Элис Атлед - Зеленая камера [СИ]

Нора была последней из «лесных волков». Остальные представители сего семейства были уничтожены спустя несколько месяцев после изгнания тогда еще девочки-подростка в никуда. Состояние стаи «полярных волков» в то время тоже оставляло желать лучшего, и многие наперед загадывали их скорейшее вымирание. Но они не вымерли.

Что Нора, что Хаул жили среди людей, где им ничего не угрожало. Они старались не думать об этом и оставляли свой долг перед миром на потом, находя более важные дела. И если Хаул заботился преимущественно о себе и своем денежном состоянии, то Нора помогала другим существам. Ну или старалась помочь. И хоть этой ночью было особенно темно, она не боялась.

Путь ее лежал точно по границе территории людей и территории таких, как она сама. Это было одновременно и безопасно, и полезно, так как увидеть или услышать, как кто-либо зовет на помощь, а затем вытащить жертву к людям было вполне реально. Так в прошлый раз она и нашла Виеру. Конечно, таким образом проходила не каждая ночь, иногда ноги не вели ее дальше собственного подъезда, и тогда она просто стояла на крыльце, выкуривая одну сигарету за другой, на всякий случай прислушиваясь.

Сегодня было не только темно, но и тихо. Нора даже успела подумать, что Потрошитель решил взять небольшой отпуск, и неделя пройдет спокойно.

Тут взгляд ее засек некое движение в ее сторону. Неторопливое и почти что сонное. Женщина остановилась, предпочитая дождаться, пока Хаул сам подойдет.

— Что-то ты поздновато вышел погулять, не находишь?

— А ты у нас, значит, по-прежнему бессменный пограничник.

— Страж Империи, ага.

«Волк» хмыкнул. Ему было неловко, но причину этого мужчина не понимал. Он ведь вполне самостоятельный и взрослый, он имеет право здесь находиться. Но чувствовал он себя мальчишкой, перелезшим через забор частного предприятия и застуканным на месте преступления суровым охранником.

— Собираюсь проведать Виеру. Ну, ту, что…

— Да. Я поняла. С ней все в порядке?

— Да, более ли менее. Я отвел ее в лазарет.

— Правильно. Там по крайней мере безопасно. В любом случае, лучше выбирать более светлое время суток для визитов. А то можешь повторить ее опыт ночных скитаний.

— В следующий раз так и сделаю. А теперь я хотел бы откланяться, у меня срочное дело, и я спешу.

— Не смею больше задерживать. Доброй ночи, — женщина указала рукой туда, где предположительно протекала река Мэй, и куда по совместительству держал путь старый знакомый, словно она уступала ему дорогу в тесном дверном проеме.

Хаул продолжил путь, и Нора какое-то время стояла, поджидая, не появится ли Потрошитель в эту минуту. Она хорошенько напрягла слух, в попытке услышать посторонний звук шагов, но этого так и не произошло. «Волчица» продолжила обход границы между мирной жизнью и островком хаоса, именуемом так нежно колыбелью.

Ночь действительно выдалась спокойной, и Нора с чистой совестью завернула в знакомый проулок, через который вышла во двор многоэтажного дома.

В коридоре квартиры свет был выключен, но все равно попадал туда из гостиной. Он снова ее ждет.

Ботинки и куртка остались ждать в коридоре следующей вылазки из убежища во внешний мир, а их обладательница скрылась за углом.

— Кого сегодня вытащила с того света, спасатель Малибу?

Голос доносился из спальни, и Нора протиснулась в комнату, стараясь не задеть полуоткрытую дверь, и повалилась на кровать, потягиваясь.

— Почему Малибу?

— Потому что наш город, очевидно, не Малибу. Я бы даже сказал, он прямо противоположен. Особенно, географически. Если соберемся когда-нибудь провести там мой отпуск, придется лететь через всю страну в Калифорнию.

— Никогда не любила Калифорнию, — Нора поморщилась. — Слишком жарко.

— В любом случае, у нас есть еще по меньшей мере три месяца. Успеем все хорошенько обдумать, — мужчина уж было перевернулся на бок, но потом вспомнил, что так и не узнал ответа на первоначальный вопрос, а потому повторил его вновь.

— Нет, — вздохнула Нора то ли с облегчением, то ли с сожалением. — Вроде бы сегодня моя помощь никому не пригодилась.

Они замолчали, обдумывая сказанное. За окном будто не было ничего, одна пустота. Об этом свидетельствовало полное отсутствие звуков. Впервые за долгое время не было слышно ни криков соседей, ни музыки, ни шума дрели или перфоратора, ни даже проезжающего мимо транспорта.

Даже Хаул отметил, как тихо было на улице. Он-то привык жить в той части города, где люди, казалось бы, вообще забыли, что такое сон. И страх. Но сейчас мужчина чувствовал, как чувство страха витает в воздухе, словно дым, обволакивает его целиком. Не его страх, чужой, страх тех, кто находится сейчас здесь. Один на всех. Мужчине казалось, этот страх обязан был быть заразителен, проникать в души случайных прохожих, заставлять и их самих бояться неизвестно чего, но самому ему страшно не было. Его чувство страха давно атрофировалось. Когда стая еще процветала, его отец частенько говорил: «Потрошитель, как и все охотящиеся твари, чувствует страх. Не будешь бояться, и он потеряет тебя из виду».

На самом деле, конечно, оказалось, что страх — далеко не определяющий компонент охоты. От руки убийцы пали как трусы, так и храбрецы, лучшие воины клана «полярных волков». И чем больше Хаул жил на белом свете, чем больше слышал о преступлениях Потрошителя, тем больше убеждался, что выбор его сугубо случайный. Нет никакого определенного порядка или замысла. Есть только хаос и смерть.

Ночью думалось особенно хорошо, да еще и на такие темы… Мысли не путались и не бились друг о друга, как молекулы газа, беспорядочно витавшие вокруг наблюдателя, они прояснялись, прояснялось и положение дел. Если так сильно хочется найти выход из затруднительной ситуации, то лучше поискать его ночью, — таково было мнение Хаула.

Он действительно любил думать. Особенно, идти и думать. Бесцельно бродить, а мысленно существовать совсем в другом месте, в другое время. И сейчас он радовался, что все это огромное расстояние преодолеет пешком, да еще и не меньше чем за полтора часа. Теперь у него появился полноценный шанс подумать о том, что происходит вокруг, и «переварить» это. Да и наметить план дальнейших действий тоже было бы неплохо. Все-таки, этим он пошел в отца. Они оба придумывали безупречные планы (хоть и не такие замысловатые, как у «пауков»), каждое действие которых идеально реализовывалось в жизнь. И конкретно в это самое время, по мнению Хаула, будущее можно было повернуть в любую сторону. Если следовать плану, разумеется.

Настенный светильник в очередной раз мигнул. Он окидывал всю палату таким светом, что в ней легче было бы ориентироваться без него. Благодаря отсутствию какого-либо плафона, источнику света прекрасно удавалось слепить всех, кто входил в комнату, но никак не освещать помещение.