Брайан Ламли - Мифы Ктулху. Хаггопиана и другие рассказы [litres]

Под столом Гарри вытянул ногу, желая коснуться ее ноги, почувствовал что-то холодное и волосатое, как если бы дотронулся до кошки. Кошка, да, это, наверно, одна из местных кошек, пробравшаяся сюда после охоты на мышей в полях. Он ногой отодвинул ее в сторону… Но девушка уже вскочила, улыбаясь и протягивая ему руку.

Они танцевали… Он чувствовал в ней что-то цыганское, странное и магическое. Она купила красную маску и уверенно надела на него холодными пальцами. И они пили все больше вина…

Это стало для Гарри почти сюрпризом – обнаружить, что он сидит на пассажирском сиденье в своей машине, которой правит девушка. Они только что сбежали с праздника, но он не помнил, как покидал огромный амбар. Он чувствовал, что сильно пьян, но это было приятное опьянение.

– Как тебя звать? – спросил он, ничуть не удивляясь тому, что до сих пор не выяснил этого.

Странным ему показалось лишь звучание собственного голоса – как будто кто-то другой произнес эти слова.

– Кассильда, – ответила она.

– Милое имя, – неуклюже похвалил он. – Необычное. – И после паузы добавил: – Куда мы едем, Кассильда?

– Это важно?

– А вдруг мы едем в Золихазу… – начал он, но она прервала его:

– Ко мне… домой.

– Это далеко?

– Недалеко, но…

– Но?

Она замедлила движение, а потом и вовсе остановила машину – темный силуэт рядом с ним. Аромат ее духов теплыми волнами омывал его.

– По зрелом размышлении я, пожалуй, отвезу тебя прямо в твой отель и оставлю там.

– Нет, и слышать об этом не хочу, – быстро сказал он, видя, что его надежды на эту ночь готовы рассыпаться прахом, и трезвея при одной мысли о том, что девушка может легко исчезнуть из его жизни. Рано утром будет время сбежать, и сбежит он, не она. – Ты должна ехать домой хотя бы потому, что, боюсь, я не могу позволить тебе взять такси…

И мысленно добавил: «Да их тут и не найдешь».

– Послушай, – продолжал он, не дождавшись ответа, – просто поезжай домой, а я на машине вернусь в отель.

– Но ты не в том состоянии, чтобы садиться за руль.

– Тогда, может, приготовишь мне чашечку кофе?

Ужасно ребяческая уловка, но было приятно увидеть под ее маской улыбку.

Однако улыбка мгновенно сменилась хмурым выражением; он скорее почувствовал это изменение в ее настроении, чем разглядел его в слабом свете.

– Но ты не должен видеть, где я живу.

– Почему, ради всего святого?

– Это… небогатое жилище.

– Дворцы меня не интересуют.

– И я не хочу, чтобы потом ты мог найти меня. У нас будет только одна ночь…

«Это уж точно!» – подумал Гарри. В горле снова пересохло.

– Кассильда, это и не может быть больше, чем одна ночь, – угрюмо ответил он. – Завтра я уезжаю в Будапешт.

– Тогда, конечно, лучше…

– Завяжи мне глаза!

– Что?

– Тогда я не увижу, где ты живешь… только твою комнату.

Он просунул руку под ее шелковую блузку и принялся ласкать грудь.

Она, в свою очередь, погладила его шею и потом мягко отодвинулась.

– Да, наверно, лучше завязать тебе глаза, если ты уверен, что справишься с причудами своего воображения!

Она повязала поверх его маски черный шелковый платок, погрузив Гарри во тьму, и не пыталась отодвинуться, когда он тут же начал ласкать ее груди, но в конце концов произнесла чуть слышно, дыша ему в лицо:

– Не можешь подождать?

– Это нелегко.

– Тогда я сделаю это легче.

Она убрала его руки от себя, опустилась на свое место, включила двигатель и отъехала. Гарри сидел в полной темноте, сгорая от страсти.

– Вот мы и здесь, – заявила она, выведя его из странного оцепенения.

Тишина и тьма – вот все, что он осознавал, испытывая некоторую слабость и относя ее на счет того, что ехал с завязанными глазами по скверным дорогам. Может, он заснул? До чего же глупое положение!

Он нащупал ручку дверцы.

– Нет, – сказала она. – Давай просто посидим здесь немного. Открой бутылку, я хочу пить.

– Бутылку? А, да!

Гарри вспомнил, что они прихватили с собой две бутылки вина. Протянув руку на заднее сиденье, он нашел одну из них.

– Но у нас нет стаканов. И с какой стати пить здесь, когда внутри наверняка гораздо удобнее?

Она издала короткий смешок.

– Гарри, я немного нервничаю…

Конечно! «Смелость во хмелю» – кажется, французское выражение? Или немецкое? Какая разница? Если глоток-другой вина помогут ей настроиться, почему бы и нет? Мысленно он благословил производство бутылок с завинчивающимися крышками и откупорил бутылку. Она взяла у него вино; он услышал звук льющейся жидкости. Запах духов ощущался гораздо сильнее, густой, похожий на запах мака. И сквозь него пробивался запах… порчи?

Она вернула ему бутылку. Он поднес ее к пересохшим губам и сделал большой глоток. Голова мгновенно закружилась, его так и подмывало дико расхохотаться. Вместо этого, решив, что находится под воздействием какого-то странного принуждения, он лишь удивленно хмыкнул.

Снова вернув бутылку, он уронил руку на грудь девушки и тяжело задышал, почувствовав под пальцами обнаженную, набухшую плоть! Она расстегнула для него блузку… а может, совсем сняла ее! Дрожащими пальцами он потянулся к своей маске и повязанному поверх нее платку.

– Нет! – воскликнула она, и он услышал шуршание шелка. – Вот, я снова одета. Приканчивай бутылку и давай выбираться из машины. Я поведу тебя…

– Кассильда! – пробормотал он. – Может, прекратим наконец эту маленькую игру…

– Ты снимешь платок, лишь когда мы окажемся в моей комнате и разденемся.

Внезапная хрипотца в ее голосе заставила его вздрогнуть – сейчас он просто ощущал ее откровенную страсть – и одновременно возбудила. Он сильно дернулся, почувствовал краткое прикосновение тонкой руки и забормотал что-то невразумительное.

Ощущая приятное покалывание в теле, парализованный этим ощущением и шоком, он в конце концов решился сам прикоснуться к ней, но она уже ушла. Он услышал шелест ее платья и щелчок захлопнутой дверцы.

Открыв свою дверцу, он почти вывалился наружу, но восстановил равновесие, почувствовав на плече ее руку.

– Вторую бутылку, – напомнила она ему.

Неуклюжими движениями он нащупал вино. Она взяла его за руку и прошептала:

– Шшш! Тихо!

И издала низкий горловой смешок.

Ничего не видя, он заковылял следом за ней по твердой, странно знакомой поверхности. Что-то задело его ногу – холодное, пушистое и влажное. Листовидные отростки кустов, предположил он.

– Опусти голову, – командовала она. – Осторожно, дальше ступеньки. Сюда. Почти пришли…

– Кассильда… – Он сжал ей руку. – У меня кружится голова.

Она засмеялась.

– Это вино!

– Постой, постой! – Он заставил ее остановиться. – Голова кружится.