Альбина Нури - Глоток мертвой воды

— Я не хочу… Мне уже лучше. — Она заговорила тише, обращаясь только к мужу, не обращая внимания ни на Алика, который забился в угол, продолжая рыдать, ни на врачей, которые расчехляли свои шприцы и доставали ампулы. — Но все, что я сказала, правда. Ты потом сам поймешь, я тебе все объясню. Я ездила к Стрельцову, он мне рассказал. Алик — это зло, понимаешь? Он причинил много горя другим людям и нам тоже. У меня теперь есть доказательства…

— Полечка, пожалуйста, успокойся. Мы обязательно поговорим, позже.

Женя не слушал ее! Он не воспринимал всерьез ни единого ее слова!

Подошла медсестра и сделала укол.

— Не надо! Не хочу в больницу! — быстро проговорила Полина. — Мне нужно поговорить с мужем.

— После поговорим, — сказал Женя. Он отошел в сторону, прижимая телефон к уху. Полина попыталась сказать что-то, но он прижал палец к губам.

Доктор топтался рядом, колдовал над ее рукой. Под ботинком у него что-то хрустнуло. Он посмотрел вниз, наклонился и проговорил извиняющимся тоном:

— У вас тут очки. Простите, не заметил.

Полина ничего не ответила. Ей было не до разбившихся очков, хотя она не могла без них обходиться и в другое время сильно расстроилась бы.

— Да, Олег Павлович, понял. Спасибо, — услышала она Женин голос.

Только этого мозгоправа не хватало, едва не застонала Полина и вдруг осознала, что ей все равно. Пусть делают что хотят, пусть увозят — хоть в больницу, хоть сразу на кладбище, хоть к черту на рога.

Не хочет Женя верить, не хочет выслушать — и не надо.

Вообще больше ничего не надо.

Сознание заволакивало ласковой теплой дымкой. Лица людей, которые она без очков и так видела нечетко, теперь и вовсе расплывались, мутнели, отодвигались в розовую мерцающую даль.

«Как же я устала, — подумала Полина, — устала от всего этого. Уснуть бы и не проснуться».

Женя вернулся домой около десяти вечера. На душе лежала каменная тяжесть, будто бетонной плитой придавило. В последнее время он жил в колоссальном напряжении. Старался не показывать этого на людях, вел себя как обычно, но это давалось с огромным трудом.

«Если Бог все-таки есть, то он отвернулся от нашей семьи, — думал Женя. — Сначала умерла Соня. Разве может быть что-то горше для родителя, чем смерть ребенка? А уж сознавать, что дочь погубила себя сама…»

Невыносимо, нестерпимо больно. Не избавиться от вины, никуда не деться от этой муки — разве что умереть самому.

Однако теперь, как будто этого кошмара Всевышнему показалось мало, заболела Полина. Евгений очень любил жену и готов был сделать все, чтобы вылечить ее. Им стало так сложно общаться: он не понимал, что с ней творится, не знал, что ему делать, как помочь. Иногда казалось, что все еще может наладиться, а иногда — что все безнадежно.

А теперь она вдруг решилась уйти из жизни.

И снова — вина, огромная, закрывающая собою небо. Его девочки — одна за другой! — стремились покинуть этот мир и его самого, а он обнаруживал это слишком поздно.

Врачи «Скорой помощи» оказали Полине первую помощь, а потом он отвез жену в клинику, где работал Олег Павлович. Полина спала в палате под действием препаратов, а его доктор пригласил к себе в кабинет. Женя выпил пару рюмок коньяка, чтобы немного успокоиться.

— Я не думаю, что Полина по-настоящему стремилась убить себя, — сказал Олег Павлович. — Если бы вознамерилась вскрыть себе вены, характер повреждений был бы совсем другим. И потом, вспомните, когда она сделала это.

— Прямо перед моим приходом.

— Вот именно. Полина отлично знала, что вы должны вернуться около семи. На то и был расчет. От этих ран она не умерла бы в любом случае, но с учетом вашего скорого возвращения даже эта ничтожная вероятность сводилась к нулю.

— Тогда зачем весь этот спектакль? — Женя был измучен донельзя. И конца-края всему этому не видать.

— Скорее всего, Полина нанесла себе раны, пытаясь манипулировать окружающими. В частности, вами, Евгений Дмитриевич.

— В последнее время она часто жаловалась, что я не воспринимаю ее всерьез, отказываюсь слушать. Но эти бредовые идеи насчет Алика! — Евгений вздохнул: — Как реагировать? Поддерживать ее заблуждения? Разумеется, нет! Ведь она дошла до того, что обвиняет его в смерти Сони. Она прямо заявляет об этом!

— К сожалению, мальчик стал для нее воплощением всех бед, неудач и собственных страхов. Погибшую дочь он ей заменить не смог, более того, стал вызывать неприязнь. Теперь она готова обвинить его во всех смертных грехах. Все осложняется чувством вины: не уследила за дочерью, не уберегла…

— Поверить не могу, что это происходит! Несправедливее всего, что Алик — удивительный ребенок! Одаренный, умный, невероятно деликатный. Досталось ему в жизни немало, но он не озлобился, не сдался.

— Вы привязались к нему.

Женя кивнул. Не просто привязался: Алик казался ему единственным светлым пятном в окружающем беспросветном мраке.

— Также Полина могла нанести себе повреждения в попытке справиться с переполняющими ее эмоциями. Кроме того, — Олег Павлович помедлил, вертя в пальцах авторучку, — попытка самоубийства может оказаться реакцией на иллюзии или галлюцинации.

— Ей опять могло что-то привидеться?

— Совершенно верно. С учетом того, что Полину уже неоднократно мучили видения — то она видела чужое отражение в зеркале, то переживала, как прерывается несуществующая беременность, — этот вариант тоже не следует отметать.

— Но ведь она лечилась, принимала лекарства, — слабым голосом произнес Женя.

— Кстати, вы в этом уверены? Полина действительно продолжала их пить?

Евгений беспомощно смотрел на Олега Павловича.

— Вы же медик, понимаете, чем чреват отказ от лечения.

— Я не проверял… Как-то в голову не пришло. Думал, она принимает таблетки, но теперь уже не уверен. — Он помолчал немного. — Олег Павлович, скажите, моя жена сходит с ума? — Выговорить страшные слова было трудно, но не спросить Женя не мог.

— Выбросьте это из головы. У Полины нервное расстройство, мы проведем обследование…

Доктор говорил и говорил, объяснял, что и как следует делать, Женя слушал, кивал и ловил себя на мысли, что почти ничего не понимает. Уставший мозг отказывался воспринимать информацию. Да и спиртное, видимо, подействовало.

— Простите, я и сам сейчас не в себе, — сказал Женя.

— Вам нужно отдохнуть, — подхватил Олег Павлович. — Полина в полной безопасности, не волнуйтесь. Поезжайте домой, выспитесь как следует. Придите в себя.

— Она надолго здесь?

— Зависит от нее. Не захочет лечиться — отправится домой. Вы же знаете.

— Боюсь, она не захочет, — тяжело вздохнул Женя.

— Я рекомендовал бы оставить ее здесь хотя бы на несколько дней. У нас отличные условия, не хуже, чем в санатории. С вашего позволения, попробую завтра побеседовать с Полиной, уговорить ее.