Сергей Брацио - Протозанщики. Дилогия [СИ]

— Бывает и так, но чаще в это время прохладней. И дождей много. В этот год лето, что-то задержалось.

— Значит, в Абхазии похожая погода? Недалеко ведь?

— Ну… Там же горы. Возможно, в горах похолодней.

— Спасибо Вам большое за помощь, — протянул руку Рустам.

Купив еды в магазинчике, поесть расположились на пустом пляже. Голод, разыгравшийся дорогой, утоляли на твердой гальке, с видом на могучее, спокойное море. Волна и Рустам жевали молча, запивая пищу молодым вином, Антип зажигал блеск в глазах стаканчиком чачи, Алена сидела рядом с ним, опираясь спиной на плечо поэта. Израдец нервно ходил по берегу, бурча себе под нос и разглядывая перчатку.

— Чего дергаешься, демонюга? — Анти-поэт получал какое-то особенное удовольствие, хамя Израдцу.

— Абхазии боюсь! Мне же нельзя туда в обычное время.

— О, как! — поднялся Антип, ласково отстраняя Алену, — Почему нельзя?

— Святая земля.

— Поподробней можно?

Разговор привлек внимание приятелей. Волна и Рустам подошли ближе, а Алена расположилась за спиной Антипа. Окруженный Израдец нехотя стал рассказывать.

Абхазия — святая земля. Древние монастыри, храмы, Новый Афон. Но дело не только в этом. Главное, это та самая реликтовая, позитивная вера, о которой упоминал Руслан.

— Ага, мусульмане бухают вместе с христианами, отмечая и те, и другие праздники, — весело отозвался Антип, считая верхом толерантности взаимное винопитие.

Действительно, подобное мирное сосуществования конфессий надо еще поискать. Правда, это лишь внешние проявления, а глубинная суть в том, что абхазы, особенно в селах, не так уж отличаются друг от друга, несмотря на разные религии. В независимости от названий, склонны к традиционной абхазской вере.

Природная доброта и терпимость, позитив, аккумулированный в местности с древних времен, дает силы для защиты абхазских святынь. Ни зло, ни хитрость, ни коварство не в состоянии пройти. Ранее Израдцу никогда не удавалось прорваться в святые горы — защитники сразу вычисляли демона и отправляли восвояси.

Грузинские танки и пушки, джипы и пехота, несмотря на чудовищные поступки, так и не смогли навязать своей воли. Сколько не грохотала война, позитив остался. Коммунисты много лет пытались уничтожать святыни — и где сейчас коммунисты? А святыни по-прежнему подпитывают народ силой. Израненные, униженные, но они до сих пор трудятся на благо Добра.

Еще в советское время пытались переселять в святые места другие народы, но не приживались пришлые люди: урожай пропадал, животные гибли, хозяева частенько сходили с ума. Одни уезжали, другие приезжали, но все повторялось опять.

— Святыня, которая нам нужна, называется Лдзаа-ныха! — четко выговорил Израдец, — В Абхазии семь древних святынь. Две — Бытху и Инал — Куба — закрыты. Отдельные истории — нас они пока не интересуют. Пять снова действуют: Дыдрыпш-ныха, Лашкендар, Лдзаа-ныха, Лых-ныха и Ылыр-ныха.

— Но нужна одна? Главная? — спросил Волна.

— Главной многие считают Дыдрыпш-ныха. Именно поэтому не подходит — слишком многолюдно. Лашкендар — гора, слишком открытое место. В случае чего, сложно скрыться. Лых-ныха в одном районе с Дадрыпш, слишком близко к главному святилищу. Остается Лдзаа-ныха! Логично?

— Не знаю, — ответил Рустам, и Волна поддержал друга пожатием плеч.

— А ты, что скажешь? — Израдец обернулся к Антипу, но поэт не ответил — пространственный, размытый взгляд, плавное покачивание и, наконец, резкие взмахи головой, разгоняющие наваждение.

— Чего-то видел? — с нескрываемой улыбкой спросил Рустам, — Мы все снова умрем?

— Обязательно, но не сегодня, — пробубнил Антип, — Я видел нужное нам место!

— Где? — спросил Волна.

— Понятия не имею! Но видел, как выглядит — заросшая поляна на пригорке, окруженная какими-то круглыми площадками. Смотрел издалека, деталей не разобрал. Какие-то кругляки у поверхности, по периметру поляны. Неровные. Плохо видно — заросли очень. В середине поляны… ничего, но что-то раньше было — это чувствуется.

— Лдзаа-ныха так выглядит? — спросил Алексей у Израдца.

— Вроде нет. Поляна в лесу. Никаких кругляков. Стоит стол, утварь кое-какая и все. Насколько я знаю. Но мне же раньше ее видеть не приходилось.

— Тогда, что я видел? — недоумевал Антип, — На другие святилища не похоже?

— Святилища в лесах, да на полянах, но кругляки… Нет, не знаю. На месте разберемся!

— Ладно, так что, отправляемся в эту лдзззз… лдзаа… как там?

— Лдзаа-ныха! — по слогам выговорил демон, — План такой: придем туда, убедим жреца пропустить. Сниму перчатку — она укажет путь к Савриилу.

— Как просто, смотри-ка! — иронизировал Анти-поэт, — А что еще забыл сказать? Кто помешает? Ведь всегда кто-то должен мешать, да? Кто? Юззи? Зомби? Гномы? Мистер Фикс?

— Кто?

— Никто! — Антип отвернулся, подчеркивая недоверие к Израдцу.

— Юззи в Абхазию не войдут. Остальные и вообще выдумка. Надо просто попасть в Гагрский район и найти Лдзаа-Ныха.

— Вот так просто? — прошипел Антип, — Не верю я! С тобою просто не бывает.

— Много не бывает, но есть, — тихо произнес Волна.

— Ты о чем? — Анти-поэт обернулся к другу.

— Ну-у… например, нельзя умереть, а потом вернуться — а я вот смог! Нельзя выжить при падении самолета, а мы живы. В конце концов, осенний променад по черноморскому побережью под ручку с чертом тоже звучит очень неправдоподобно, а вот же, могу, — и, подхватив под руку Израдца, Волна театрально зашагал по гальке пляжа.

— Ладно, ладно, — усмехнулся Антип, — Ныка, так Ныка!

— Лдзаа-Ныха! — хором поправили протозанщики.

Несмотря на близость Абхазии, таксисты не горели желанием сажать путников в свои машины — слишком долго задерживали на пропускных пунктах. Границу быстрее пересечь на общественном транспорте — его пропускают без очереди — а уже там ловить попутку.

Через полчаса ноги ступили на землю Абхазии. На границе, правда, пришлось выйти из автобуса, чтобы пройти таможенный контроль, но формальности решились на редкость быстро. На несколько минут вышла задержка с крупной суммой денег у Антипа, и поэт уже приготовился оставить часть «в подарок» таможенникам, но, к великому удивлению, денег абхазы не взяли, а пропустили под «честное слово» потратить их на отдых.

За живописной рекой Псоу, быстро скользящей по гладким камням, толпились таксисты. До Лдзаа-Ныха взяли две машины: в старый «Форд» загрузились Израдец с Антипом и Аленой, а в «Ниву» глупо-салатового цвета забились Рустам и Волна.

За несколько часов пути путешественников изрядно потрясло, поэтому на окраине селения Лдзаа-Ныха вышли четверо бледно-зеленоватых людей и один радостно подпрыгивающий седой старик с молодым, еще более посвежевшим в пути, лицом.