Нил Гейман - Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира

Справа от тропинки, всего в нескольких футах валялась коричневая бутылка с пробкой. Внутри плескалась какая-то золотистая жидкость. Крюк потянул носом и вроде бы даже уловил слабый запах забродившей патоки. «Неужто ром?» – подумал он про себя. А что, команда вполне могла использовать специальные средства для поднятия боевого духа.

Он сошел с тропинки, сделал пару шагов, с треском проломился сквозь настил из пальмовых листьев и рухнул на дно ловушки на пирата, которую Потерянные Дети закончили копать всего час назад. Привязанный к согнутой ветке колокольчик у него над головой принялся бешено трезвонить, и вскоре целая стая паршивцев ссыпалась откуда-то сверху, окружила яму и с интересом уставилась на новую добычу. Крюк заметил среди них несколько девочек – и в их победоносных взглядах не было ни тени жалости. Главарем, разумеется, выступал парнишка с волосами торчком, которого Крюк изловил раньше.

– Вы посмотрите, что у него на голове! – провозгласил тот, показывая пальцем. – Я вам говорил, он на девчонку похож. И вот эта хреновина типа пальто, которая на нем. Вы в курсе, что всякий раз, как они сражаются, Пит скармливает его крокодилу, так что чувак потом воскресает прямо из крокодильей рвоты? И еще эти отстойные усы. У тебя, что, гусеница сдохла прямо на роже, тупила?

Крюк вынес все это и еще много чего другого. Говорят, нет ничего веселее и жизнерадостнее беззаботного детского смеха. Зато когда дети смеются над тобой … о, вряд ли сыщется пытка мучительней и крушенье сердечных надежд оглушительней, и едва ли какая радость так живописно обратится отчаянием, как у тебя.

Вот поглядите, к примеру, на человека, ловящего такси на запруженной машинами улице. Он с приятностью уверен в безупречности своего выходного костюма, в тщеславной дороговизне пальто, в победоносном взлете акций. Он предвкушает триумфальное возвращение в милый дом к любящей жене. И вдруг прямо у себя за спиной он слышит до крайности неприятный звук. Боковым зрением он замечает, что рядом в кого-то тычут пальцем, язвительно при этом смеясь, а миг спустя понимает, что мишенью веселья стал не кто иной, как он сам. Дух его со свистом пикирует с высот в тартарары, даруя неописуемые ощущения. Все его самодовольство мигом испаряется. Где-то он промахнулся, где-то дал досаднейший сбой. Уж не собачье ли дерьмо прилипло к ботинку? Или на спине у него висит бумажка со словами «Пни меня»? И вот он уже не капитан могущественной индустрии, а несчастный напуганный мальчик, который ни о чем другом сейчас не мечтает, кроме как помчаться с ревом домой, забиться в кровать и плакать, плакать, плакать.

Вот это-то и случилось с Джеймсом Крюком. Закончив потешаться над ним, дети принялись кидаться палками и комьями грязи. К счастью крупных камней поблизости не оказалось, и на том спасибо. В конце концов и от этой физкультуры они устали и разлетелись. Последнее, что услышал от них Крюк, было:

– Погоди, вот вернется Питер! Уж он с ним разберется!

Вечерние краски постепенно угасли, и на остров спустилась настоящая ночь. Несколько любопытных звездочек заглянули за край грязной ямы, дивясь, что это за человечья куча валяется там, на дне, поминутно содрогаясь. Прошло еще немного времени, и месяц начал свое восхождение на небо.

Много, много позже звездам показалось, что человек вроде бы что-то сказал, но они были звезды, а, значит, находились слишком далеко от него и ничего толком не расслышали. А сказал он – ни к кому в особенности не обращаясь, кроме корней и деревьев, и ночных тварей вокруг – вот что:

– Ну почему мне всегда приходится быть плохим парнем?

Прошло еще немного времени. Когда луна миновала верхушку своего еженощного пути и двинулась потихоньку вниз, он снова что-то воскликнул, и на сей раз так тихо, что сама земля почти ничего не разобрала.

– Почему мне все время приходится быть взрослым?

Позже, лежа без сна и глядя на мир сквозь сомкнутые веки, пират понял, что кругом стало как-то светлее. Скоро настанет день, и он окажется предан на милость врага. Когда ты все равно постоянно играешь злодея, в проигрыше особого позора нет. Вообще-то от тебя именно это и ожидается. Но не суметь даже дать врагу приличный бой – вот это непростительно. Питер станет его презирать, это уж как пить дать, а может и еще того хуже – пожалеет, и вот этого Крюк уже, скорее всего, не вынесет. И что ему теперь остается, крепче держаться за саблю и готовиться дорого продать свою жизнь? Или не долго думая покончить со всем при помощи крюка?

– Человек, – раздался тихий голосок где-то рядом. – Почему ты плачешь?

Крюк перекатился на другой бок и открыл глаза. Свет в яме шел от крошечного создания, умостившегося на древесном корне, – ростом не выше последней фаланги капитанского большого пальца. Создание, казалось, было сделано из чистого света, и поначалу Крюку даже больно было на него смотреть. Он сощурился, глаза понемногу привыкли, и вот уже пират смог рассмотреть тоненькие черты. На фее красовалось что-то переливающееся и узкое, почти до колен, а тельце было такое хрупкое, что казалось бесполым. Синяя чашка колокольчика сидела на волосах под лихим углом, будто шляпка. Крюк попробовал было сосредоточиться на лице, чтобы получше его разглядеть, но оно было такое маленькое, и большую часть, казалось, занимали сияющие глаза… так что тонкий нос и малюсенький рот были едва видны.

– Человек, почему ты плачешь? – повторила фея, немного недовольно на его вкус.

Голос ее звучал в точности как если потрясти связку маленьких золотых колокольчиков. Крюк покачал головой и закрыл глаза обратно, но когда снова открыл, фея никуда не делась.

– Динь-Динь? – прокаркал он сквозь растрескавшиеся губы. – Как так вышло, что я тебя вижу?

Фея откинула головку и рассыпалась жемчугами смеха.

– Да, Джеймс Крюк, я – Динь-Динь. Ты меня видишь и понимаешь, потому что я так хочу. Почему ты плачешь? Ты потерял свою тень?

– Я потерял свой путь, – сказал Крюк, подумав немного. – А его отыскать куда труднее, чем тень. Ты можешь помочь мне в поисках?

– Нелегкий выдался денек, да? – крошка сунула микроскопический палец в уголок рта и на мгновение склонила головку набок. – Да, думаю, я смогу тебе помочь. Но только не здесь.

Она огляделась и сморщила носик.

– Ну почему тебе непременно надо было пойматься в такое неприятное место? Какая глупость. Ступай за мной.

Она развернула сверкающие крылышки и трижды облетела вокруг его головы, описав восходящую спираль, а потом прянула прямиком в усыпанную звездами ночь, оставив позади шлейф блесток. Почти машинально Крюк протянул следом левую руку, пальцы его сомкнулись на звездном свете. Фея исчезла, а он рухнул на дно ямы, не веря и не доверяя. Значит, и она тоже явилась только посмеяться над ним?