Бэзил Коппер - Морок над Инсмутом

Нет, нам никогда не победить Древних и их многочисленных слуг. Видишь ли, время на их стороне.

Следуя инструкциям, которые Энн продиктовала мне по телефону, я достиг Инсмута без больших затруднений; сомневаюсь, что справился бы столь же успешно, если бы мне пришлось полагаться только на карту, напечатанную на последнем развороте ее книги, или спрашивать дорогу у встречных.

Спускаясь вниз с почти отвесных склонов горной гряды, расположенной к востоку от города, я смог сравнить Инсмут с описанием, которым открывалась книга Энн. По телефону она назвала его «оптимистичным», и теперь я понимал, что заставило ее сделать такое предупреждение. В книге Энн не решилась использовать слово «неиспорченный», однако сделала все возможное, чтобы у читателя возникло представление об Инсмуте как об уголке, полном «старосветского шарма», если прибегнуть к расхожему английскому выражению. однако здешние дома, хотя и безусловно старые, очарованием не отличались. Нынешние обитатели — в основном «приезжие» и «дачники», как называла их Энн, — очевидно, приложили немало усилий, чтобы спасти дома от окончательного распада и уничтожения, однако подновленные фасады и свежая краска на стенах лишь усиливали общее впечатление заброшенности и придавали улицам неуместно кричащий вид.

Правда, гостиница, где для меня был заказан номер, — Нью-Джилмэн-хаус — оказалась счастливым исключением из общего правила. Это здание принадлежало к числу тех немногих, которые были построены в городе относительно недавно — не далее, чем в 60-е. Фойе было декорировано и меблировано с большим вкусом, а портье любезен и внимателен настолько, насколько можно ожидать от американского портье.

— Моя фамилия Стивенсон, — представился я. — Мне кажется, мисс Элиот заказала для меня номер.

— Лучший в отеле, сэр, — заверил меня он. Я охотно ему поверил, ведь Энн была владелицей заведения. — А вы разговариваете, как англичанин, — добавил портье и протянул мне карточку, подтверждающую бронь. — Вы там познакомились с боссом?

— Совершенно верно, — смущенно подтвердил я. — Не могли бы вы сообщить мисс Элиот, что я здесь?

— Само собой, — был его ответ. — Помочь вам отнести сумку?

Я покачал головой и поднялся в номер самостоятельно. Он оказался на верхнем этаже и имел вид из окна, который, не без некоторой натяжки, можно было назвать приличным. В общем-то, это был бы даже великолепный вид, если бы не руины домов на набережной, из-за которых я вынужден был созерцать океан. Там, ближе к горизонту, вода пенилась — это волны перекатывались через Дьявольский риф.

Я все еще смотрел туда, когда сзади подошла Энн.

— Дэвид, — сказала она. — Хорошо, что ты приехал.

Я повернулся, немного неуклюже, и, чувствуя себя неловко от смущения, протянул ей руку, которую она немедленно пожала.

— Ты не постарел ни на один день, — сказала она лицемерно. С нашей последней встречи прошло тринадцать лет.

— Ну, да, — согласился я, — я ведь уже подростком выглядел как пожилой человек. Зато ты выглядишь великолепно. Быть капиталисткой тебе идет. Этот город весь принадлежит тебе?

— Примерно на три четверти, — сказала она, сделав воздушный жест узкой рукой. — Дядя Нед скупил землю за сущие гроши еще в тридцатые, а теперь она так и стоит — гроши. Все его амбиции — «вернуть Инсмут на карту мира» — ни к чему не привели. Дома, которые он отремонтировал, в шестидесятые удалось сдать, правда, арендаторы приезжали только на уикенды, это были жители больших городов, которым недоставало денег на статусную загородную собственность. За сезон здесь останавливается несколько сотен туристов — любителей редкостей, рыбаков, тех, кому просто все надоело, — но для такого отеля, как этот, недостаточно. Вот почему я написала книгу — но, полагаю, во мне все еще слишком много от ученого и слишком мало от сенсационного журналиста. Надо было уделить больше внимания тем старым историям, но совесть не позволила, так что я обошлась одними строгими фактами.

— Вот что университетское образование с людьми делает, — сказал я. Мы с Энн познакомились в Манчестере — настоящем, а не том, в который судьба и стечение обстоятельств привели меня теперь, — где она изучала историю, а я — биохимию. Мы с ней дружили — увы, в буквальном, а не в эвфемистическом смысле этого слова, — но только до диплома, а потом не поддерживали отношений до тех пор, пока она, узнав, что я в Нью-Гэмпшире, не прислала мне письмо с известием о своей карьере в области недвижимости и приложенной к нему книгой. Я планировал навестить ее еще раньше, но теперь, когда я прочитал книгу, у меня появился предлог, и перспектива стала очень заманчивой.

Пока она следила за тем, как я распаковывал вещи, выражение ее серых глаз оставалось непроницаемым. Она и впрямь похорошела, я сказал это не из вежливости, вид у нее был ухоженный, кожа чистая, манеры уверенные.

— Полагаю, твое появление в Штатах — результат печально известной утечки мозгов, — сказала она. — Что тебя соблазнило — доллары или оборудование для исследований?

— И то и другое, — признался я. — Но больше все-таки последнее. Ученым, занимающимся генетикой человека, так много не платят, да и я не столько написал трудов, чтобы залучить меня к себе считалось большой удачей. Я — обычный рядовой в армии ученых, ведущих длительную кампанию по изучению генома человека и составлению его карты.

— Это лучше, чем быть главным хранителем Инсмута и его истории, — сказала она ровным голосом, не оставлявшим лазейки для вежливого возражения.

Я пожал плечами.

— Что ж, — ответил я, — если я напишу эту статью, то Иннсмаут снова окажется на карте, по крайней мере, научной, — только сомневаюсь, чтобы это принесло прибыль твоему отелю. Не думаю, что по моим следам сюда явится легион генетиков.

Энн опустилась на край кровати.

— Боюсь, все может оказаться не так просто, — сказала она. — Информация, которая есть в книге о внешнем виде жителей Инсмута, несколько устарела. Раньше, еще в двадцатые, когда население города составляло меньше четырех сотен человек, это, возможно, и была та самая закрытая община, все члены которой — близкие родственники, но после войны сюда приехали до двух тысяч человек из разных мест, и, хотя представители старых семей предпочитали держаться друг друга, остальные вступали с пришельцами в браки. Я смотрела архивы и знаю, что почти все ведущие семьи в городе — Марши, Уэйты, Джилманы — выродились. Думаю, то же случилось бы и с нами, Элиотами, если бы не английская ветвь семейства. Инсмутская внешность еще встречается, но редко — сейчас можно увидеть лишь ее следы, да и то только в ком-нибудь старше сорока.