Кассандра Клэр - Лорд Теней [litres]

– Миледи, – произнес он. – То, в чем я поклялся тебе при Благом Дворе, создало между нами связь. Думаю, ты успела почувствовать ее мощь.

Кристина кивнула. То была не наведенная магией связь между ней и Марком, но она все равно была – мерцающая энергия в их беседах, их танце.

– Я думаю, эта сила может помочь нам вместе сделать кое-что, что одному мне не по силам. – Кьеран подошел ближе к кровати, вынимая руку из кармана. У него на ладони что-то сверкало. Он протянул это Кристине, и она увидела желудь, которым воспользовался Марк, чтобы призвать Гвина. Желудь выглядел слегка побитым, но целым, словно его снова склеили после того, как он раскололся.

– Хочешь снова призвать Гвина? – Кристина покачала головой. Ее коса расплелась, волосы рассыпались по спине. Она заметила, как Кьеран на них посмотрел. – Нет. Он больше не станет вмешиваться. Ты хочешь поговорить с кем-то другим из страны фэйри. С братом?

– Как я и предполагал, – он чуть наклонил голову, – ты угадываешь мои намерения.

– И ты можешь это сделать? Желудь не призовет только Гвина, и всё?

– Магия тут довольно простая. Не забывай, ты не нашей крови и не можешь накладывать заклятья, но я-то могу. Желудь может призвать к нам проекцию моего брата. Я расспрошу его о планах отца. Я также спрошу, не может ли он остановить Всадников.

Кристина оторопела.

– Всадников кто-то может остановить?

– Они слуги Двора и повинуются его приказам.

– Почему ты мне это рассказываешь? – спросила Кристина.

– Потому, что для призыва брата я должен буду тянуться разумом в страну фэйри, – сказал Кьеран. – И, если я желаю сохранить свой разум в неприкосновенности, было бы безопасней обзавестись привязкой здесь, в этом мире. Чем-то – кем-то – кто станет для меня якорем, пока я разыскиваю брата.

Кристина соскользнула с кровати. Выпрямившись, она была лишь немногим ниже Кьерана, ее глаза оказались на уровне его губ.

– Почему я? Почему не Марк?

– От Марка я уже достаточно требовал, – сказал он.

– Возможно, – сказала она, – но даже если это и так, не думаю, что это вся правда.

– Мало кто из нас достаточно везуч, чтобы знать всю правду о чем бы то ни было. – Кристина помнила, что Кьеран юн, но когда он говорил, в глазах его было что-то древнее. – Вложишь ли свою руку в мою?

Она подала ему руку, пересеченную на запястье красной меткой ее связи с Марком. Почему-то это показалось правильным. Пальцы Кьерана – прохладные и сухие, легкие как касание падающего листа, – сомкнулись вокруг ее пальцев.

Другой рукой Кьеран швырнул золотой желудь в стену рядом с камином.

На мгновение воцарилась тишина. Кристина слышала отрывистое дыхание Кьерана. Это казалось странным – всё, что они делали, было так далеко от обычных человеческих чувств, и непривычно было слышать, что Кьеран запыхался. Но затем она вспомнила, как он держал ее в объятиях, вспомнила неровное биение его сердца. В конце концов, фэйри тоже из плоти и крови, разве нет? Из мышц и костей, как Сумеречные охотники. И пламя ангельской крови горело и в них…

Тьма расползлась по стене, словно пятно. Кристина со свистом втянула воздух, и Кьеран крепче сжал ее руку. Тьма дергалась и шевелилась, дрожала и преображалась. В ее глубине плясал свет, и Кристина разглядела разноцветное ночное небо страны фэйри. А внутри тени был сгусток еще более плотной тьмы – человек, закутанный в темный плащ. Когда тьма растаяла, Кристина сперва разглядела его усмешку, а потом и все остальное, и ее сердце словно остановилось.

Половина его лица была маской смерти, как у скелета, а другая половина – сияла дивной красотой. Плащ на его плечах был черным, с вышитой на нем сломанной короной. Человек стоял, расправив плечи, и ухмылялся половиной лица, глядя на Кьерана сверху вниз.

Они призвали вовсе не Адаона. Перед ними был Король Неблагого Двора.

– Нет! Нет! – рыдал Тавви, уткнувшись Джулиану в плечо. Известие о том, что он отправляется в Идрис с Алеком, Максом и Рафом, он принял хуже, чем Марк рассчитывал. Неужели даже при сообщении о короткой разлуке все дети так плачут, словно мир рушится, а их сердце разбито?

Не то чтобы Марк винил Тавви. Просто сам он, увидев, как Джулиан ходит по комнате, держа брата на руках и похлопывая его по спине, а Тавви рыдает, чувствовал себя так, словно его сердце рвалось на кусочки.

– Тавс, – нежно произнес Джулиан. Марку трудно было представить, что это голос того же юноши, который стоял перед Неблагим Королем, приставив нож к горлу наследного принца. – Это всего на день, максимум на два. Посмотришь каналы в Аликанте, увидишь Гард…

– Ты всегда уезжаешь! – Тавви захлебывался от рыданий, уткнувшись в рубашку брата. – Ты не можешь снова уехать!

Джулиан вздохнул. Он опустил голову и потерся щекой о непослушные кудри брата. Поверх головы Тавви он встретился взглядом с Марком. В его глазах не было ни укора, ни жалости к себе, только печаль.

И все же Марк чувствовал себя так, словно чувство вины вот-вот сломает ему ребра. «Если бы» – это слова на ветер, сказал как-то Кьеран, когда Марк рассуждал, встретились бы они вообще, если бы не присоединились к Дикой Охоте. Но сейчас он не мог остановить поток «если бы»: если бы он только мог остаться тогда с семьей, если бы Джулиану не пришлось быть для младших и матерью, и отцом, если бы Тавви не рос среди смертей и утрат… Может быть, тогда каждое прощание не воспринималось бы как в последний раз.

– Это не твоя вина, – произнес Магнус, бесшумно появившийся рядом с Марком. – Нельзя ничего исправить в прошлом. Всех нас, пока мы взрослеем, не минуют утраты. Всех, кроме редких счастливцев.

– Не могу ничего поделать. И жалею, что мой брат не из тех редких счастливцев, – сказал Марк. – Кто, как не ты, должен это понимать.

Магнус поглядел на Джулиана и Тавви. Малыш выплакал все слезы и цеплялся за старшего брата. Его плечи горестно поникли.

– Кто именно из братьев?

– Оба, – сказал Марк.

Магнус протянул руку и с любопытством коснулся сверкающего наконечника стрелы у Марка на шее.

– Узнаю, из чего это сделано, – заметил он. – Когда-то этот наконечник венчал оружие Королевского гвардейца Неблагого Двора.

Марк дотронулся до наконечника – холодного и гладкого. Несгибаемого, как сам Кьеран.

– Мне его подарил Кьеран.

– Ему цены нет, – сказал Магнус. Он обернулся на зов Алека и выпустил подвеску из рук.

Алек стоял с Максом на руках, рядом с Рафом, тут же лежал и небольшой мешок с их пожитками. Марк заметил, что Алеку почти столько же лет, сколько было бы Марку, если бы его не похитила Дикая Охота. Марк задумался, был бы он таким же зрелым, каким казался Алек, таким же собранным и способным позаботиться и о себе, и о других.