Бэзил Коппер - Морок над Инсмутом

— «Некрономикон», — произнес гортанный женский голос, — его автор — безумный араб Абдул Альхазред.

— Безумный, говорите? — Я обернулся на голос. — А авторские ему причитаются?

Дженис Марш я узнал сразу. Принцесса Пантера была в тюрбане и пижаме из зеленого шелка, ее длинный, до полу, халат стоил больше, чем я зарабатывал за год. В ушах у нее покачивались нефритовые серьги, на груди висел обсыпанный жемчужинами медальон, серебряная брошь-каракатица сверкала рубиновыми глазами. В полумраке подвала ее лицо казалось зеленоватым, круглые глаза блестели. Ее сходство с Питером Лорром не уменьшилось, однако если бы голову Лорра надеть на тело Дженис Марш, то, может быть, и он сгодился бы на роль секс-символа. Пока она шла ко мне по проходу между рядами, ее обтянутые шелком бедра терлись друг о друга, как две кошки, и только что не мурлыкали.

— Мистер Лавкрафт, не так ли?

— Зовите меня просто Гэ-У. Меня все так называют.

— Я о вас слышала?

— Сомневаюсь.

Девушка подошла совсем близко. Высокая, она смотрела мне прямо в глаза. Мне показалось, что камень на ее тюрбане буравит мой мозг, словно третий глаз. Ее ладонь скользнула по открытой картинке, пробежала по ней растопыренными пальцами, словно веселый паучок, а потом взяла меня за руку выше локтя и деликатно потянула от книги прочь. Я был этому только рад. Не знаю, может, у меня аллергия на инкунабулы или я страдаю от неизвестной науке щупальцебоязни, но мне совсем не понравилось стоять рядом с «Некрономиконом». Во всяком случае, рядом с Дженис Марш было куда приятнее.

— Так вы и есть Дочь Капитана? — спросил я.

— Это почетный титул. Оубед Марш был моим предком. В Тайном ордене Дочь Капитана есть всегда. Сегодня я за нее.

— А что это за штука с Дагоном такая?

Она улыбнулась, показав ряд мелких жемчужин.

— Это альтернативная форма культа. И это не надувательство, честное слово.

— А я этого не говорил.

Она пожала плечами.

— У многих складывается превратное представление.

Снаружи поднимающийся ветер бросал на стены Храма пригоршни дождя. Звук был жуткий, как будто кашалоты завели свои мерзкие песни в глубине бухты.

— Вы спрашивали про Лэйрда? Это мисс Уайльд послала вас сюда?

Теперь пришла моя очередь пожимать плечами.

— Джейни тяжело переживает неудачи, мистер Лавкрафт. А все из-за бронзы. Она ведь так и не выиграла золотую медаль.

— Мне кажется, она вовсе не стремится его вернуть, — сказал я, — просто хочет знать, где он. Он, похоже, исчез.

— Он часто уезжает из города по делам. О которых предпочитает не распространяться. Вы должны понять.

Я то и дело стрелял глазами на брошку-каракатицу. Она колыхалась на груди Дженис Марш в такт ее дыханию, подмигивая мне рубинами.

— Полинезийская работа, — сказала девушка, тронув пальцами брошь. — Капитан привез ее в Инсмут из своих странствий.

— Ваш родной город.

— Просто город у моря. Как и Лос-Анджелес.

Я решил половить рыбку на наживку, которую подбросил мне Уинтроп.

— Вы были там в двадцатых, когда Джей Эдгар Гувер устроил свой фейерверк?

— Да, я была маленькой. По-моему, всему виной были контрабандисты. Сухой закон тогда еще действовал.

— Хорошие времена были для Лэйрда.

— Наверное. Сейчас у него легальный бизнес.

— Да. Хотя будь он стопроцентным шотландцем, каким любит прикидываться, его уже давно депортировали бы.

Глаза у Дженис Марш были зеленые, как море. И довольно привлекательные, хотя и круглые.

— Позвольте мне разуверить вас, мистер Лавкрафт, если это, конечно, ваше настоящее имя, — сказала она. — Тайный Орден Дагона никогда не покрывал бутлегеров. И вообще никого не покрывал. Орден — не банда мошенников, охотящихся за капиталами богатых вдовушек. И не тайный бордель для киномагнатов, жаждущих плотских утех с несовершеннолетними наркоманками. Орден есть то, чем он себя называет, — а именно церковь.

— Во имя Отца, Сына и Святой Каракатицы? — съязвил я.

— Я не сказала, что мы — церковь христианская.

Дженис Марш подбиралась ко мне все ближе, пока не оказалась совсем рядом. Ее вездесущие руки легли на мой затылок и нагнули мою голову, словно лампу на гибкой ножке. Своим ртом она присосалась к моим губам, едва не расплющив об меня лицо. Я ощутил вкус помады, икры и соли. Ее пальцы зарылись мне в волосы, спихнув шляпу. Веки опустились. Потрудившись час-другой на почве профессионального долга, я положил руки ей на бедра и отсоединился от ее тела. Во рту у меня был вкус рыбы.

— Это было интересно, — сказал я.

— Эксперимент, — ответила она. — Ваша фамилия наводит на размышления. Лав… крафт. Поневоле подумаешь, что в определенных вопросах вы эксперт.

— Разочарованы?

Она улыбнулась. Мне показалось, что зубы у нее растут в несколько рядов, как у акулы.

— Вот уж нет.

— Значит, я могу рассчитывать на местечко в заднем ряду, когда вы будете в следующий раз обхаживать старину Дагона?

Ее манеры снова стали деловитыми.

— Думаю, вам надо пойти отчитаться перед Джейни. Я передам Лэйрду, чтобы он позвонил ей, как только вернется, пускай не беспокоится. И пусть она от вас отстанет. Война идет, а вы тратите время на поиски человека, который никуда не пропадал, вместо того чтобы защищать «Локхид» от пятой колонны.

— А как же Франклин?

— Какой Франклин, президент?

— Нет, Франклин-ребенок.

Ее круглые глаза чуть не стали еще круглее. Девушка разыгрывала невинность. С тем же самым выражением лица Принцесса Пантера сообщала белому охотнику, что Джангл Джиллиан покинула Могилу Ягуара несколько часов назад.

— Мисс Уайльд, кажется, считает, что Лэйрд прихватил с собой ребенка, которого она по неосторожности оставила на его попечение. Теперь она хочет его вернуть.

— Но у Джейни нет ребенка. Она не может иметь детей. Поэтому она такая нервная. Ее психоаналитик разбогател, спасая ее от диких фантазий. Она даже не отличает кино от реальности. Обвинила меня в том, что я совершаю человеческие жертвоприношения.

— За такое можно схлопотать по полной.

— Это был фильм, мистер Лавкрафт. Ножи были картонные, вместо крови — кетчуп.

Обычно на этой стадии расследования я звоню своему другу Берии в контору окружного прокурора и закидываю удочки. Но на этот раз он позвонил мне сам. Когда я вошел в офис, у меня было такое чувство, что мой телефон звонит уже битый час.

— Не гони волну, — сказал Берни.

— Пардон, — огрызнулся я, мгновенно сообразив, в чем дело.

— Перестань. Холодновато купаться в такое время года.

— Даже в ванной?

— В ванной особенно.

— Мистер окружной прокурор просил мне кланяться?

Берни расхохотался. Несколько лет тому назад я служил следователем при его конторе, однако нам пришлось расстаться.