Константин Нормаер - Душеприказчик

Перевалившись через борт, я ожидал увидеть искаженное водой песочное дно с сотней маленьких рыбок, но вместо этого увидал совсем иное, и замер в ужасе. На меня с немой мольбой взирали тысячи, даже десятки тысяч лиц: белые и безжизненные, они скрывались в речной мути как за непроницаемой пленкой, которой была покрыта вся поверхность воды. Мы не плыли, а словно скользили по стеклу, не оставляя за собой никаких следов.

Водянистые лица смотрели на меня пустыми белыми глазами, словно поджаренные караси и что-то бурчали немыми ртами. Но я их не слышал…

В висках заколотило, а сердце бешено забилось в груди.

Я приблизился, чтобы различить или хотя бы угадать эти слова. Я должен был их услышать, но как ни старался, не разобрал ни звука.

Внезапно, произошло невиданное. Пленка порвалась, резко лопнула, словно мыльный пузырь и ко мне потянулось множество разбухших пальцев. Я был не в силах сопротивляться, и меня волоком потянуло вниз. Стремительно и бесповоротно, как слепого котенка. И вот когда я уже смирился со своей участью и всем телом подался вниз, меня кто-то схватил за плечо и выдернул назад.

– Что это?! – испуганно взирая на Проклятого, я никак не мог прийти в себя.

– Река утопленников. Это их души… – невозмутимо произнес мой спаситель.

– Настоящие глупцы, побери их всех! – вновь загоготал Езеф.

* * *

Мы вступили на берег. Не оборачиваясь, я прошел вдоль берега, не желая смотреть, как лодка с полоумным стариком исчезает в призрачном тумане. Наверное, его ужасный смех еще долго будет преследовать меня во снах. Но сейчас стоило постараться поскорее забыть кошмар из глубины.

– Постой, куда ты?

Я остановился и, развернувшись, посмотрел на Проклятого.

– А какая разница! Ты сам говоришь, что мы в ловушке и выхода нет. Тогда не всё ли равно куда идти? – я вновь развернулся, но меня в очередной раз остановил его голос.

– Остановись, – теперь уже более требовательно. – Ты живой и тебе здесь не место! Слышишь?

– Тогда убей меня! – не сдержавшись, закричал я что есть мочи. – Мне безразличны твои слова! Какой толк идти как марионетка: не зная, куда и зачем.

Я беспомощно упал на холодную землю. На лице предательски возникли тонкие струйки слез. Проклятый отвернулся в сторону реки, чтобы не видеть моего отчаянья и тихо сказал:

– Хорошо, я расскажу тебе все, что знаю сам. Только поверь, мне известно не так уж и много.

Костер был холодным и безжизненным, словно и не горел вовсе, а просто жадно пожирал сухие дровишки, желая скорее потухнуть навсегда. Возможно, это всего лишь мое больное воображение играло со мной злую шутку, и я просто-напросто не мог хорошенько согреться. Но подобная мысль продолжала свербеть где-то глубоко, пугая своей неизбежностью.

Открыв сумку и поежившись, я согрел руки, взял перо и разделил чистый лист на две половинки. Линия получилась неровной, словно улыбка безглазого старца. Я недовольно сплюнул.

– Не получается? – разочарованно вздохнул Проклятый.

– Здесь очень холодно и мерзко, – попытался я найти себя достойное оправдание. Но, судя по всему, у меня ничего получилось.

– Я тоже здесь многое стал забывать, – согласился Проклятый. – И огонь не греет. Здесь все мертвое, даже души.

От этих слов мне стало еще холоднее и тоскливее.

– Где мы?

– Не знаю, мне кажется, что мы в каком-то крохотном пространстве, находящимся между миром живых и миром мертвых. Именно здесь я повстречал многих, кто не может найти пристанище, пока не попадет в реку утопленников или не заблудится в лесу висельников.

– Это какое-то безумие.

– Наверное, ты прав. К здешним правилам сложно привыкнуть. Но у нас нет выбора.

– Выбор есть всегда, – не согласился я.

Проклятый тяжело вздохнул. Немного сомневаясь, я все-таки решился и спросил:

– Скажи…ээ… Боже! Я даже не знаю, как тебя зовут?

Проклятый грустно улыбнулся.

– Называй меня, Глупцом. Другого имени я уже не вспомню.

– Скажи…хм… – я так и не осмелился назвать его предложенным именем, – скажи, а как ты оказался здесь?

– Наверное, так же как и ты. Случайно и бесповоротно…

Ласково потрепав Ша за шерстку, Проклятый продолжил:

– Я ведь раньше был простым учителем. Да, да не удивляйся… хотя, честно говоря, вряд ли можно найти более беззащитное призвание. – Слушая рассказ, я чувствовал, как меняется образ грозного убийцы. Теперь Душеприказчик предстал передо мной совсем в ином обличии. Я разглядел на его усталом обветренном лице добрые голубые глаза, достаточно узкие плечи и тонкие, музыкальные пальцы.

– Мне жилось совсем неплохо. В нашем маленьком городке, все знали друг дружку, и редко доходило до ссор. Я учил детей и писал скромные пьесы. И так бы продолжалось, наверное, до самой смерти, если бы она не наступила значительно раньше… Я, хорошо помню тот злосчастный день, когда у нас в городе появился новый падрэ. Он быстро занял свою нишу в местном приходе, найдя доверие и поддержку прихожан. Каждый стремился к нему за советом и помощью. И знаешь, поначалу, он действительно помогал всем страждущим. Спасал от всяческих неурядиц: отгонял волков, уводил прочь ужасный мор, воодушевлял нас во время голода, и нам вроде бы действительно становилось легче… Уж не знаю для чего ему это было необходимо. Наверное, все делалось не просто так. Он быстро расположил нас к себе. Даже ужасные сквернословы здоровались с ним учтиво и вежливо кланялись, завидев священника на другой стороне улицы. А позже что-то изменилось. Словно падрэ поменялся ролями со своим прихожанами. Теперь он стал обращаться к ним с различными просьбами. Сначала с совсем простыми, а дальше больше. Пока его обращения не перешли в разряд совсем небезобидных дел. А обращения, превратились в строгие приказы. Горожане довольно скоро погрязли в сплетнях, ссорах и прочих междоусобицах. А потом… – Проклятый замер и затих, испуганно вглядевшись куда-то вдаль.

– Что такое? – удивился я.

Душеприказчик промолчал. Лишь его взгляд испуганно буравил темноту, пытаясь что-то разглядеть в пугающей пустоте ночи.

Внезапно, с того берега донесся странный раздирающий слух крик, будто тысячи диких зверей терзали человеческое тело. Рука Проклятого легла на рукоять стилета. Крик повторился. И я почувствовал, как леденеют ноги, а сердце бьется в бешеном ритме готовясь выскочить наружу.

– Что там случилось? – вновь испуганно повторил я свой риторический вопрос.

– Не знаю, – прошипел Проклятый нервно сведя скулы.

Крик повторялся вновь и вновь – пока не затих.

На щеке моего собеседника вновь возникла огненная цифра, которую я еще до недавнего времени считал мороком. Только в это раз вместо тройки, адским пламенем сияло другое число. Два.