Бэзил Коппер - Морок над Инсмутом

Кертис расплылся в улыбке, которая сменилась надменной усмешкой, когда он меня узнал. Мы с ним уже встречались на «Монтесито». Ходили слухи, что во времена сухого закона он был однажды замечен в честной сдаче карт, однако сам он энергично отрицал это.

— Привет, дешевка, — сказал он.

Я купил себе выпить, но ему предлагать не стал: перед ним и так уже стояли в ряд три или четыре порции.

— Я вижу, дело у тебя прибыльное, — сказал я. — Сколько отдал за форму? Или на «Парамаунт» одолжил?

Крупье обиделся.

— Она настоящая, — сказал он. — Я ухожу в армию. Надеюсь попасть за море.

— Да, надо бы тебя скинуть на парашюте в Токио, чтобы ты познакомил япошек с хромыми рулетками и налитыми свинцом игральными костями.

— А ты циник, дешевка. — Он опрокинул первый стакан.

— Нет, просто реалист. Как это ты вдруг покинул «Монти»?

— Суешь нос в дела Лэйрда?

Я приподнял плечи и опустил их снова:

— Азартным играм крышка, их заправилам тоже. Взять хоть бывшего владельца этого места. Пари держу, в последнее время ты изрядно потратился на траурные венки.

Кертис опрокинул один за другим еще два стакана и заказал третий. Когда я вошел, возле него крутилась пара шлюшек, нацеливаясь на его карманы. Теперь мы с ним остались один на один. Ему такая перемена декораций не понравилась, и неудивительно.

— Слушай, дешевка, — сказал он, внезапно понизив голос, — ради твоего же блага, оставь это дело. Сейчас есть ве щи поважнее.

— К примеру, демократия?

— Можно и так сказать.

— Как далеко за море ты хочешь отправиться, Кертис?

Он оглянулся на дверь с таким видом, словно ждал, что она сейчас откроется и с улицы войдут по его душу мокрые от дождя парни с автоматами Томпсона наперевес. Потом он вцепился руками в край стойки, чтобы скрыть дрожь.

— Чем дальше, тем лучше, дешевка. Филиппины, Европа, Австралия. Все равно.

— Война не самое безопасное место.

— Да неужели? По-моему, на острове Уэйк [30] Остров Уэйк — атолл в северной части Тихого океана, владение США, управляется ВВС США. Особую страницу в истории острова занимает его оборона в декабре 1941 года. Папа Джанни был бы целее, чем в собственной ванной.

— Что, и ты эту сказку слышал?

Кертис кивнул и сделал новый глоток. Джук-бокс играл «Дудли-аки-саки, хочу креветок, мама», и от этого было страшно. Глупо, но все равно страшно.

— Все умирают в воде. Вот что я слышал. Иногда на «Монти» Лэйрд выходил на палубу и часами глядел на море. Он спятил с тех пор, как связался с этой лупоглазой Марш.

— Принцесса Пантера которая?

— Так ты ее видел? Она самая, Дженис Марш. Хорошенькая штучка, особенно для любителей моллюсков. Лэйрд клялся, что в бухте есть подводный город. Слова говорил странные — «дарки боп» или что-то в этом роде. Или «джиттербаг», может. «Ктул что-то там…» или «Иог-мой-йо». Он говорил, что кто-то придет из воды и захватит всю землю, но явно не японцы.

В форме Кертису было неуютно. На ней еще не высохли круги от дождя. Он хлестал виски, как У. К. Филдз [31] У.К. Филдз — псевдоним Уильяма Клода Дьюкенфилда (1880— 1946), американского комедийного актера, создателя образа мизантропа и пьяницы, симпатичного, несмотря на ярко выраженную нелюбовь к собакам, женщинам и детям. во время попойки, но при этом не хмелел. Видать, против его страхов даже «Джек Дэниеле» был бессилен.

Я думал о Лэйрде на палубе «Монти». И о картине, где рядом с клипером капитана Марша из воды выныривает непропорционально большая каракатица.

— Он на корабле, так ведь?

Кертис ничего не сказал.

— один… — Я продолжал думать вслух. — Он там один, в море.

Я сдвинул шляпу на затылок и попытался вытряхнуть из головы хмель. Чистое безумие. Все равно что болтаться на волнах, повесив на грудь табличку с надписью: «Эй, Тодзио, подстрели меня!» «Монти» был настоящей плавучей мишенью.

— Нет, — сказал Кертис и так вцепился мне в рукав, что я расплескал выпивку.

— Что, его там нет?

Он тряхнул головой.

— Нет, дешевка. Он там, но не один.

Все водяные такси стояли у пристани, надежно пришвартованные и закрытые брезентом до лучших времен. Ни одного перевозчика, который взялся бы переправить меня в ту ночь на «Монтесито», мне было не найти. Ведь все знали, что прибрежные воды кишат японскими субмаринами. однако был один человек, которого не беспокоила судьба его лодок. Он наверняка не станет возражать, если одну из них позаимствуют без его разрешения.

«Сивью-Инн» был безлюден, как пустыня, и это несмотря на полицейские объявления, предостерегающие от проникновения на место преступления. В отеле было темно, холодно и сыро, и никто не приставал ко мне с вопросами, когда я взломал дверь лодочного сарая, чтобы найти ключи.

Выбрав у причала «Сивью» приглянувшийся мне катерок, я заправил его бензином, готовясь к небольшому путешествию. Еще я вынул из бардачка своего «Крайслера» «кольт супер матч» 38-го калибра и сунул его себе под мышку. В процессе я основательно промок и наверняка подхватил простуду. Оставалось надеяться, что Джангл Джиллиан оценит мои усилия.

Волны с грохотом били в дно лодки. Шум был мне на руку, особенно когда пришлось выстрелом сбивать с причальной цепи навесной замок, но от качки мой желудок скоро заходил ходуном. Мореход из меня тот еще.

«Монти» был там, на горизонте, каждая вспышка молнии выхватывала его из тьмы. Даже такой паршивый моряк, как я, в состоянии держать курс, плывя на маленьком судне к большому.

Когда попадаешь в море, сам себе начинаешь казаться крошечным. Особенно когда от родного города остается лишь россыпь огней во тьме за спиной. Какие-то крупные объекты сразу начали мерещиться мне в воде. Холод пробрался под одежду. Моя шляпа превратилась в губку из фетра, с нее отчаянно текло. Пока катер кратчайшим путем шел к «Монти», капли дождя и брызги пены кололи мне лицо, точно иглы. Глядя на свои руки, которые лежали на руле, белые от холода и сморщенные от воды, я пожалел, что не захватил с собой бутылку. Хотя с тем же успехом можно было жалеть о том, что я сейчас не дома, в теплой постели, с чашкой горячего какао и Клодетт Кольбер под боком. Не все в жизни идет по плану.

На границе трехмильной зоны мой желудок по-своему отметил освобождение от законодательных запретов. Здесь азартные игры становились легальными, а мой ужин выплеснулся через борт в воду Я глядел, как уплывают остатки сырного сэндвича. Мне показалось, что из морских глубин на меня глянуло зеленоватое отражение луны, но небо в ту ночь было затянуто тучами.

Заглушив двигатель, я дождался, когда волны сами принесут мой катер к «Монти». Борт моей лодки скребнул о корпус плавучего казино, и я поймал болтавшийся конец веревочного трапа, который порос водорослями, точно мхом. Привязав его к моему такси, я перевел дух.