Ренсом Риггз - Карта дней [litres]

– В Америке все петли пронумерованы? – подал голос Енох. – Если да, нам просто нужен каталог.

– Было бы славно, но каталога у нас нет, – сказал я. – Есть только документы, которые я привез из дома.

Я достал их из сумки, и мы принялись внимательно их просматривать – вдруг я что-то упустил. Мы искали номер 10044 на самодельных картах, на открытках Эйба, на каждой странице «Журнала». Через час у меня заболели глаза, кое-кто уже вовсю зевал. Восемь часов сна прошлой ночью – это, конечно, хорошо, но чтобы справиться со всей накопившейся усталостью, требовалось что-то более радикальное. В общем, я просто взял и уснул, с «Журналом» на коленях, уткнувшись лбом в рулевое колесо.

Проснулся я с растянутой шеей, от воплей. Бронвин орала на Еноха:

– Теперь мне придется стирать одежду! Это отвратительно !

Не успев даже спросить, что именно отвратительно, я и сам все понял: формалин. Раньше я был слишком усталым, чтобы обратить внимание на эту милую деталь, но Енох весь провонял, а теперь, просидев с ним несколько часов в закрытой машине, – и мы тоже.

– Нужно срочно найти, где можно вымыться, а вам всем – еще и переменить одежду, – с паникой в голосе сказал Миллард.

Судя по всему, мы проспали пару часов и до предполагаемой встречи с его осведомителем оставалось совсем немного времени. Он сообщил мне название кафе, и я быстро вбил его в телефон.

– Это всего в миле отсюда, – сказал я. – У нас еще куча времени.

– Уж надеюсь, – пролепетал он. – Первое впечатление, знаете ли, решает всё.

– Да ты и правда на нее запал! – изумился Енох. – Беспокоишься, как от тебя пахнет? Это же почти любовь!

Я завел мотор и съехал с обочины. Только тут, когда я уже собирался выехать на запруженную транспортом улицу, Миллард небрежно заметил:

– Кстати, мне удалось вычислить, где находится петля номер 10044.

– Что?! Правда?

Он показал одну из дедушкиных открыток. Я только мельком взглянул на нее, чтобы не отрываться от дороги: на картинке был огромный мост через реку и длинный, узкий остров – на первый взгляд у́же, чем Нидл-Ки. Тут мы остановились на светофоре, и я взял карточку, чтобы рассмотреть получше. «Мост Квинсборо и остров Блэквелл, Нью-Йорк», – было написано сверху.

– Остров Блэквелл? Никогда о таком не слышал.

– А ты сзади посмотри, – Миллард перевернул открытку.

Я принялся вслух читать дедушкин текст.

– Нет, не там, – оборвал меня Миллард. – Взгляни на штамп, Джейкоб.

Штамп оказался смазанный и не полностью пропечатанный. Можно было разглядеть только дату (приблизительно двенадцать лет назад) и, в самом низу кружка, номер: 10044.

– Черт меня раздери! – воскликнул я.

Я передал открытку на заднее сиденье, где уже поднимался бунт за право тоже на нее посмотреть. Держа одну руку на руле, другой я схватил телефон. На запрос «10044» выскочила карта: красная линия окружала длинный узкий островок посреди Ист-Ривер, как раз между Манхэттеном и Квинсом.

Номер петли оказался не тайным кодом, а почтовым!

Остаток пути до кафе мы ехали с опущенными окнами, чтобы запах хоть немного выветрился, а потом еще зашли освежиться в туалет при какой-то забегаловке. Миллард вымылся с головы до ног водой из-под крана и мылом из диспенсера, а когда почувствовал себя, наконец, достаточно презентабельным – что само по себе было чертовски забавно, учитывая его обычное состояние, – мы пешком отправились до кафе. Это было уютное темное заведение, больше похожее на чью-то гостиную, со старыми диванчиками и гирляндами разноцветных лампочек между балок. В одном конце находился бар, где жужжала кофемолка. Зал был почти пуст, и девушку, сидевшую за столиком в углу, я заметил сразу. У нее были каштановые кудри, черный берет и армейские штаны. Богемный типаж, подумал я. Она грела руки, обхватив огромную чашку кофе, и слушала что-то в телефоне через один наушник. Когда мы вошли, она сразу повернула голову в нашем направлении.

Миллард повел нас прямо к столу.

– Лили?

– Миллард! – сказала она и посмотрела наверх… но не прямо на него .

– Вот мои друзья, – сказал Миллард. – О которых я тебе говорил.

Мы поздоровались и сели. Я никак не мог взять в толк, почему ее совершенно не беспокоит тот факт, что голос Милларда раздается откуда-то из воздуха.

– Что ты слушаешь? – спросил он.

– Сам посмотри.

Второй наушник воспарил со стола и завис, когда Миллард вставил его в ухо. Пока они слушали, я заметил сразу две вещи: тонкую белую тросточку, прислоненную к стулу Лили, и ее глаза, которые не задержались ни на одном из наших лиц.

Эмма толкнула меня локтем, и мы изумленно переглянулись.

– А ведь он так и сказал, что его никто не видел, – прошептала она.

– Ах-х-х, – вздохнул Миллард с восторгом в голосе. – Тысячу лет не слышал эту пьесу. Сеговия? [8]

– Очень хорошо! – похвалила Лили.

– Это же одно из лучших музыкальных произведений, когда-либо написанных человеком, – сказал он.

– Не каждый день встретишь фаната классической гитары. Никто из моих сверстников ничего не смыслит в настоящей музыке.

– Я вообще-то тоже, а мне уже девяносто семь.

Эмма состроила Милларду рожу и одними губами изобразила: «С УМА СОШЕЛ?»

Лили усмехнулась и провела пальцами по его невидимой руке.

– Очень гладкая кожа для девяностолетнего.

– Тело молодо, а вот душа…

– Я прекрасно поняла, что ты имеешь в виду, – сказала она.

У меня было такое впечатление, что мы завалились незваными на чужое свидание.

– Эй, – Енох почти вскрикнул, – да ты же слепая!

– О, да, – расхохоталась Лили.

– Енох, заткнись ! – в отчаянии прошипела Бронвин.

– Миллард, ах ты старый пройдоха! – продолжал со смехом тот.

– Вынужден извиниться за Еноха, – светски сказал Миллард. – У мальчика что-то с мозгом: стоит в него чему-то попасть, как оно тут же вываливается наружу, через рот.

– Ты там о’кей, Лили? – позвал от стойки бариста.

Лили показала пальцами, что да, о’кей.

– Все в порядке, Рико!

– Они тебя тут знают, – заметил я.

– Это, можно сказать, мой второй дом, – объяснила Лили. – Я играю тут каждый четверг. Джаз и поп в основном. Никакого Сеговии.

Она кивнула на стоявший рядом гитарный футляр и слегка пожала плечами.

– Думаю, мир пока не готов…

Тут ее лицо внезапно изменилось: сделалось жестче, словно она вспомнила что-то неприятное.

– Миллард сказал, вы кого-то ищете.

– Мы ищем девушку, которая… обожгла тех двоих, – сказала Бронвин.

Лили нахмурилась.

– Это они на нее напали. Она просто защищалась.

– Именно это я и имела в виду.

– Круто она у вас защищается, – проворчал Енох.