Регина Лукашина - Блеф во спасение

Думала ли об этом Елена, пока незнакомый мужчина с серым от пыли лицом вёл её подземным переходом против потока бегущих людей, подальше от места чрезвычайного происшествия с не менее десятка жертв? Да нет же. Отрывочные мысли роились в голове, широкими мазками — образы. Дрожь бросалась нервным ознобом откуда-то из-под диафрагмы и отступала. Чётко выполняющий свои обязанности рассудок подсказывал, что это шок. И как только она окажется в безопасности и одиночестве, запоры на эмоциях как один лопнут, рассудок сдаст вахту, и начнётся настоящий кошмар.

Холод мрамора всё-таки проник сквозь джинсы. Он сидел рядом молча, спустив с плеча рюкзак, смотрел поверх голов суетящихся спасателей, тут же у входа оказывавших помощь вынесенным на носилках раненым. Фургончик с крупной надписью «Россия» и тарелкой наверху затормозил в начале улицы Солянки практически одновременно с подъехавшим чёрным внедорожником с синим «ведерком» на пружинке, высунутым на крышу и громкоговорящим номером «АМР». В этот момент и стало понятно, что случайные попутчики, закономерно помогавшие друг другу и окружающим в условиях экстрима, в эту секунду вечности оказались рядом не случайно. Они просто подняли друг на друга глаза, и всё стало понятно без слов. Обоим надо делать ноги.

— Вы тоже в розыске?.. — неожиданная шутка спутницы поразила его до глубины души. Здоровая реакция психики, свидетельство изрядного опыта во всяких переделках, сила воли? Конечно. Но где он мог её видеть… О, точно!

— Не могу же я допустить, чтобы вы оказались на stand up [16] Stand up — корреспондент в кадре, форма подачи информации в телевизионном репортаже. с чумазым лицом, — усмехнулся он своей догадке и буквально потащил девушку за собой через дорогу в переулок. Наблюдательность его собственных коллег, что уже вышли из салона внедорожника, в сравнение не шла с жаждой репортёров поймать кого-то быстрее для более или менее внятных слов на камеру. И уж точно докладывать кому-то из начальства о том, что обстоятельствах взрыва ему доложить нечего, за сутки до прихода в «кадры» расписаться за новую звёздочку подполковника было б нежелательной деталью досье. — Я Миша.

— Я — Лена, — проговорила она, поспевая за командиром вприпрыжку, — спасибо вам за… За там, в вагоне!.. А в телеящик мне и правда, сегодня не хочется сыграть. Спасибо вам, вы мне, наверное, жизнь спасли. Но откуда?..

— Не за что, — наконец-то они остановились у границы пешеходной зоны улицы Забелина, посмотрев друг на друга внимательнее. Белокурые волосы, собранные на затылке во французскую косичку и отпущенные ниже шеи на свободу конским хвостом, ярко-синяя трикотажная блузка под стёганым голубым жилетом… Не из-за этого ли сочетания цветов такой удивительный цвет глаз, слово само море переливается в них? Подтянутая стройная фигура, обтягивающие джинсы, белые мокасины — лет тридцать пять, не больше. Но всё-таки глаза выдают. В них глухая боль. Не сегодняшняя, старая и усталая. Боль на полвека жизни. Свежие полные губы, не знавшие косметолога, кожа гладкая, как у школьницы. А в проборе на голове — не отросшие темноватые корни волос, а чистое серебро седины. Что же ты пережила, девочка?

— Да не трудно было догадаться… Едва вы увидели микрофон, появились титры «беги, кролик, беги». А я не в розыске, скорее, наоборот. В отпуске из него.

— Следователь? Тоже можно было догадаться по действиям там, — Лена улыбнулась ему со всем очарованием, допустимым в этих обстоятельствах. А ведь красив, что греха таить. Наверняка, тоже женат. Скроен атлетически, по речи судя — очень неглуп, по действиям — ещё и порядочный человек. Глаза как стальной клинок. Ведь у рыси глаза жёлтые? A-то бы сходство полным было, — спокойные, очень внимательные. Чувствует свою силу, не бравируя ей. Выше меня на полторы головы, значит, метр восемьдесят пять. Одет как охламон — кепка несусветная, ботинки военные, футболка, штаны защитные. Но ведь и с рюкзаком, не иначе, с рыбалки едет. Для грибов ещё рановато. Зачем ей нужны были все эти выводы, она и сама не понимала. Вероятно, сам мозг выбирал те темы для размышления, что могли бы сгладить афтершоки [17] After shock — повторные затухающие толчки после землетрясения. пережитого давеча в подземке. Отвлечься, отвлечься… — Вы рыбу наловленную, наверное, там оставили, в метро? Не мудрено. Ну, спасибо!

Как удержать её? Чем? Почему журналистка Лена, невесть как и зачем оказавшаяся на месте трагедии, сразу и крепко зацепила не сколько мужское его воображение, но душу, знающую о нас самих больше механики разума? Перепачканные, не замечаемые ни полицией, натягивающей ограждение лент в пяти метрах ближе к метро, ни растущей на глазах толпой зевак, они стояли в центре вращающегося хаоса как речные пороги, обтекаемые им и ждали от неба простой подсказки. Как и какими им обоим быть друг для друга? Слова благодарности уже произнесены. Внешний осмотр произведён — разные как и положено по законам диалектики, удалось ли им заметить, что едины они не только в почерке породы аристократических черт лица.

— Не было никакой рыбы. Может быть, вас проводить? В таком виде у усиленных патрулей могут возникнуть вопросы. А вы, я заметил, их не очень любите. По фиолетовой ветке, надо думать, сейчас движение прекращено. Из центра можно выбраться, если дойти до Лубянки или до бульваров… — всё больше чувствуя себя пионером, стесняющимся предложить однокласснице донести портфель, без пяти минут подполковник лихорадочно искал выход.

— Да нет, спасибо… Пешком дойду, дворами, выросла в этом районе, — словно канатоходец, она балансировала между стремлением сохранить лицо и искушением плюнуть на всё и завести мимолётное знакомство. Ведь он человек воспитанный, правда? Он из вежливости предлагает проводить. И на чашку кофе проситься не будет. Так зачем разочарование? Она улыбнулась ещё шире, протянула ему руку, с силой сжала большую и тёплую мужскую ладонь своими заледеневшими пальцами. Сделала шаг в сторону, ещё один…

— Низа!.. Куда же ты идёшь? — раздался его голос.

Гром среди ясного неба. Словно снова взрыв раздался. Только теперь уже в душе. Этого не может быть. Точнее — было. У Булгакова. Там, когда присланного к ней «по дельцу» демона отчаявшаяся женщина приняла за «новую породу уличного сводника», он процитировал вслух фразу романа её пропавшего в небытии мастера о тьме, пришедшей со Средиземного моря. Обгоревшие страницы тетради, засушенная роза. Но мысли? Мольбу дать ей дышать воздухом… Это нельзя было подсмотреть или украсть.

Поражённая этим громом, Лена заметила за собой странную слабость. Ноги отказались повиноваться ей, она не могла даже дотронуться пальцами рук до висков, чтобы понять, не кажется ли ей это всё, не стала ли слуховая галлюцинация следствием бара-травмы, лёгкой контузии, психологического оттаивания после пережитого шока. Неужели всё наяву? Маргарита в романе, заподозрив домработницу в шпионаже, убедилась в ошибочности версии, как только Азазелло процитировал ей её мысли. А здесь и сейчас при допущении простого совпадения, того, что попутчик видел в Facebook [18] Facebook — крупнейшая международная социальная сеть. её фотографию с актёром, разыгрывающими сцену из спектакля, ничем рациональным нельзя было объяснить тот упрямый факт, что вопрос был произнесён по-гречески.