Альбина Нури - Глоток мертвой воды

— Мне не хотелось бы туда возвращаться.

«Сейчас он скривится и скажет, что я тороплю события».

Но Женя улыбнулся и сказал:

— Как скажешь, милая.

Полина почувствовала облегчение и благодарность. Неприятное ощущение почти растаяло.

— Давай сходим куда-нибудь вечером? Только вдвоем.

— Конечно, сходим, — согласился он. — А сейчас… Ты не обидишься, если я немного поработаю? Мне нужно закончить статью и отправить сегодня до обеда.

— Иди работай, конечно. А я займусь завтраком.

Прежде чем взяться за приготовление еды, надо бы разыскать очки. Нашлись они быстро, и Полина водрузила их на нос, стараясь не замечать противного щекочущего ощущения, которое немедленно появилось.

Войдя на кухню, Полина отметила, что Женя и Алик поддерживали здесь порядок. Она открыла холодильник, достала яйца, сыр и масло, принялась хлопотать у плиты.

«Все наладится, — думала она, — все будет хорошо».

На сковороде бодро шкворчала яичница, по кухне поплыл упоительный аромат кофе. Делая горячие бутерброды, которые так любил Женя, Полина бросила взгляд на часы. Десять. Алик все еще не показывался. Долго спит… Ну и пусть. Видеть его желания не было.

— Такие запахи! Есть жутко хочется, какая уж тут работа! — сказал Женя.

Она стояла спиной к нему, выкладывая яичницу на тарелку.

— Поешь — и примешься писать с новыми силами, — не оборачиваясь, откликнулась Полина.

Женя подошел и обнял ее, поцеловал в шею.

— Щекотно, — фыркнула она. — Садись, позавтракаем.

Муж уселся за стол, и она поставила перед ним еду.

— Очки надела? Тебе ведь эта пара не нравится. Ты никогда их не носишь, — заметил он, и в тоне его прозвучала не то неуверенность, не то недоумение.

— Куда деваться? Я без очков почти слепая, ты же знаешь. В клинике на койке валяться и с Олегом Павловичем разговоры разговаривать — нормально, но готовить — никак, — ответила она, устроившись рядом с мужем с чашкой кофе в руках.

— Как ты можешь это пить — горячо же! Да еще без молока.

— Ты так каждый раз говоришь. — Полина сделала глоток и поставила чашку на стол.

Кухню заливало щедрое утреннее солнце, и в этом сияющем свете Женино лицо вдруг показалось ей немного… чужим. Ощущение было не слишком приятным, и она моргнула, чтобы прогнать его. Может, дело в новых очках? Или в том, что они не виделись несколько дней?

Полина поморгала снова, но странное ощущение лишь усилилось, и она почувствовала, что ее улыбка становится натянутой. Полина разглядывала красивое лицо мужа так, словно видела его впервые. Ровный нос, твердая линия подбородка, густые брови, большие голубые глаза.

Глаза!

Они сверкали и искрились, цвет их был таким ярким, насыщенным и глубоким, что казался почти синим.

Синим…

Полина почувствовал, что улыбка умирает в углах ее губ. Она смотрела на Женю и не могла вспомнить: неужели его глаза всегда были такой небесной, пронзительной синевы?

Рывком сняв очки, она помассировала переносицу. Глянула на мужа: когда смотришь вот так, без линз, глаза его выглядят вполне обычно.

— Что с тобой? — встревожился Женя. — Тебе нехорошо?

— Все нормально, не волнуйся. Я… Просто оправа тяжелая, непривычная. Ешь, не обращай внимания.

— Очень вкусно. Как я соскучился по твоей стряпне!

Полина заставила себя выдать ответную улыбку.

В голове почему-то всплыло не то воспоминание, не то сон: огромный темный зал, озеро с черной ледяной водой. Чего-то не хватает в этой картине… Было что-то еще…

— Олег Павлович сказал, вы ездили отдыхать, — проговорила она, просто чтобы не молчать. В голове крутилось ускользающее видение-воспоминание.

Женя отнес тарелку в мойку, щедро плеснул молока в свою чашку кофе.

— Да, ездили, — небрежно проговорил он. — Алику нужно было отвлечься. Каникулы все-таки.

— Куда же? — спросила Полина.

— В Выпь, — проговорил детский голос.

Они оба обернулись.

— С добрым утром. — Алик стоял в глубине коридора.

— А вот и наш сын, — сказал Женя. — Видишь, дружок, мамочка вернулась. Позавтракаешь с нами?

Тон был непринужденным, слегка насмешливым.

Полина не могла выдавить ни слова. То, что она услышала, потрясло ее. Разрозненные картинки, которые вертелись в голове, стали складываться в единое цельное полотно, и увиденное внутренним оком повергало в такой кромешный ужас, что казалось, сердце вот-вот перестанет биться. Она не только говорить, дышать сейчас не могла.

— Я не хочу есть. Может, позже, — тихо ответил Алик и скрылся с глаз.

— Похоже, немного стесняется, — заметил Женя. — Я допью кофе в кабинете. Пойду дописывать статью. Спасибо за завтрак.

Полина застыла на стуле, вцепившись в чашку. Страх подступил к горлу тошнотворной волной.

Муж клюнул ее в щеку и вышел. Она осталась одна.

«В Выпь, — стучало в висках, — они ездили в Выпь».

Каменный зал. Ледяное озеро. Две фигуры в темной воде. Чернота вокруг.

«Это нехорошее место. Тут плохо, мамочка! Здесь может оказаться папа. Ты должна помочь ему!» — отчетливо прозвучало в голове.

Полина вспомнила: она слышала эти слова во сне. Соня произнесла их, только тогда она не поняла, что дочь имела в виду.

А теперь все стало ясно.

«Вот почему он не обрадовался, увидев меня в очках… Хватит сидеть сиднем! Надо что-то делать. Только что?»

Полина заводной куклой поднялась со стула, оставив посуду на столе. Нужно срочно поговорить с Аликом! Может, она ошибается.

Она проскользнула мимо кабинета мужа и приоткрыла дверь в детскую.

Здесь все было, как обычно: аккуратно, чистенько. Алик стоял возле окна, глядя на улицу. Услышав, что она вошла, резко обернулся, и теперь они замерли друг напротив друга, разделенные пространством комнаты.

Мальчик настороженно смотрел, как Полина пересекает детскую, приближается к нему. Взгляд его был испуганным, он вжал голову в плечи, словно опасаясь, что Полина может ударить его.

— Не бойся, — проговорила Полина. — Мне только нужно кое-что проверить.

Подойдя к Алику, она обхватила руками его голову, ощутив мягкость волос. Развернула мальчика лицом к окну, чтобы разглядеть получше, и тут же отступила назад, застонала, прижав ладони к щекам.

— Нет! — прошептала она, отрицая очевидное. — Не может быть!

Глаза Алика, еще недавно ярко-синие, поменяли цвет.

Мальчик, что стоял сейчас перед ней, был кареглазым.

Спустя некоторое время они сидели рядышком на его кровати. Алик снова называл Полину на «вы» и по имени, а не мамой, и держался стеснительно, несмело, как будто они не прожили под одной крышей почти год, а все еще были едва знакомы.

Хотя почему же «как будто»? С настоящим Аликом она действительно познакомилась только что.

— Вы… поменялись? — приглушенным голосом спросила Полина, не зная, как лучше сформулировать свой вопрос.