Александр Варго - Татуировка [сборник, litres]

– Что?

– Андрей тебя прощает.

Тем же вечером, вернувшись от Лизы, Андрей успел выяснить из дневника не так уж и много. Дело шло медленно, поскольку сначала он читал все записи подряд, однако быстро понял, что обычные бытовые зарисовки, которыми была заполнена вся первая часть дневника, не помогут найти ответов. Конечно, среди них встречались достаточно интересные заметки из жизни семьи Смолиных. Читая дневник, Андрей узнавал Лизу чуть лучше. Например, оказалось, что ей не нравятся помидоры и красный цвет. Что она любит читать Достоевского и обожает «Властелина колец», но терпеть не может «Звездные войны». Теперь Андрей хотя бы знал, какие фильмы с ней точно не стоит смотреть, если, конечно, выпадет шанс что-то посмотреть с ней вместе.

Когда он добрался до рассказа о первом провале, он не нашел почти ничего нового, кроме того, что уже и так успел услышать от Лизы. В целом описания города вполне совпадали с тем, что видел сам Андрей во время своих провалов.

Немного полистав дневник, он убедился, что дальше уже почти все записи посвящены провалам. Однако некоторые из них заставляли сомневаться в нормальности Сергея Смолина. Местами он зачем-то менял цвета ручки. Вставлял стихи, писал какие-то непонятные числа, не делая к ним никаких пометок. Иногда предложения прерывались на полуслове, а после заходила речь совсем о другом. И на первый взгляд никакой логики в этом не было.

На одной из страниц обнаружилось и упоминание о той игре, участником которой совсем недавно оказался Андрей. Во всяком случае, описание ее было удивительно похоже на то, с чем он столкнулся. Отец Лизы недоумевал по поводу того, почему это существо, которое он прозвал «Загадкой», выбрало для своей игры именно стихи Киплинга. К сожалению, Смолин не объяснил, каким образом ему удалось вычленить из довольно крупного отрывка строчку «Не обманись. Играй», но те же цифры, что были в записке Лизы, действительно были написаны там зеленой ручкой и содержали пометку «Выход». Логика, которой следовал Смолин в решении задачи, оставалась неясна и напоминала, скорее, случайную выдумку. Из этого отрывка можно было составить довольно много фраз, но ведь это помогло выбраться из ловушки Смолину и Андрею тоже.

Почти все страницы толстого дневника были густо исписаны мелкими буковками. Лиза сразу призналась, что большую часть записей она до конца не понимает. Например, значение различных чисел, невпопад вписанных в текст, а также смысл некоторых заметок на полях, явно сделанных позже, чем сами записи.

После пары десятков прочитанных страниц голова уже плохо соображала. Андрей решил передохнуть. Закрыв дневник, он поднялся из-за стола и включил чайник. Стоял, потирая виски, когда на кухню заглянул Семен.

– Как дела? – спросил он.

– Да так себе… – ответил Андрей. – Устал немного.

– Где гулял так долго?

Домой Андрей действительно приехал поздно, едва успел на метро. Хотя от Лизы он ушел довольно рано, долго плутал по дворам, пытаясь отыскать выход к дороге, хотя прекрасно помнил, что от ее дома проспект отделяла всего одна арка. Но вечером эта дорога привела его в другой, совершенно пустой двор, а потом – еще в один. Когда Андрей пытался дозвониться до Лизы, абонент почему-то был недоступен. Он не на шутку испугался, хотя сейчас, вспоминая об этом, понимал, что, скорее всего, просто повернул не туда и забрел в глубь дворов.

– У девушки был. Новенькая с работы.

– О! Ну наконец-то! Поздравляю.

– Пока не с чем, – ответил Андрей.

– Да ладно, ты просидел весь вечер с девушкой… А может, и не только просидел… А теперь говоришь, что не с чем? – Семен хитро улыбнулся.

– Именно так.

– Эх, Андрюха… – Семен махнул в его сторону, вышел на балкон и закурил.

Андрей последовал за ним, достал из пачки сигарету и прикурил тоже, глядя на ночное небо, затянутое тучами.

Внизу раздался гудок поезда, Семен высунулся и посмотрел на железную дорогу. Принюхался, сплюнул и воскликнул:

– Мазутом воняет!

– Слушай, Сема, – позвал Андрей. – А ты слышал когда-нибудь про то, что в Питере раньше подвешивали сырое мясо в тех местах, где собирались что-нибудь строить…

– Ага, а если оно гнило, то место считали гиблым, – перебил Семен. – Старая байка. Это не только про Питер рассказывают. У меня товарищ на работе есть, он мне этими разговорами все уши прожужжал. У него даже Петр Первый в каких-то ритуалах сатанинских участвовал. А сам этот чувак говорит, что как-то заблудился в центре города ночью: не мог реку перейти, все мосты якобы пропали, а дороги спросить не у кого было.

– Как это? – спросил Андрей, выпуская дым из ноздрей.

– Да он еще тот сказочник. То ли шизанутый, то ли заврался вконец. Зато работу свою хорошо делает, вот его и терпят.

Андрей хмыкнул.

Семен затушил окурок в пепельнице.

– Сам-то что об этом думаешь? – спросил Андрей.

Сосед посмотрел на него удивленно и, усмехнувшись, подытожил:

– Херня все это. – Высунувшись из окна, он сплюнул и вернулся в квартиру.

Андрей докурил, налил чаю и уселся за стол. Еще долго он сидел, бездумно перелистывая дневник, и наконец, остановившись на случайной странице, принялся читать.

На улице никого не оказалось. Уже на выходе из квартиры я ощутил тот странный запах гнилого мяса, который теперь ни с чем не спутаю. Запах быстро улетучился, но даже теперь, каждый раз, когда я его чувствую и уже знаю, к чему это идет, все равно ощущаю какую-то робкую надежду, что ничего не случится.

Когда я добрался до автобусной остановки, меня привлекли звуки нестройной музыки. Человек в черном и на вид очень дорогом костюме, при галстуке, в начищенных до блеска туфлях, сидел на асфальте и играл на гитаре, хотя правильнее это было бы назвать беспорядочным дерганьем за струны в попытках добиться нужной мелодии. Мужчина злился, что у него ничего не выходит, а когда увидел меня, отсалютовал и протянул гитару, попросив, чтобы я сыграл ему. Я ответил, что не умею, что, в общем-то, было не совсем правдой. В молодости я разучил несколько аккордов и пару песен, но сейчас вряд ли смог бы хоть что-то вспомнить, да и желания играть в таких обстоятельствах у меня не было. В ответ мужчина выругался, положил гитару на асфальт и поднялся.

Это был первый человек, которого я встретил тут.

Глупо улыбаясь, незнакомец протянул мне руку, и когда я пожал ее, ощутил жгучий холод и тут же засомневался, что передо мной нормальный, живой человек. Он точно был не таким, как я. С чего вообще ему быть таким довольным и радостным?