Регина Лукашина - Блеф во спасение

— Пакет нужен? — на кассе магазина она выложила с трудом найденную библиографическую редкость. Путеводитель по Кингисеппскому району Ленинградской области. Высота над уровнем моря 32 метра, численность населения — десять с половиной тысяч человек. Всё это можно было найти в Wikipedia. Покупательницу, очевидно, интересовало нечто более глубокое. И теперь весь персонал первого этажа знал, что именно. Иван-город.

— Тринадцатый символ. Четырёхугольная крепость. Гениально, — в наушнике раздался одобрительный смех. — Не забудь перевернуть книгу.

В это же самое время учитель истории по диплому вкратце объяснит коллегам, что крепость на речке Нарве была основана в 1492 году в разгар Литовской войны повелением московского князя Ивана Васильевича. «И заложигиа град на немецком рубеже, против Ругодива города немецкого, на Нарове Девичьей горе на Спуде четвероуголен и нарече ему имя…». Река с трёх сторон защищала твердыню как естественная преграда. Согласно легенде, размещение её было определено с помощью ленты, сшитой из полос кожи с одной лошади. А одна из башен получила название Набатной. Вот вам и колокол, вот вам и единорог, вот вам и Иван. Гениально, Леночка.

— Уводит из Москвы. На эту голову надо надеть золотой шлем…

— Платиновый, Гриша. Она — платиновая блондинка. Индус, готов?

— Так точно, выдвигаюсь на точку. Страхуйте со стороны проспекта.

— Надо быть полным идиотом, чтобы сокровища помещать в крепость на границе с Эстонией. Тогда это Ливонский орден был или тевтонские рыцари, да? Я бы на их месте ни за что не поверил.

— Саня, не ворчи… Санкт-Петербург в ста верстах от границы. А Пётра Первого называть полным идиотом я бы остерёгся. Ленка знает, что делает.

Платиновая блондинка покружила у памятника Барклаю-де-Толли, на вытянутой руке сделала selfi и двинулась по нечётной стороне домов пешком сначала к скверу Екатерины II, где постояла минуты две и сделала книксен, после, вдоль здания Дирекции императорских театров к милому памятнику питерскому дворнику, после — через мост Ломоносова — к площади Пяти углов. Там, укрытая от проезжающих автомобилей витой решёткой с вазами, располагалась небольшая кондитерская с вынесенными на улицу под зонтики посадочными местами. Несмотря на прояснившееся небо, они пустовали. Но у единственной посетительницы моментально нашлась компания. Её уже ждал плотненький мужчина в изысканных очках в золотой оправе.

— Почему так? — спросил он, едва дама заняла место напротив. — Я хотя и позавтракал в Сапсане, аппетита не было после твоего фортеля. Вино какой страны предпочитаешь в это время суток — красное, белое?

— Рожу твою видеть не хотела, трёп слушать. Chantra, chantra pas. Споёт или не споёт. Знаешь, так французы крепостных отбирали для барских опер… Будьте любезны! Вы в чайниках подаёте? Эрл Грей. Две чашки.

— Ты принесла то, о чём мы договаривались, товарищ стажёр?

Лена вынула из пакета и положила перед ним на стол картонную папку с тесёмочками и типографской надписью «дело». Секунду подумав, к этому присовокупила ещё и пакет, предварительно вытащив книгу.

— Что такое?.. Ивангород. Любопытно. Его, кажется, шведы чуть ли не сразу отвоевали у московского князя, — с нажимом произнёс бывший историк.

— А ещё там был концентрационный лагерь в Великую отечественную. Мне, знаешь ли, в поезде было нечего читать. Вот и прихватила у кулера, кто-то выбросил, наверное, из китайских туристов.

Лена замолчала, дожидаясь, пока официант расставит на столике заказ — чайник, пару чашек, блюдечко с лимоном и круглые сушки с маком. Очки она так и не сняла, зато сидела в своей излюбленной позе — подбородок на ладони, локоть на столе. Однокурсник потянулся за чайником.

— Подождал бы хоть, пока заварится. В Лондоне тебя не поймут.

— Лёля, кончай изощряться, а? Понимаю, что ты мне вранья простить не можешь, даже тему диплома, что я у Шинкаря сдёрнул. Но ты сама хороша. Тебе просили передать, что за сведения о ключе заплатят как за мерседес.

— Тебе заплатят как за мерседес за сведения о том, в каком ключе я мои гипотезы выстраиваю, так? Извини, дружок, эквивалент изменился.

— Чего ты добиваешься? Чего ты хочешь? Назови свою цену.

— О-ого… Сядь, гордая женщина, никогда ничего не просите. Особенно у тех, кто сильнее вас. Знаешь, что Гораев? Самое сильное человеческое чувство — это страх. И ты сейчас его испытываешь. Потому, что ты им уже не нужен. Им, твоим хозяевам, нужна я. А ты, сдаётся мне, долго не проживешь.

— Не боишься ли ты сама, детка, что с тобой перестанут по-хорошему? Ты ведь знаешь, где находится ключ, верно? А о сыворотке правды слышала?

— Знала бы, если бы его сама туда положила. А так могу всего лишь предположить. Всем нужно то, что у меня в голове. И это — моя гарантия. В здравом уме и твёрдой памяти я сама для вас всех — ключ. Без сывороток. Что на самом деле я знаю, я понятия не имею. Тронете неаккуратно, сосудик лопнет, ни лягушонка, ни Каа. Одна голая логика. Которая вам не помогла. Так что слушай меня внимательно. Горсткин мост через Фонтанку. Завтра ровно в полдень. В центре моста. И чтобы никого не было рядом. Замечу…

— Боюсь, ничего у тебя из этого не получится. Если заказчик за границей, в командировке, скажем. Просто скажи, чего требуешь.

— Пусть вернёт то, что отнял у меня за эти два года. Всё и всех. Для начала разговора. А потом я назову, сколько надо заплатить за моральный ущерб, — отчеканила платиновая кобра, глядя вербовщику прямо в глаза. — Жду сутки, начиная с этого момента. Ведь это твоему шефу по силам, верно? Внедорожник АМР. Один раз снял трубку — закрыта программа на радио. Ведь населению мегаполиса нельзя рассказывать в прямом эфире, как его на самом деле имеют. Какой благовидный предлог! Второй раз снял трубку — государственный служащий отправляется в бессрочную командировку в очень Среднюю Азию. Ведь нужно сделать так, чтобы Лена Кочетова была безоружна, сиротлива и не имела никаких опор. А потом, когда спросят, уже надо, чтобы сдалась сразу. Фраза каноническая. Хочу, чтобы сейчас, сию же секунду, мне вернули моего любовника? Старо, как мир. Я всё сказала, Гораев. Ты пей чай. Для тебя он уже заварился. А я подожду. Крепости.

— Лена, ты хоть понимаешь, кого пытаешься шантажировать?

Словно удар током, она почувствовала вибрацию в кармане джинсов, нащупала кнопку приёма звонка. Наушник ожил, зашипел. Бывший сосед по студенческой парте смотрел прямо ей в глаза. Не подать виду. Не подать! Кровь прихлынула к щекам. Это ничего, пусть думает, что я разозлилась.

«Реверс налево. Быстро», — голос напарника заглушал шум двигателя.

— Да пошёл ты, Гораев! Шестёркой был, шестёркой помрёшь. Идиот ты, а не аристократ духа! На побегушках у маньяка. А шефу своему передай, тому, что в чёрном внедорожнике, что его синий галстук в ромбик на общем фото с Карпенко храню как величайшую реликвию на память о величайшем предательстве. За чай благодарить не буду. Не пила, извини!