Грег Гифьюн - Сезон крови [litres]

Я встал, тыльной стороной ладони стер со лба одинокую струйку пота и спросил:

– Что, в таком случае, ты пытаешься сказать?

– Если ты берешь Дьявола под руку, это все равно твоя вина, твой выбор, ты все равно виноват в том, что случится, – во всем, что делаешь сам или по воле зла. – Джулия подошла ближе, как будто хотела убедиться, что я расслышу ее слова. – Но то, что это твоя вина, еще не значит, что Дьявол не приложил к этому руку.

– Бернард как-то сказал мне, что Дьявол говорил с ним, – сказал я.

– Может быть, тебе следовало ему поверить.

Из коридора раздался странный стонущий звук. Казалось, Эдриан путано и неразборчиво зовет ее слабым голосом.

– С ним все в порядке? – спросил я.

Джулия кивнула.

– Все мы избавляемся от кошмаров по-своему. Он пытается бросить. Я бросила больше двух лет назад. Как ни удивительно, мы с Эдрианом познакомились в центре реабилитации. У нас почти ничего нет, только мы сами, но у некоторых людей нет и этого.

– Мне так жаль. – Слова вырвались у меня прежде, чем я сумел себя остановить.

– Не надо жалеть нас, Алан. Жалей себя. Теперь ты оказался во мраке. Мы, кроткие, живем в ожидании своего наследия. Прожигаем дни и выживаем по ночам.

– Любовь моя? – срывающимся голосом, на грани слез позвал Эдриан.

– Я нужна ему.

Я знал, что у меня осталось мало времени.

– Я думаю, что после нападения на тебя Бернард никого не убивал еще несколько лет. Он утверждал, что поступил на службу в морскую пехоту, но перед смертью признался, что на самом деле отправился в Нью-Йорк.

– И ты думаешь, что именно там он научился убивать?

– Да. – Я сглотнул. С большим трудом. – А может, только усовершенствовал технику.

– Ищи ритуальные преступления, – сказала она почти небрежно. – Обряды, ритуальные убийства, понимаешь? После того, как он принял зло, обряды стали особенно важны. Все, что он делал, каждое преступление имело особый смысл. Это были не просто убийства, а жертвоприношения. Я много лет изучала этот вопрос, читала все, что могла отыскать, хотела понять то, что понять невозможно, пыталась найти защиту от того, во что большинство людей даже не верит. – Она начала нервно покусывать палец. – Алан, может быть, я и сумасшедшая, но я знаю, о чем говорю.

Из спальни снова позвал Эдриан.

– А этот период – между возвращением из Нью-Йорка и последними годами? – торопливо спросил я. – Мог ли он остановиться на какое-то время, а потом начать снова незадолго до того, как покончил с собой?

– Нет, не думаю, что он остановился.

– Но…

– Слушай, я знаю только то, что произошло в тот день. И мне жаль, если это не тот ответ, за которым ты приехал. Я не видела скачущих вокруг дьяволов с желтыми глазами, чудищ или какую-нибудь еще голливудскую версию зла. Как я уже сказала, его можно почувствовать. Их можно почувствовать, потому что они повсюду и нигде. Не здесь, но всегда рядом с нами.

– Кто именно? – спросил я.

– Демоны.

– Демоны, – недоверчиво повторил я.

– Зло можно испытать, но… нельзя описать. Опиши ветер, – с вызовом ответила она. – Скажи мне, как он выглядит.

– Понимаю.

– Ничего ты не понимаешь. – На ее губах появилась странная улыбка. – Но скоро поймешь.

Когда я вышел на улицу, день уже превратился в ранний вечер, и хотя солнце немного сдвинулось, до темноты еще оставалось несколько часов. Все равно мне хотелось убраться с этой улицы и из этого района до наступления ночи. Я быстро подошел к машине, затем остановился и огляделся. Компания, стоявшая на углу, когда я приехал, разошлась, и на улице стало пустынно и необычайно тихо. И все же я чувствовал, что не один.

Может, Джулия Хендерсон права. Может, мы никогда на самом деле не оставались в одиночестве. Может быть, отовсюду и ниоткуда за нами следили демоны.

К тому времени, как я вернулся в Поттерс-Коув и подъехал к дому Дональда, опустились сумерки. По дороге обратно я по меньшей мере десять раз проиграл в уме разговор с Джулией, но все равно не был уверен, что смогу достаточно связно его пересказать. Сидя в машине и собираясь с мыслями, я заметил припаркованный на улице «чероки» Рика. Я не ожидал его встретить и был рад, что он приехал.

Дональд открыл дверь с обычным безрадостным выражением лица.

– Мы уже начали беспокоиться за тебя, – сказал он, когда я вошел в гостиную. – Я позвонил Рику, сказал, что ты собирался заехать. Подумал, что, может быть, лучше обсудить все это вместе.

Рик стоял перед телевизором и следил за бейсбольным матчем с таким вниманием, какое другие уделяют каким-нибудь серьезным новостям. Посмотрев на меня, он ткнул большим пальцем в сторону экрана.

– Гребаные «Ред Сокс». Сезон начался всего несколько недель назад, а они уже все просрали.

Дональд неожиданно ухмыльнулся и поднял стакан водки.

– Хочешь выпить?

– Определенно.

Дональд ушел на кухню, и я услышал, как стучит о стекло лед. Он возвратился со стаканом виски со льдом. Я поблагодарил, а он подхватил с кофейного столика пульт управления и выключил телевизор.

Рик отвернулся от экрана.

– А ничего, что я смотрел матч?

– Ты что, совсем сдурел? – спросил я. – Как можно в такое время заниматься каким-то сраным бейсболом?

Он сурово уставился на меня.

– Ты к кому обращаешься, Алан?

Я сделал глоток.

– К тебе.

Прежде чем он успел ответить, Дональд вложил в мою свободную руку сложенную газету.

– Видел вечерний выпуск?

С черно-белой фотографии под заголовком «ПАМЯТИ ЖЕРТВЫ УБИЙСТВА» на меня смотрела молодая женщина.

– Нет, – тихо сказал я. – Я слышал, что они узнали ее имя, но… этого не видел.

До этого мгновения она была матерью-одиночкой из Нью-Бедфорда, именем, неопределенной потерей, одной из тех, о ком я слышал или читал, но никогда не встречал и даже не видел. Но фотография превратила ее в настоящего человека, в энергичную молодую женщину, которая улыбалась мне с того света. Я посмотрел ей в глаза, изучил черты ее лица и попытался вообразить, о чем она думала, когда была сделана эта фотография. Она казалась такой счастливой и беззаботной. Я попытался представить, как звучал ее голос, ее смех. Была ли она хорошей матерью? Приятной собеседницей? Я хотел прочитать статью, но не мог отвести глаз от фотографии. Я бросил газету на кофейный столик и только сейчас сделал глоток виски.

– Помнишь Джимми Маккарти? – неожиданно спросил Рик, по всей видимости, позабыв обиду.

– Да, – сказал я. Джимми был копом. Он родился в Поттерс-Коув, и мы знали его с детства. Хотя никто из нас по-настоящему с ним не дружил, в старшей школе он играл в футбол вместе с Риком, и они до сих пор оставались приятелями.

– И что с ним?

– Я как раз рассказывал Донни перед тем, как ты приехал. Я встретил его сегодня в центре города, и мы разговорились. Он сказал, что полиция штата забрала это дело себе, и местные ребята не очень-то этому рады, но не могут ничего поделать. Все отлично понимают, что дело им не по зубам. Так вот, мы разговорились, и он сказал, ну, понимаешь, по секрету, что они много чего не раскрыли прессе. То, о чем знает только убийца.