Дин Кунц - Странный Томас [litres]

– Шаг первый – завтра не ходить ни в кино, ни в «Гриль». Шаг второй – не оставаться дома.

– Как далеко живет твоя сестра? – спросила Сторми.

– В двух кварталах. На Марикопа-лейн.

– Я зайду утром, между девятью и десятью часами, – пообещал я, – с фотографией этого человека. Отведу тебя и девочек к твоей сестре.

– Тебе необязательно это делать, Одд. Мы и сами дойдем.

– Нет. Я хочу отвести тебя. Так надо.

Я хотел убедиться, что бодэчи не будут преследовать Виолу и ее дочерей.

Понизил голос до шепота:

– Не говори Леванне и Николине, что ты собираешься делать. И не звони сестре, чтобы предупредить о том, что вы к ней придете. Тебя могут подслушать.

Виола оглядела гостиную, обеспокоенно, но и удивленно.

– Кто может?

При необходимости я могу напустить таинственности.

– Некие… силы. – Если бодэчи услышали бы о ее планах отвести детей в дом сестры, Виоле не удалось бы отступить на два шага от уготованного судьбой, только на один. – Ты действительно веришь, как и говорила, что я знаю о происходящем на Той стороне?

Виола кивнула:

– Да. Верю.

Глаза ее так широко открылись, что я даже испугался, очень уж они напомнили мне смотрящие в никуда глаза трупов.

– Тогда доверься мне в этом, Виола. А теперь поспи, если сможешь. Я вернусь утром. К завтрашнему вечеру сон этот станет обычным кошмаром, ничего вещего в нем не останется.

Уверенности, которая звучала в моем голосе, я не ощущал, но улыбнулся и поцеловал ее в щеку.

Она обняла меня, потом Сторми.

– Теперь я не чувствую себя одинокой.

В отсутствие вентилятора за дверью было жарче, чем в комнате маленького дома.

Луна медленно поднималась к горящим в вышине звездам, сбрасывая желтые вуали, которые закрывали ее истинное серебристое лицо. Твердое, как камень, и безжалостное.

За час с небольшим до полуночи, волнуясь о новом дне, который мог подставить детей под пули, я припарковал «Мустанг» за зданием, первый этаж которого занимал «Пико Мундо гриль».

Когда я выключил фары и подфарники и заглушил двигатель, Сторми спросила:

– Ты когда-нибудь уедешь из этого города?

– Я очень надеюсь, что не буду одним из тех, кто продолжает болтаться здесь и после смерти, как бедняга Том Джедд, отирающийся в «Мире покрышек».

– Я спрашиваю о другом. Ты уедешь отсюда при жизни?

– От одной этой мысли у меня голова идет кругом.

– Почему?

– Очень уж там большой мир.

– Не такой уж и большой. Есть много городов, которые меньше и спокойнее Пико Мундо.

– Наверное, я о том, что… там все будет для меня внове. А мне нравится то, что я знаю, к чему привык. Учитывая, с чем мне приходится иметь дело… много нового я просто не потяну. Новые названия улиц, новая архитектура, новые запахи, новые люди…

– Я всегда думала, как это здорово, жить в горах.

– Новая погода. – Я покачал головой. – Не нужна мне новая погода.

– И потом, я же не говорю о том, чтобы уехать из города навсегда. Только на день-другой. Мы могли бы съездить в Лас-Вегас.

– Таким ты представляешь более тихий, спокойный городок? Я готов поспорить, Лас-Вегас кишит тысячами мертвых, которые не желают отправляться в другой мир.

– Почему?

– Люди, которые потеряли все свое состояние за карточным столом или играя в рулетку, а потом вернулись в свои номера и вышибли себе мозги. – Меня передернуло. – Самоубийцы всегда околачиваются там, где свели счеты с жизнью. Они боятся уйти.

– У тебя мелодраматическое представление о Лас-Вегасе, странный ты мой. Среднестатистическая горничная не находит там по дюжине самоубийц каждое утро.

– А скольких перебила мафия, похоронив их тела в бетонных фундаментах новых отелей. Будь уверена, в этом мире у них остались незавершенные дела, да и посмертной ярости выше крыши. А кроме того, я не играю.

– Как это непохоже на внука Перл Шугарс.

– Она прилагала все силы, чтобы воспитать меня картежником, но, боюсь, я ее разочаровал.

– Она научила тебя играть в покер, не так ли?

– Да, мы играли на пенни.

– Даже если и на пенни, это азартная игра.

– Только не с бабушкой Шугарс.

– Она позволяла тебе выигрывать? Как мило с ее стороны.

– Она хотела, чтобы я сопровождал ее на турниры по покеру, которые проводились на юго-западе. «Одд, – говорила она, – я собираюсь состариться в таких вот поездках, а не в кресле-качалке на веранде какого-нибудь чертова дома для престарелых в компании пердящих старушек. Я собираюсь умереть, упав лицом в карты во время игры, а не от скуки на танцах для старичков, пытающихся отплясывать, опираясь на палку».

– Поездки – это всегда что-то новое, – кивнула Сторми.

– Каждый день и час, все новое и новое. – Я вздохнул. – Но, наверное, нам было бы весело. Бабушка хотела, чтобы я хорошо провел с ней время… и, если она умрет во время серьезной игры, ей бы хотелось, чтобы я не позволил другим игрокам разделить ее деньги, а тело бросить на съедение койотам.

– Я понимаю, почему ты не хотел ездить с ней, но почему ты не играешь?

– Потому что, даже когда бабушка Шугарс играла в полную силу, я все равно выигрывал.

– Ты хочешь сказать… благодаря своему дару?

– Да.

– Ты можешь видеть, какие карты придут другим игрокам?

– Нет. Конкретные карты мне знать и не нужно. Я просто чувствую, когда у меня карты выше, чем у других, а когда – нет. Это чувство оказывается верным в девяти случаях из десяти.

– В картах это же огромное преимущество.

– То же самое и с блэкджеком, и с другими карточными играми.

– Значит, это не игра.

– Конечно, нет. Это… денежная жатва.

Сторми сразу поняла, почему я перестал играть в карты.

– Это то же самое, что воровство.

– В такой степени я в деньгах не нуждаюсь, – заметил я. – И не буду нуждаться, пока люди едят то, что жарят на сковородке.

– Или пока у них есть ноги.

– Да, при условии, что я переключусь на продажу обуви.

– Я упомянула Вегас не потому, что хочу поиграть, – объяснила она.

– Слишком долгая дорога для того, чтобы посетить ресторан, где можно есть, сколько влезет.

– Я упомянула Вегас, потому что мы можем добраться туда за три часа, а желающих вступить в брак там расписывают круглые сутки. Без всяких анализов крови. Мы бы могли пожениться еще до рассвета.

Сердце мое совершило один из тех пируэтов, которые могло совершить только от слов Сторми.

– Вау. Ради такого я, наверное, и решусь на дальнюю поездку.

– Только наверное?

– Анализ крови мы можем сделать завтра утром, в четверг подать заявление, в субботу устроить свадьбу. На нее придут все наши друзья. Ты же хочешь, чтобы наши друзья пришли на свадьбу?

– Да. Но еще больше я хочу выйти замуж.

Я поцеловал ее.

– После столь долгих колебаний с чего такая спешка?