Алексей Биргер - Заклятие слов

Наверно, я оставил адрес библиотекарше, когда отбирал книги, потому что с тех пор мы больше не виделись…

— Разрешите?..

Я отвернул голову от окна и увидел, что двое мужчин, самого что ни на есть командировочного вида, спрашивают разрешения присесть за мой столик.

— Да, конечно, — сказал я.

Они сели на два места напротив меня, и один из них тут же спросил, увидев, что я ем:

— Хорошая солянка?

— Очень неплохая, — сказал я.

— По солянке и возьмем! — решил спросивший.

А второй тут же распорядился подошедшему официанту:

— Две солянки нам, две порции селедки и бутылочку водки… А вы, я погляжу, коньячок взяли? — обратился он ко мне, когда официант отошел.

— Да, — ответил я.

— Далеко едете?

Я сообщил, куда.

— Ух ты, в наш город! По делам или, как это говорится, по семейным обстоятельствам?

— По делам, — сказал я. И добавил, сам уж не знаю, отчего. Наверно, чтобы беседу поддержать, потому что интересно бывает вот так поболтать с незнакомыми людьми. — В библиотеку вашу.

— В библиотеку?.. — они переглянулись. И что-то такое мелькнуло в их глазах, что я не удержался от вопроса:

— А что такое? Вы бываете в библиотеке? Или как-то с ней связаны?

— Наверно, главную библиотекаршу хотите навестить? — вопросом на вопрос ответил тот, который первым начал разговор. — Эту, как ее, Татьяну Валентиновну?

— Ее самую… — они продолжали переглядываться, и я повторил. — Да что такое?

Второй наклонился через стол, ко мне поближе, и сказал, понизив голос:

— Да ведьма она, вот что!

— Как это — ведьма? В каком смысле?

— В самом прямом, — сказал второй. — И эта ее рука, и этот ее черный ворон….

— Какая рука? Какой черный ворон?

— Да не это самое главное! — перебил второго первый. — А главное то, что…

Тут официант принес часть их заказа: два блюдечка с разделанной селедкой под зеленым луком, открытую бутылку водки и две рюмочки, и они прервали разговор, чтобы со смаком выпить и закусить.

— Тяжелая была командировка в Москву, нервная, — доверительно сообщил мне первый, откидываясь на спинку кресла и ослабляя галстук. Его лицо после выпитой рюмки слегка порозовело. — Вот и надо сделать выдох, когда все позади…

— А вы в какой области работаете? — поинтересовался я.

— Да мы-то с электротехнического завода, госзаказ пробивать ездили, — объяснил второй. — Так-то у нас дела ничего, мы сейчас и кондиционеры гоним, по лицензии, и кофемолки, и еще кое-что, но, понятное дело, когда у тебя на год-другой вперед есть гарантированные суммы, то спокойней себя чувствуешь. Да и отношение возникает иное. Кстати, давайте познакомимся. Меня Василий Андреич зовут, а друга моего — Дмитрий Степанович.

Я тоже представился, и мы продолжили разговор, который я все старался свернуть на библиотеку и библиотекаршу. Особых усилий прилагать не пришлось. Мои собеседники с удовольствием стали излагать мне то, что, как я понял, стало городским мифом последних лет.

— Непонятки с этой библиотекой творятся, — говорил Дмитрий Степанович, наваливаясь на край стола, чтобы солянку, которую подали уже, хлебать, нависая над ней подбородком, и не расплескивать, когда вагон покачивался и вздрагивал. — Эта Валентина, она там как взялась порядок в книгах наводить, десять лет уже, так невесть что полезло…

— Порядок наводить? — переспросил я. — Так, вроде ж, в библиотеке и десять лет назад был порядок.

— Внешний это был порядок, а не внутренний, — сказал Василий Андреевич. — Там же все дореволюционные собрания были от глаз подальше задвинуты, да и в книгах тридцатых-сороковых годов бардак был. Рассказывают так, во всяком случае. Она ж там такие ценности откопала, что хоть стой, хоть падай! Выставку делали, так из Москвы приезжали репортаж снимать. Неужто не видели?

— За всем не углядишь, — сказал я.

— А потом, когда этот ворон у нее появился… — продолжал Василий Андреевич. — Да, ведь это тогда же было, когда и буря разыгралась, и состав с рельсов сошел? — повернулся он к Дмитрию Степановичу.

— Все точно, — кивнул тот. — Совпало по времени, — он наклонился еще ближе ко мне. — Ведьма она. Ведьма, точно вам говорю. И руку когда она потеряла…

— Она руку потеряла? — я был поражен.

— Ну да, — пояснил Василий Андреевич. — Кисть левой руки. Сами увидите. Но если вы спросите у нее, как это было, она вам ни за что не расскажет.

— А вы-то рассказать можете? — спросил я.

Они переглянулись.

— Подробностей мы и сами не знаем, — сказал Дмитрий Степанович. — А если в общих чертах, то она книги угадывает.

— Как это — угадывает? — удивился я.

— А вот так, — сказал Василий Андреевич. — Скажем, является она к… ну, к одному уважаемому человеку, чего имена-то зря склонять, и говорит ему: «У вас должна до сих пор находиться книга, которую ваш отец взял в сорок девятом году, причем из закрытого фонда библиотеки взял». Тот ошалел малость и говорит: «Откуда вы знаете? Запись, что ль, какая осталась?» Она и отвечает: «Мне записи не нужны. Я это вычислила, так четко вычислила, как будто сама видела». Ну, он решил, что у библиотекарши крыша совсем поехала, и послал ее куда подальше. Мол, стану я где-то в старых завалах книгу искать, да еще когда неизвестно, есть она вообще у меня или нет. Рехнулась, девка, так обратись к врачу, а меня не доставай. Она ушла, он и забыл об этом. Но с того дня у него все наперекосяк пошло.

— Угу! — энергично закивал Дмитрий Степанович. — И компаньон его кинул, когда он меньше всего этого ожидал, и на выборах нового губернатора он не на ту лошадь поставил, хотя всегда чутье у него было потрясающее, еще с партийных времен, так что ему после выборов чуть не закрыли его газету и местный канал телевидения, ну, он местным телевидением у нас владеет, придравшись к тому, что где-то у него нарушается закон о средствах массовой информации, еле отбоярился он, а главное — его самого чуть не хлопнули. Чудом, можно сказать, спасся, когда его машину взорвали.

— И главное, — ввернул Василий Андреевич, — что спас-то его, по сути, этот ворон библиотекарский, иначе б ему каюк! Он уже к своей машине выйти собирался, как, смотрит, у него на окне этот огромный черный ворон сидит. Бурдюков к окну, чтобы эту зловредную птицу прогнать, а птица мимо него скок в кабинет, и прямо на стол с бумагами. Переворошил бумаги, да и улетел в окно, еще минут пять дав Бурдюкову за ним погоняться. А он суеверный, значит, Бурдюков, и верил, что если птица в дом залетела — это к смерти. Вот он и решил отменить все поездки на тот день. Ну, референты и секретарша на него насели: как же так, ведь не с кем-нибудь встреча, а с губернатором, ее переносить нельзя, учитывая все тонкости взаимоотношений, если губернатор решит, что вы нос задрали, то заново война начнется. Бурдюков подумал и говорит: «Ладно, выезжаем!» И только это сказал — как взрыв под окнами, у всех аж уши заложило! Кинулись к окнам — от машины рожки и ножки остались, дымятся. Потом уж следствие установило, что под машину поставили бомбу с часовым механизмом. Следователь так и сказал Бурдюкову: «Благодарите Бога, что вас что-то задержало, потому что те, кто бомбу ставил, ваш распорядок дня изучили, и запрограммировали взрыв на то время, когда вы наверняка должны были быть в пути!» Ну, после этого Бурдюков вконец призадумался и пошел к библиотекарше мириться. Поговорили они о чем-то между собой — и все неприятности у Бурдюкова разом кончились.