то не хватать, пока я тебя не отыщу. Тогда я не знал, что эти видения приходят к нам обоим. Я знал одно – мне необходимо разыскать тебя, но я не представлял, как смогу это сделать. Неужели, думал я, мне придется целую вечность бродить по улицам, вглядываясь в лица прохожих, в надежде, что наши пути пересекутся?

Но тут, на следующий же день, ты сама явилась в собор Святого Павла и предстала прямо передо мной, как будто знала, что я тебя жду.

– Не виновна, ваша честь. – Я коротко рассмеялась, не желая отвлекать его от рассказа.

– Я не мог поверить своему счастью: стало быть, мне не придется тратить годы на то, чтобы отыскать тебя, – ты сама пришла. Затем ты улыбнулась, и я понял, что ты можешь меня видеть – ты, настоящая девушка из плоти и крови, улыбалась мне! И тогда все остальное стало неважно, захотелось одного – поговорить с тобой. Ведь я так долго не говорил ни с кем из плоти и крови. – Когда он произносил эти последние слова, его голос превратился в тихий шепот.

Он замолчал и невидящим взглядом посмотрел на лес. Неподалеку на траве сидело лисье семейство и глядело на него.

Наконец Кэллум глубоко вздохнул и продолжил:

– Когда я увидел на твоей руке точно такой же амулет, как тот, что ношу я, мне вдруг все стало ясно. Случившееся было неправильно, но ясно. На твоей стороне, в твоем мире, не должно быть этих амулетов. Я был потрясен и не знал, что делать. Потом ты вдруг перестала меня видеть. Я следовал за тобой, пока ты была в соборе, потом пошел к твоему микроавтобусу и увидел на его борту название школы. – Он виновато посмотрел на меня. – Вот тогда я и начал следить. Я последовал за микроавтобусом и…

– Погоди. Каким образом тебе удалось последовать за автобусом? И почему ты просто в него не сел? Ведь тебя бы все равно никто не увидел.

– Ну когда ты можешь проходить сквозь предметы, это значит также, что предметы могут проходить сквозь тебя. Лестницы и стулья мне нипочем, я могу пользоваться и теми и другими, но никакими видами транспорта.

– А, понимаю. Думаю, это логично. Но как ты добрался до школы? Да еще так быстро.

– Когда можешь двигаться по прямой, это делает путь намного более коротким, а я к тому же еще и неплохо бегаю. – И он виновато пожал плечами.

– Могу себе представить, – согласилась я, вспомнив о том, какой он мускулистый. – И что же, оказалось, что тебе известно, где находится моя школа?

– Нет, но на микроавтобусе было написано «Хэмптон», а я знал, где это, так что просто отправился туда, а когда подошел ближе, то почувствовал твой амулет. Я знал, что он где-то рядом, и он вроде как притягивал меня к тебе: ты оказалась идеальным проводником для его энергии. Поэтому-то ты и видишь меня так четко.

Мне было до странности приятно думать, что между моим браслетом и мною, похоже, существует взаимосвязь.

– Но здесь я по-прежнему могу видеть тебя только в зеркале. А в соборе Святого Павла ты стоял прямо передо мной. Как так получилось?

– Точно не знаю, но, возможно, это оттого, что я там вроде как живу, поэтому именно там мое бытие в твоем мире ощущается наиболее сильно. А купол… купол – это особая статья. Возможно, он фокусирует это бытие – и ведь ты находилась тогда прямо под его центром, верно? Но это только моя догадка. Вообще-то, мне известны не все правила.

– Ты живешь в соборе Святого Павла?

Он вздохнул.

– Мне надо столько всего тебе рассказать, ты должна столько всего узнать, чтобы понять… Мне еще никогда не приходилось кому-нибудь это объяснять.