Сергей Брацио - Протозанщики. Дилогия [СИ]

— В сторону! — громко закричал Антип.

Алексей и Рустам привычно нырнули в подвал. Анти-поэт сделал насколько шагов назад, руками прикрывая голову. А Алена… осталась на месте, закрыв от страха глаза!

— Нет! — громко завопил бандит, и бросился к девушке.

Балкон не обогнать. Вес и гравитация работали на удар. Антип проигрывал гонку, понимая, что девушке наступает конец, но кусок бетона неожиданно завис над стюардессою. Мгновение балкон поболтался в воздухе и отлетел, разнося в пыль часть стены.

— С тебя должок, — спокойно заявил Израдец, потирая руки.

— Спа… спасибо, — заикаясь, произнесла Алена.

В коробках домов зажглись окна. Хлопнули входные двери и на улицу хлынули люди. Десяток, другой. Злые, молчаливые граждане, горожане, имеющие одну общую черту — красные глаза, ярко горящие на белых нагрудных значках.

— Опять юззи, — устало выдохнул Антип.

— произнес Андрей, указывая на экран, движения на котором теперь выглядели естественно, —

— Думаешь, Израдец специально? — нахмурил могучие брови Ждан.

— Вряд ли, — ответил за Наместника Руслан, — Скорее подумать не успел. Но факт, что он спас человека, интересен.

— Может и так, — Руслан не желал спорить.

— Помочь можем? — спросил Ждан, разглядывая, как прижатые к стене протозанщики отбиваются от юззи.

— Чем? — пожал плечами Руслан, когда Антип, закрывая Алену, свернул нос огромному мужику в грязной майке.

— Эх, мне бы туда, — мечтательно выдал богатырь, видя как Израдец сворачивает чью-то шею.

— Ни к чему, — отмахнулся Руслан, — Есть же пистолет.

— Алена, не мешай, — одернул Антип девушку, уклоняясь от удара старой, тощей женщины, — Потом скажешь!

— Да возьми же! Возьми! — настойчиво тыкала чем-то в спину стюардесса.

— Отстань! — зло рявкнул бандит.

Раздались два громких выстрела. Юззи остановились, с испугом отступая назад. Антип обернулся и тут же расплылся в широкой улыбке: в руке Алены дымился револьвер.

— Ах, умница! Дай-ка скорее.

— Наконец-то, — устало произнесла девушка.

Отхлынув, нападающие оголили кучу мусора, перемешанную со снегом и покалеченными юззи. Десяток тел валялись на земле, но еще больше стояло на ногах.

— Надо три выстрела, — спокойно объяснил Израдец и показал на юззи, — Убей того высокого, с крашенной челкой. Толстую старуху, с длинными, желтыми зубами и смешного толстяка, похожего на поросенка.

— Чего это? — недовольно буркнул Антип, не опуская оружие, — Почему я все время должен кого-то убивать?

— Они инициированные. И давно. Значит, пойдут до конца. Как летчик. Остальные — шалупонь, без вожаков разбегутся.

Антип, пожал плечами и трижды выстрелил в толпу. Указанные люди упали. Остальные юззи вопрошающе сошлись взглядами и бросились врассыпную.

— Доволен? — сухо спросил Антип, присаживаясь на ледяную землю.

Мысли спутались. Голова начала кружиться с неимоверной силой. Мерзкий хрип галок усилился, забивая остальные звуки. Реальность смялась в ком, скрутилась в спираль и распрямилась видением…

Антип стоял в сумерках. Солнца не видно, лишь странные, неясные отсветы вдоль горизонта. Земля, укрытая густым, темным туманом, черна и бугриста. Кочки вздрагивали под ногами, время от времени лопаясь, как огромные пузыри, издавая при этом мерзкое хлюпанье; черный, едкий дым вырывался из пробоев, устилая поверхность. Марево лежало ковром. Стояла невыносимая вонь.

Внизу, у земли, под туманом, угадывались люди. Или нечто подобное им… Ползали во мраке, не в силах подняться. Им больно, нестерпимо больно! Но это не та боль, что заставляет кричать, не та, что вынуждает сопротивляться — это безмолвный кошмар, разрывающий на части, высасывающий человеческую сущность. Страдания не лишали сил, наоборот, сознание поддерживалось в несчастных, чтобы муки ощущались, чтобы ужас осознавался. Только прерывистое дыхание. Только умоляющий взгляд.

Находились смельчаки, поднимающие головы над маревом, но тут же скрюченные громадины солдат Израдца бросались к нарушителям, втаптывая их обратно в смрад.

Антип понял, где находится. Антип догадался, зачем. Это будущее — его будущее! — и он пополняет сонм страдальцев. Превращается в ничто, растеряв остатки человечности. И не скажешь, что незаслуженно…

Взмах головы разогнал наваждение. Реальность, вздрагивая, возвратилась.

— И что видел? — спросил Израдец.

— Да пошел ты! — злобно выкрикнул Антип, — Да пошли вы все! ВСЕ!

— Что случилось? — испугался Волна.

— Я был в Больничке! Ясно? Видел, что ждет меня после смерти! Понятно? На хрена нужно помогать вам, если, один черт, ждет этот! — пренебрежительный кивок в сторону Израдца.

— Но! — встрял демон, — Грядущее многове…

— Заткнись ты, черт-недоучка! Что многовекторного в предстоящем?

— Ты же не разбился.

— Я и не видел, что расшибаюсь! Видел, что разбивается самолет и газета выходит с заголовком про старика. Так и вышло!

— Хватит орать, псих, — спокойно проговорил Израдец, — Заслужи прощение — не попадешь к нам.

— А я не заслужил? Не воевал за ваши Миры? А? Не таскался по стране в поисках монеты? И что? Где прощение? Одни дебильные просьбы: убей Волну, пристрели, все равно терять нечего. Выстрели в юззи, все равно ад светит. Да какого хрена! Остальные пусть остаются чистенькими, а Антипушка хреначь по плохим парням, убивай. Помогай, а потом отправляйся в ад. Иди ты! Я ухожу!

— Не надо, — тихо попросила Алена, не поднимая взгляда, — Мы же… пропадем без тебя…

— А мне-то что? Пропадайте!

Антип ушел в темноту. Силуэт слился с ночью, лишь брань доносилась до друзей, но скоро и она смолкла. Оставшиеся стояли молча, испуганными взглядами провожая приятеля. Один Израдец выглядел спокойным и, исказив лицо улыбкой, демон прервал тишину внезапным:

— Пять!

— Что? — хором переспросили люди.

— Четыре, — улыбнулся Израдец, — Три, два и… один!

При последнем слове из темноты вынырнул Антип. Три вздоха облегчения вырвались из человеческих уст.

— Плевать я хотел на вашу Справедливость! — сходу заявил Анти-поэт, обращаясь к одному Израдцу, — Я буду решать, что хорошо, а что плохо. И плевать на вашу дебильную Систему — можете разорвать меня на куски, но друзей не брошу. Им помогу, а не вам!

— Выговорился? — склонил голову на бок старик, — Тогда пошли.

Волна, Рустам и стюардесса отошли первыми. Головы опущены, словно в чем-то виновны. Грязные лохмотья болтались до земли, оставляя на снегу неровные бороздки. Израдец по-дружески приобнял Антипа за плечи — бандит не сопротивлялся.