Нил Гейман - Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира

А увидел он – до того как закрыть глаза и ждать смерти – белое лицо с высоким плоским лбом, серыми дисками глаз и безгубым ртом, и тонкие белые пальцы, прижатые к стеклу. Это была она – или кто-то из ее племени: пришла от источника в поисках приношений.

– Это неправда, – прошипела она, подаваясь вперед. – Никто из наших не скажет, что мы пожираем и уничтожаем. Это ложь смертных – чтобы нас боялись, чтобы прогнать нас прочь!

Он и правда боялся ее. Нет, он легко мог бы переломать эти тоненькие, как ёршики для трубок, ручки, но это не спасло бы его от ее гнева, который и так уже закипал в комнате, как пыльная буря, способная соскоблить краску с машины.

Она должна, просто обязана ошибаться. Если нет, то три года… целых три года у него не было выбора. Или все-таки был? Сотни созданий, которые могли бы – должны были! – жить вечно… если бы не он.

– Свои… ваши же хотят, чтобы вы держались подальше, – чуть ли не выплюнул он. – Ты все еще не понимаешь, правда? Они послали меня убить тебя.

Он думал, что она уже давно не шевелится, но теперь она просто превратилась в утес из белого камня. Он не мог отвести взгляда от ее широченных, во все лицо глаз. Потом где-то под ними раскрылся рот и из него вышел звук, сначала совсем тихий, так что он даже не сразу узнал смех.

– Так ты прогонишь нас или убьешь? Ты опоздал. Ягуары уже перешли через Рио Гранде на север. Дикая магия теперь здесь. Мы восстановим равновесие, несмотря на ваших глупых inmigrantes . И когда все мы снова войдем в силу, они поймут, как слабы в одиночестве.

Тут она задвигалась. Он подумал, что она просто встает, одним длинным, гладким движением, но голова ее все поднималась и поднималась, руки съежились и пропали, ноги изогнулись, свернулись кольцом. Он глядел в ее новое лицо, более длинное, плоское, заостренное – змеиное. Развевающиеся волосы превратились в куст тонких, как волосок, игл, а из него поднялась пара белых рогов о многих отростках.

Их концы царапнули потолок над головой. Облако крошечных железных иголок заполнило воздух между ними. «Когда я успел выстрелить?» – подумал он.

Но она уже была у него за спиной. Грудь опоясало тяжестью. Он опустил голову и увидел ее кожу: серебристо-белые чешуйки сверкали в проникающем с улицы свете. Тяжесть сжала ребра, легкие; она обвилась вкруг него, давя, раздавливая, сокрушая.

Хизме узнает, когда он перестанет дышать. То есть, когда уже будет слишком поздно. Комната вся сияла маленькими звездочками. Она была так сильна, что нет смысла бороться; даже крикнуть не выйдет, потому что дышать нечем. А ему так хотелось закричать.

Потом комната стала черной и очень, очень далекой. Безгубый рот мазнул ему по лбу и голос прошептал:

– Duermes, hijo, y despiertas a un mundo mas mejór [100].

Следующий мир, говорят, лучше этого. Он надеялся, что это и вправду так. Он надеялся, что идет именно туда.

Он лежал с закрытыми глазами и производил инвентаризацию. Ребра болели, но лежал он на чем-то мягком. Раз болит, значит, еще не умер. Мягкое – стало быть, он уже не валяется на полу в том мокром офисе в ювелирном квартале в ожидании помощи.

Он прислушался: имена… Нет, ничего. У себя в голове он был совершенно один.

Дальше он открыл глаза. Свет был низкий, зеленоватый и какой-то подводный. И шел со всех сторон сразу. Выходит, он снова у них в руках.

В ногах того, на чем он там лежал, молодой парень поднял глаза от листа бумаги. Волосы каштановые, круглые хипстерские очки в черепаховой оправе, оксфордская, снизу доверху застегнутая рубашка, дальше кашемировый свитер, дальше чрезвычайно успокоительный белый халат. На секунду ему даже показалось, что он ошибся, и это больница, а перед ним – врач.

– Привет, – сказал парень. – Как мы себя чувствуем?

«Ну, давайте уже, легкие, дышать кто будет?»

– Паршиво, – голос звучал так, будто горло ему набили грязью.

Белый втянул воздух между зубов – звук, означающий симпатию.

– Да уж, видать, ты крупненького словил.

Просто необычайно человекообразный субъект, в том смысле, что практически совершенно обычный. Только линзы в очках совсем не искажали глаз, потому что им, ясное дело, никакие диоптрии не нужны. В жизни не видел, чтобы кто-то из них так старался сойти за нормального. Есть какая-то причина, что он сейчас здесь? Они что, пытаются усыпить бдительность, заставить его расслабиться?

– На самом деле, – ответил он, – это был ребенок, который вдруг превратился в вот такенного удава.

– Ого. Тебе раньше оборотни не попадались?

Фуфло, а не вопрос. Этот парень уж точно знает всю его историю и все выполненные заказы. Правда ставить ему это на вид нет никакого смысла.

– Угу.

Воцарилась тишина. Что ему теперь, продолжать исповедоваться? Может, это какая-нибудь посттравматическая антистрессовая терапия – тогда с чего они решили, что ему это надо? Или еще того хуже – вдруг они ждут извинений за то, что он все испортил, дал ей уйти?

Парень пожал плечами, снова сверился с бумагой.

– С вами скоро все будет в полном порядке. Вы сделали реально хорошую работу.

Так, осторожно.

– Всякая работа хороша, когда ушел на своих двоих.

– Если честно, мы не были в этом уверены. Этот «ребеночек» так исказил поле, что порвал вашу связь с нами. Насколько сейчас можно судить, на рассеяние ушло почти тридцать минут, после того как вы… решили проблему. До тех пор мы думали, что с вами все кончено. Ваши ассистенты просто пошли вразнос.

Ассистенты – это имена. Интересно, как выглядит «разнос» в исполнении Хизме, Библио и Магеллана, или как их там зовут, когда они не у него в голове. Он ни разу не уловил ни от кого из них и тени эмоции.

Он уставился на парня, симпатичного, как доктор из какого-нибудь сериала, и вдруг принялся хохотать, хотя от этого у него заболели ребра. Встречал ли он раньше оборотней? Ха, да кто из них НЕ оборотень? Как бы они это ни делали, они все равно выглядят так, как ты хочешь – или как тебе нужно. Кроме тех, гнутых и странных, которым нельзя в эту Землю Надежд.

– Я не был уверен, что убил ее.

Парень вздрогнул и поморщился. «Убил» – кажется, не слишком приятное слово для бессмертных.

– Место было полностью зачищено. Очень впечатляюще. Уверяю вас, я не единственный, кто так думает.

– Очень мило.

Никогда до сих пор он не знал провалов. Он не представлял, какое наказание ожидало его в противном случае, и на мгновение почувствовал себя пуленепробиваемым.

– Я… поговорил с ней, прежде чем сделать это.

Изумление и страх на юном лице.

– Ради Зеленой Земли, вы, что, спятили?! Вас должны были предупредить! Это строго запрещено.

– Она сказала, что ее племя – ваше племя – не истощает местных ресурсов. Во всяком случае, так должно быть. Она предположила, вы просто забыли, как себя вести.