Джон Лэнган - Рыбак [litres]

Лотти видела, как этот огромный рот захлопывался, как рваные его края бежали навстречу друг другу, и понимала, что, когда их встреча произойдет, она будет поймана и утащена в то место, которое это чудовище зовет домом. Она пробовала подняться выше, в безопасную высь, но у нее не получалось – она и так была настолько высоко, насколько возможно. Хелен кричала, а монструозные челюсти всё приближались – сам размер твари грозил уничтожить Лотти, задуть ее, как свечу на ветру. Напрягшись, Лотти нажала на куль с миндалем так сильно, как только могла, и мгновенная вспышка боли спасла ее. Не думая, она сжала куль, замахнулась им и швырнула изо всех сил на звук голоса Хелен. Челюсти выросли по обе стороны от нее – каждая выше любого из существующих зданий, – и тут куль угодил аккурат Хелен по лицу.

Безумный речитатив мертвячки прервался. Титанические челюсти, черный океан и сонмы его насельников исчезли в мгновение ока. Лотти снова вернулась в затемненный шкаф; вся сила ушла из нее, и она приникла к стенке. Вобрав в себя полные легкие воздуха, подпорченного зловонием Хелен, Лотти услышала, как вновь забилось ее сердце – с такой силой, что кажется, еще немного, и ее им попросту стошнит.

Нутро шкафа вращалось вокруг некой незримой оси, и она закрыла глаза. Если это и помогло, то лишь немного. Она услышала, как Хелен шаркающей походкой движется к ней, и сделала то, что стоило сделать уже давно: начала кричать – так громко и так долго, как только могла. Когда Хелен запечатала ей рот холодной и мокрой ладонью, Лотти принялась бить по ней руками. Мертвячка не осталась в долгу, колотя ее головой о стенку шкафа. Фейерверки вспыхивают где-то в глубине сознания Лотти, и она то падает в краткосрочные обмороки, то возвращается обратно. Кто-то стал стучать в дверь шкафа, кричать, чтоб ему открыли, – этот голос быстро перерос в хор голосов, в числе которых была и Клара. Хелен зашипела, но не на своем тлетворном наречии, а просто выказывая досаду. Подняв Лотти в воздух, она обернулась к двери, не обращая внимания на отчаянное сопротивление своей жертвы.

– Он ждет, девочка, – произнесла она. – Он всегда будет тебя ждать.

Лотти полетела вперед; где-то секунду она пробыла в подвешенном состоянии, а после врезалась в двери шкафа. Те распахнулись, выплевывая ее на руки собравшейся снаружи толпе. Коллеги Лотти, не ожидавшие атаки, сразу же уронили ее, а кто-то еще и упал сверху.

– Помогите мне, – придушенно воззвала Лотти. – Пожалуйста, она здесь.

Клара выволокла дочь из столпотворения, заключив ее в крепкие объятия. Лотти прижалась к ней крепко-крепко, как в детстве.

– Что с тобой? – спросила Клара. – Это что, все из-за мешка миндаля?

Шутку матери Лотти встретила слезами. Она продолжала плакать, пока Клара выводила ее из шкафа и из пекарни. Она плакала всю дорогу домой, и даже после того, как Клара раздела ее и уложила в постель. Даже провалившись в беспокойный сон, она продолжала рыдать.

Что до Хелен – та ушла, исчезла из шкафа, будто раскрыла невидимый портал во мраке и шагнула в него. О ее присутствии напоминали лишь грязные следы и тошнотворный запах, отравивший воздух пекарни. По этим следам Клара сразу поняла, что произошло, и не медля отвела Лотти домой, в безопасность. Почему Хелен вздумала напасть на дочь, Клара не уверена, но догадывается, что это как-то связано с книгами Райнера, над которыми он просидел большую часть прошлой ночи.

Райнер добежал до двери. У самого дома он почти убедил себя в том, что все, что случилось с Лотти, – прямой результат его изысканий прошлой ночью, тех самых, на которые он намекал Итало. Выражение лица Клары, встретившей его на кухне, подтвердило – опыты незамеченными не остались. Узнав о том, что Лотти столкнулась с Хелен, Райнер жутко переволновался. Несмотря на то что Клара настаивала оставить девочку хотя бы пока в покое – мол, на ее долю за день и так достаточно перепало, – Райнер настоял на том, чтобы увидеть ее. Он поклялся, что будет молчать, но едва увидел Лотти, лежащую на постели и все еще слабо рыдающую, придушенный звук вырвался из его горла.

– Вернись! – яростно прошептала Клара, но он прошел к кровати Лотти, на которой обычно спали все сестры сразу, и присел на краешек. Лотти не проснулась. Райнер потрогал ладонью ее лоб и отдернул пальцы, будто коснулся открытого пламени. Уткнув взгляд в пол, он ссутулился и стал что-то бормотать – Клара не смогла различить и слова, стоя у двери. Встав, Райнер быстрым шагом вышел из комнаты.

– Что это такое? – спросила Клара, когда они закрыли дверь. – Что с ней?

– Она больна, – ответил Райнер. – Эта женщина… эта тварь… что-то с ней сделала.

– Что?

– Я не знаю точно. Считай, что она отравлена.

– Отравлена? – ахнула Клара.

– Да, – сказал Райнер. – Но не тело отравлено, а душа.

– Ты говоришь загадками! Нам отпаивать ее лекарствами или звать священника?

– Пострадала та часть Лотти, которую мы не можем видеть или трогать. Это главная часть в каждом из нас. Поэтому и тело – то, что мы можем видеть и трогать, – сейчас мучается.

– Мы можем ее вылечить? – спросила Клара.

– Я дал ей благословение, которое немного поможет, – ответил Райнер.

– Значит, послать за преподобным Гроссом?

– Да нет же, – фыркнул Райнер. – Чем нас спасет священник? Люди вроде преподобного Гросса только и могут, что день за днем проводить в думах о том, в чьей голове водятся нечистые мыслишки, а по факту о том, чьи головы вообще еще способны думать. С тем же успехом можно попросить Кристину или Гретхен излечить Лотти наложением рук.

– Кто же тогда, скажи мне, кто тогда поможет нашей дочери? – Прежде чем Райнер ответил, она добавила: – В твоих книгах, надо полагать, что-то сказано об этом? Все это друг с другом связано, не так ли? Чернокнижник, оживший мертвец, болезнь души – это же всё звенья одной цепи: разомкни одну, и посыплются другие.

– Всё не так просто.

– Но почему?

– Потому что все эти случаи – не звенья цепи, – сказал Райнер. – Связи между ними куда более тонкие, сложные. Это как отношения Солнца и планет, планет и их лун и связи этих лун с Солнцем.

– То есть это вне твоего влияния, – сухо подвела итог Клара.

Райнер застыл.

– Я этого не говорил. Я – один из немногих людей, кто может хоть как-то повлиять на ситуацию, пусть даже в малой степени.

– Этого все равно недостаточно, – осадила его Клара. – Недостаточно, чтобы вернуть эту женщину туда, где ей место, недостаточно, чтобы помочь нашей дочке.

– Все сложно! – бросил Райнер. – Половина того, что написано в тех книгах, не имеет смысла, а другая половина – форменное безумие.

– Мне все равно, – ответила Клара. – Если твои фолианты могут помочь Лотти, то бери их и выясняй, что можно сделать. Никаких оправданий я не приму. Не хочу, чтобы ты терял время, гадая, как расшифровать какую-нибудь там закорючку – как «а» или как «один». Тебе следовало быть решительнее, и тогда ничего бы этого не случилось. Теперь-то уж точно медлить нечего. Действуй сейчас.