Керри Манискалко - Охота на князя Дракулу [litres]

Я обернулась, почти ожидая, что окажусь лицом к лицу с тем, кто мне привиделся, но в белом коридоре по-прежнему царила гробовая тишина, и единственное, что ее нарушало, – мои торопливые шаги по деревянным полам. Я шла как можно быстрее, подгоняемая светом канделябров, который указывал на меня, обвиняя в грехах.

Дойдя до конца следующего коридора, я остановилась перед толстой дубовой дверью с надписью «Морг». Окон здесь не было, равно как любых других способов заглянуть внутрь и узнать, есть ли там кто-нибудь. Придется положиться на удачу. С участившимся дыханием я прикоснулась к дверной ручке, но тут же, словно обжегшись, отдернула пальцы. Воспоминания о шепотках паровых машин сыграли со мной злую шутку. Но за дверью ничто не вращалось и не тряслось. И тем не менее я вновь прислушалась. Мне надо было удостовериться в этом.

В удушающей тишине не раздалось ни звука. Вдох через нос, выдох через рот, грудная клетка размеренно поднимается и опускается. Я – студентка. И если в морге кто-нибудь есть, то, разумеется, я смогу обосновать, почему я здесь. Тем более что нам не говорили, что вход сюда разрешен только днем и исключительно с преподавателем.

Подумав об этом, я выпрямилась. Это не дом моего отца, где я была вынуждена обходить стороной запретные комнаты. И я не собиралась прямо сейчас проводить вскрытие.

Обхватив дверную ручку, я даже сквозь защиту тонкой перчатки ощутила обжигающий холод металла. Так, чем раньше я здесь закончу, тем быстрее отправлюсь на поиски Томаса. С этой мыслью я повернула дверную ручку – и качнулась вперед: с той стороны кто-то дернул дверь на себя. Сердце мое замерло. Я уставилась в пол и съежилась, готовясь принять гнев директора Молдовеану.

– Я только хотела составить перечень… – начала я, подняла голову и встретилась взглядом с широко распахнутыми глазами Иляны. Слава богу, директора здесь не было! Ложь, готовая сорваться у меня с языка, развеялась. – Что… я думала, что ты пошла на кухню!

– Я… Мне пришлось уйти. Давайте позже поговорим?

И, не сказав ничего более, она унеслась вниз по коридору и даже ни разу не оглянулась. А я так и осталась стоять, прижав руку к груди и пытаясь прийти в себя. Я ненавидела Молдовеану за то, что он заставляет ее наводить порядок в помещении, наполненном трупами, хотя Иляне явно от этого плохо. Она росла в деревне и впитала в себя все суеверия об умерших.

Отрешившись от злости на директора, я взялась за дверную ручку – я не желала отступать, зайдя так далеко! – и ступила внутрь.

Морг

Morga

Замок Бран

5 декабря 1888 года

Я осторожно огляделась. Взгляду моему предстали стоящие у стены стеллажи для трупов и три длинных стола. В газовом светильнике тихо шипел выходящий газ, хотя светильник не был зажжен. На столе лежал покойник, накрытый с головой полотняной простыней. Я проигнорировала пробежавшие по спине мурашки страха. Я не могла позволить очередному приступу мучительного беспокойства помешать мне справиться с делом.

Увидев, что живых в комнате нет, я с облегчением выдохнула, и облачко пара поднялось в ледяном воздухе. Я двинулась к трупу – настолько быстро, насколько позволяли юбки. Я надеялась, что это та жертва из поезда. Если мне удалось так быстро отыскать его, все будет намного проще.

Я остановилась у стола и вдруг заколебалась, не решаясь отдернуть простыню. От знакомого ощущения страха мои конечности словно свинцом налились. Я готова была поклясться, что простыня шелохнулась. Всего лишь раз. Едва заметно. И, тем не менее, шелохнулась. Воспоминания начали просачиваться через возведенный мною барьер, но я вытолкнула их обратно. Не здесь. Не сейчас, когда время работает против меня.

Лаборатория Джека-потрошителя уничтожена. Мертвые не способны возвращаться к жизни. Когда-нибудь до моих изувеченных мозгов это дойдет.

И не тратя больше драгоценных секунд на чепуху, я сдернула простыню – и мир рассыпался под моими подкосившимися ногами, когда я взглянула в безмятежное лицо. Длинные ресницы почти касались рельефных скул. Полные губы, лишенные обычной ухмылки, были чуть разомкнуты.

Томас был недвижен, словно статуя.

– Этого не может быть.

Я крепко зажмурилась. Этого не может быть! Я не понимала, что это такое – возможно, иллюзия, порожденная моей разыгравшейся истерией, – но это не могло быть правдой. Я сосчитаю до пяти – и этот труп исчезнет, сменившись телом другого молодого человека, недавно расставшегося с жизнью.

Это плод воображения. Возможно, меня действительно, как какого-нибудь из несчастных персонажей По, довели до безумия несколько месяцев горя и тревог. Этот труп лишь похож на Томаса. Я открою глаза – и увижу, кто это на самом деле. А потом помчусь к Томасу в покои и накинусь на моего лучшего друга. Я схвачу его за лацканы и поцелую, и плевать на приличия. Я расскажу ему, как я его обожаю – даже когда мне хочется его придушить.

Пока я обнадеживала себя, новые картины разворачивались у меня в голове.

Я видела, как Томас улыбается мне сотней разных улыбок. И каждая из них – подарок для меня одной. Я видела все наши перебранки. Весь флирт, маскировавший наши чувства, к которым ни один из нас не был готов. Слеза скатилась по моей щеке, но я не стала стирать ее. Это пустота исходила из моей души и становилась все более жадной с каждым новым вздохом.

– Пожалуйста! – Я рухнула ему на грудь, как будто с моими слезами в него могла влиться моя жизненная сила. – Пожалуйста, не отнимай у меня еще и его! Верни его! Я сделаю все что угодно…

Все что угодно, хоть этичное, хоть неэтичное, за возможность снова ссориться с ним.

– Все что угодно?

Сердце мое остановилось. Я оторвалась от тела, готовая накинуться на неведомого непрошеного гостя, – и тут руки сомкнулись вокруг меня, словно крылья ангела-хранителя. Я ахнула и дернулась прочь, чувствуя привкус желчи во рту. Этого не может быть. Мертвые не возвращаются…

Губы Томаса искривились в этой его окаянной ухмылке, и у меня все внутри занемело. Температура в помещении словно бы понизилась еще на несколько градусов. Я сжала зубы, чтобы не стучать ими от дрожи, сотрясающей мое тело.

– Если бы я знал, что для того, чтобы завоевать твое сердце, нужно умереть, я бы давным-давно это сделал, Уодсворт.

Я вцепилась в свой воротник с такой силой, словно хотела оторвать его. Если бы только вдохнуть побольше воздуха…

– Ты… ты не…

Я пошатнулась, схватившись за грудь. Комната поплыла передо мной. Я прикрыла глаза, но так было еще хуже – передо мной предстали картины, от которых я не могла скрыться. Томас вскочил, скинув простыню – оказалось, что под нею он цел и невредим. Он обеспокоенно нахмурился. Я смотрела, как он спустил ноги со стола и встал.