Лорен Кейт - Обреченные [litres с оптимизированной обложкой]

В следующие несколько минут она познакомилась с Лилит, чопорной рыжей девицей, оказавшейся одной из тройняшек-нефилимов («Ты можешь различить нас по рудиментарным хвостикам, – пояснила та. – У меня он колечком»). С Оливером, коренастым пареньком с низким голосом, побывавшим за пределами материального мира на летних каникулах в прошлом году («Настолько перехвалено, что я даже описать тебе не могу»). И с Джеком, который, по собственным ощущениям, вот-вот должен был научиться читать мысли и счел, что Люс вполне может записать его в соответствующую клетку («Я так чувствую, что тебя это вполне устроит, я прав?» И он сложил пальцы пистолетом и прищелкнул языком). У нее остались три свободные ячейки, когда Шелби выдернула листок из ее рук.

– Я гожусь и туда, и туда, – сообщила она, показывая на две клетки. – Которая тебя больше устроит?

«Говорит более чем на восемнадцати языках» или «довелось заглянуть в прошлую жизнь».

– Погоди минутку, – прошептала Люс. – Ты… ты умеешь вспоминать прошлые жизни?

Шелби шевельнула бровями и твердо расписалась в соответствующей ячейке, вдобавок поставив свое имя в клетку про восемнадцать языков. Люс уставилась на листок, задумавшись о всех собственных прошлых жизнях и о том, насколько ее удручает их недоступность. Она недооценила свою соседку по комнате.

Но та уже ушла. На ее месте обнаружился мальчик, рядом с которым она села в классе. Он был на добрых полфута выше Люс, с сияющей, дружелюбной улыбкой, россыпью веснушек на носу и ясными синими глазами. Что-то в нем, даже в его манере грызть шариковую ручку, казалось… непреклонным. Люс сознавала, насколько это слово необычно для описания человека, с которым она даже ни разу не разговаривала, но ничего не могла с собой поделать.

– О, слава богу, – со смехом заявил он, хлопнув себя по лбу. – Единственное, что я умею, совпадает с единственным, что у тебя осталось.

– «Может создавать отражения себя или других»? – медленно прочла Люс.

Он тряхнул головой и вписал в ячейку свое имя. Майлз Фишер.

– Уверен, действительно впечатляющая штука для кого-то вроде тебя.

– Гм. Ага.

Люс отвернулась. Для кого-то вроде нее, кто даже не представляет, что это значит.

– Погоди, эй, куда ты собралась? – окликнул он, подергав ее за рукав. – Эх. Ты не уловила скромной шутки?

Когда она покачала головой, Майлз заметно понурился.

– Я всего лишь имел в виду, что, в сравнении со всеми остальными в классе, едва ли на что-то гожусь. Помимо себя самого мне удалось отразить только мою маму. Испугал папу секунд на десять, но затем картинка померкла.

– Погоди, – заморгав, перебила его Люс. – Ты создал изображение собственной матери?

– Случайно. Говорят, это несложно проделать с людьми, которых ты, ну, любишь, – пояснил он, чуть покраснев – едва заметным розовым мазком по скулам. – Теперь ты подумаешь, что я какой-нибудь маменькин сынок. А я всего лишь хотел сказать, что «несложно» – это как раз там, где заканчиваются мои возможности. Тогда как ты – ты же знаменитая Люсинда Прайс.

Он помахал руками, изобразив крайне мужественную версию пугающего привидения.

– Когда уже все вокруг перестанут это повторять, – огрызнулась Люс.

Затем, пожалев о собственной грубости, вздохнула и облокотилась на перила, уставившись на воду. Ей слишком трудно было воспринимать постоянные намеки на то, что окружающие ее здесь люди знают о ней больше, чем она сама о себе. Она вовсе не собиралась вываливать все на этого парня.

– Прости, дело в том, что мне казалось, я тут одна такая, кто едва ли на что-то годится. Так что насчет тебя?

– О, я из тех, кого тут называют «разбавленными», – пояснил он, выразительным жестом обозначив в воздухе кавычки. – У мамы в предках был ангел несколько поколений назад, но все остальные мои родственники – смертные. Мои способности удручающе незначительны. Но я здесь потому, что мои родители обеспечили школу… э-э… этой террасой, на которой ты стоишь.

– Понятно.

– Действительно, ничего впечатляющего. Моя семья просто одержима тем, что я должен учиться в Прибрежной. Слышала бы ты, как мне капают на мозги дома, чтобы я «наконец-то начал встречаться со славной девушкой из нефилимов».

Люс рассмеялась – искренне, едва ли не впервые за многие дни. Майлз добродушно закатил глаза.

– Итак, я видел, как вы с Шелби завтракали этим утром. Вы соседи по комнате?

Девочка кивнула.

– Раз уж речь зашла о славных девушках из нефилимов, – пошутила она.

– Ну, я в курсе, что она несколько, хм…

Майлз зашипел и одной рукой изобразил бьющую когтистую лапу, снова насмешив Люс.

– В любом случае, я не первый ученик и даже близко не стою, но уже некоторое время тут ошиваюсь и по-прежнему частенько думаю, что это место довольно-таки безумное. Так что, если тебе вдруг захочется совершенно обычного завтрака или чего-то в этом роде…

Люс закивала прежде, чем сама успела это заметить. «Обычного». Какая музыка для ее смертных ушей.

– Скажем… завтра? – предложил Майлз.

– Отлично.

Майлз ухмыльнулся и помахал ей на прощание, и Люс осознала, что все остальные ученики уже зашли обратно в помещение. Впервые за все утро оставшись в одиночестве, она опустила взгляд на лист бумаги у себя в руках, в сомнениях, как относиться к другим ребятам из Прибрежной. Ей не хватало Дэниела, который мог бы многое для нее расшифровать, если бы не был… А где он, собственно, находится? Она не знала даже этого.

Слишком далеко.

Люс прижала палец к губам, вспоминая его последний поцелуй. Невероятные объятия его крыльев. Ей было так холодно без него, даже под калифорнийским солнцем. Но она оказалась здесь из-за него, принятая в этот класс ангелов, или кто там они на самом деле, вкупе со своей дикой новой славой, – и все благодаря ему. В чем-то ей даже нравилось, что они с Дэниелом связаны столь запутанным образом.

И пока он за ней не вернется, ей не оставалось ничего иного, за что она могла бы держаться.

– Ладно, колись: что в Прибрежной школе показалось тебе пока самым странным?

Дело было утром в среду, перед занятиями. Люс сидела за солнечным столиком на террасе и вместе с Майлзом пила чай. На мальчике была несколько старомодная желтая футболка с эмблемой фирмы «Санкист», бейсболка, натянутая до самых синих глаз, шлепанцы и обтрепанные джинсы. Воодушевленная свободной формой одежды, принятой в Прибрежной школе, сама Люс избавилась от типового черного наряда. Она предпочла красный сарафан с коротким белым кардиганом, по ощущению – как первый ясный день после долгой череды дождей.

Девочка высыпала себе в чашку полную ложку сахара и рассмеялась.

– Даже не знаю, с чего начать. Может, моя соседка, которая, думается мне, этим утром прокралась в комнату перед самым рассветом и снова ушла, прежде чем я проснулась. Нет, погоди, это занятия, которые ведет пара из ангела и демона. Или, – добавила она, сглотнув, – то, как здешние ребята смотрят на меня, словно я какая-то легендарная оригиналка. Безымянная оригиналка – это ладно, я привыкла. Но знаменитая…