Стивен Кинг - Буря столетия [litres]

ЛИГОНЕ ( закадровый голос ). Хэтч.

ХЭТЧ входит в поток света. ДЖЕК хватает его.

ДЖЕК. Хэтч, нет.

ХЭТЧ его игнорирует. Идет в свет. Топор выпадает из его пальцев.

192. ЭКСТЕРЬЕР: УНИВЕРМАГ. НОЧЬ.

Внедорожник островных служб сворачивает на стоянку перед универмагом. Штормовые ставни опущены, но мы видим ослепительный синий свет, пробивающийся через дверь.

193. ИНТЕРЬЕР: САЛОН ВНЕДОРОЖНИКА ОСТРОВНЫХ СЛУЖБ.

Он плотно забит крепкими мужчинами. За рулем МАЙК.

ДЖОННИ ( с трепетом ). И что это за хрень?

МАЙК не тратит времени на ответ. Выскакивает из салона даже раньше, чем внедорожник останавливается. Остальные следуют за ним, но по лестнице МАЙК поднимается первым.

194. ИНТЕРЬЕР: ОФИС КОНСТЕБЛЯ.

ХЭТЧ как лунатик идет в яркий свет, не замечая предметов, которые кружат в воздухе. «Пауэрбук» бьет его по голове. ХЭТЧ отмахивается, и он уплывает, словно под водой. ХЭТЧ подходит к ЛИГОНЕ, который тоже ослепительно ярок.

ЛИГОНЕ – в действительности старик, теперь мы это видим. Нечесаные седые волосы падают на плечи, глубокие морщины прорезают щеки и лоб, губы запали, но это властное лицо… и властвуют на нем глаза, водовороты красного и черного. Прежняя одежда исчезла. Он в черной мантии, сверкающей текучими серебряными узорами. Одной рукой ЛИГОНЕ по-прежнему держит над головой свой посох (с одной стороны он заканчивается серебряной волчьей головой, но теперь мы видим, что на самом посохе вырезано множество рун и символов), а второй рукой хватает ХЭТЧА за плечо… Только это вовсе не рука, а скорее птичья лапа с длинными когтями.

ЛИГОНЕ наклоняет голову, пока его лоб практически не касается лба ХЭТЧА. Губы ЛИГОНЕ расходятся, обнажая заостренные зубы. ХЭТЧ смотрит на него широко раскрытыми глазами.

ЛИГОНЕ. Отдайте то, что мне нужно, и я уйду. Скажи им. Отдайте то, что мне нужно… И я уйду.

Он поворачивается, сверкнув подолом мантии, и шагает к двери на разгрузочную платформу.

195. ИНТЕРЬЕР: ТОРГОВЫЙ ЗАЛ, ВХОДНАЯ ДВЕРЬ. НОЧЬ.

Она распахивается, вбегает МАЙК, за ним остальные. МАЙК спешит по центральному проходу, перепрыгивает опрокинутый карточный столик, хватает КИРКА ФРИМАНА.

МАЙК. Что случилось? Где Хэтч?

КИРК тупо указывает на дверь в офис констебля. Говорить он не может. МАЙК бросается в дверной проем… и останавливается.

196. ИНТЕРЬЕР: ОФИС КОНСТЕБЛЯ, ГЛАЗАМИ МАЙКА.

По офису словно пронесся вихрь. Везде бумага и канцелярские принадлежности, листы подрагивают от сквозняка – дверь на разгрузочную платформу открыта. Разбитый «Пауэрбук» ХЭТЧА лежит на полу. Камера пуста. Перед дверью валяются прутья решетки. Сама дверь по-прежнему заперта, но в ней зияет огромная дыра, контуры которой отдаленно напоминают человеческий силуэт. РОББИ и ГЕНРИ стоят у стены, обнявшись, словно маленькие дети, потерявшиеся в темноте. ХЭТЧ стоит посреди комнаты, спиной к МАЙКУ, опустив голову.

МАЙК осторожно приближается. Остальные мужчины столпились у двери в торговый зал и смотрят широко раскрытыми глазами.

МАЙК. Хэтч? Что случилось? ( ХЭТЧ не реагирует, пока МАЙК не касается его плеча. ) Что случилось?

ХЭТЧ поворачивается. Близкий контакт с ЛИГОНЕ кардинальным образом изменил его лицо. На нем отпечатался ужас, который, вероятно, никогда не уйдет, даже если ХЭТЧУ удастся пережить Бурю столетия.

МАЙК ( видит эти перемены ). Хэтч… Господи… Что?..

ХЭТЧ. Мы должны отдать то, что ему нужно. Если мы это сделаем, он уйдет. Оставит нас в покое. Если не сделаем…

ХЭТЧ смотрит на распахнутую дверь, ведущую на разгрузочную платформу, через которую в офис залетает снег. К ним подходит РОББИ, едва переставляя ноги, как глубокий старик.

РОББИ. Куда он пошел?

ХЭТЧ. Туда. В бурю.

Теперь они все смотрят на дверь.

197. ЭКСТЕРЬЕР: ЦЕНТР ГОРОДА, КАМЕРА НАЦЕЛЕНА НА ОКЕАН. НОЧЬ.

Снег валит, сугробы растут, волны бьются о берег, в воздух взлетают фонтаны пены и брызг. ЛИГОНЕ словно еще одна составляющая бури где-то здесь.

ЗАТЕМНЕНИЕ.

КОНЕЦ ПЯТОГО АКТА

198. ЭКСТЕРЬЕР: ПЕРЕКРЕСТОК ГЛАВНОЙ И АТЛАНТИЧЕСКОЙ УЛИЦ. НОЧЬ.

Сугробы выше, чем прежде, несколько витрин разбиты. По улицам теперь не проедешь даже на внедорожнике. Фонарные столбы наполовину засыпаны снегом.

Камера движется к аптеке, и мы видим, что проходы превратились в морозную тундру. Надпись «ЛЕКАРСТВА ПО РЕЦЕПТАМ» на дальней стене поблескивает изморозью. Ближе к витрине – плакат с надписью «ОБОГРЕВАТЕЛЯМИ “ДЖИНИ” ВДАРЬ ПО МОРОЗУ-СТАРИЧИНЕ». Но на этот раз последним смеется Мороз-старичина: обогреватели практически засыпаны снегом. Напольные часы тоже засыпаны, циферблата не разглядеть, но они тикают. Начинают отбивать очередной час. Один… два… три… четыре…

199. ИНТЕРЬЕР: ПРИХОЖАЯ МАРТЫ КЛАРЕНДОН. НОЧЬ.

Мы видим тело МАРТЫ, накрытое скатертью. И слышим другие часы с боем. Пять… шесть… семь… восемь…

200. ИНТЕРЬЕР: ДЕТСКИЙ САД «СКАЗОЧНЫЙ НАРОДЕЦ». НОЧЬ.

Кукушка, которую наверняка обожают подопечные МОЛЛИ, выскакивает из настенных часов и тут же прячется, словно часы нагло показывают язык. Девять… десять… одиннадцать… двенадцать. С последним ударом птичка окончательно ретируется в гнездо. В детском саду безупречно чисто, но страшновато. Маленькие столы и стулья, картинки на стенах, грифельная доска с надписями «МЫ ГОВОРИМ СПАСИБО» и «МЫ ГОВОРИМ ПОЖАЛУЙСТА». Здесь слишком тихо, слишком темно.

201. ЭКСТЕРЬЕР: РАЗГРУЗОЧНАЯ ПЛАТФОРМА ЗА УНИВЕРМАГОМ. НОЧЬ.

Мы видим завернутое тело ПИТЕРА ГОДСО, теперь это просто замороженная глыба под брезентом… но сапоги торчат по-прежнему.

202. ИНТЕРЬЕР: ОФИС КОНСТЕБЛЯ.

Он по-прежнему засыпан бумагами и канцелярскими принадлежностями, упавшие прутья решетки лежат, где лежали, но людей нет. Камера смещается к двери в торговый зал. Он тоже пуст. Перевернутый карточный столик и разбросанные по полу карты в проходе со стеллажами консервов свидетельствуют о том, что привычный ход событий внезапно что-то нарушило, но это в прошлом. Большие часы над кассовым прилавком работают от батарейки и показывают одну минуту после полуночи.

203. ИНТЕРЬЕР: СКЛАД ВО ДВОРЕ МУНИЦИПАЛИТЕТА. НОЧЬ.

Два завернутых тела: БИЛЛИ СОУМС и КОРА СТЭНХОУП.

204. ИНТЕРЬЕР: КУХНЯ МУНИЦИПАЛИТЕТА. НОЧЬ.

Чистенькие столешницы, подметенный пол, вымытые кастрюли на сушках. Маленькая армия горожанок, у которых внезапно оказался избыток свободного времени (несомненно, под командованием МИССИС КИНГСБЕРИ), навела идеальный порядок, и кухня готова к тому, чтобы утром испечь оладьи для двух сотен человек. Настенные часы показывают две минуты первого. Как и в детском саду «Сказочный народец», здесь страшновато: света почти нет (электричество вырабатывает генератор), а снаружи завывает ветер. На табуретках у двери – ДЖЕК КАРВЕР и КИРК ФРИМАН, держат на коленях охотничьи карабины. У обоих слипаются глаза.