Элис Атлед - Зеленая камера [СИ]

— Вообще-то я здесь, не говори обо мне в третьем лице.

— А если?..

— Нора, нет.

— Нора, да, — на Джилл уже и перестали обращать внимание, как на мальчика, который слишком часто кричал: «Волки!»

— Я понимаю, тебе бы не хотелось, чтобы она предстала перед судом…

— Я зде-е-есь!..

— В конце концов, ты ее брат…

— Все еще здесь…

— Но что если она и правда отрезала голову Арахне? Я к тому, что мы не можем быть уверены на сто процентов, что она этого не делала. Научный подход подразумевает сомнение во всем и проверку…

— Да посмотри же ты на нее! Она больна и ей нужна помощь! И если Пра может что-то знать, я иду к ней.

Отговаривать его было бессмысленно. Он исчез так же неожиданно, как и появился, оставив «волчицу» наедине с… этим. Женщина в который раз окинула взглядом «это».

На диване сидела и не могла пошевелиться Джиллиан, которая была Норе в свое время как сестра, еще тогда, когда «пауки» приютили изгнанницу у себя. Только теперь девушка не могла даже открыть глаза, борясь с действием анестетика. И на шее…

Нора подошла к девушке, с интересом разглядывая потемнение на шее, закрытое бинтами. Последняя представительница «лесных» собиралась опустить бинт ниже и рассмотреть пятно повнимательнее, но за руку ее схватила «паучиха». Движение было настолько быстрым, что женщина даже не заметила его, а хватка настолько сильной, что «волчица» уж было начала сомневаться, то ли вколола сводной сестре. Наконец, та ее отпустила, и Нора отшатнулась, потирая больное место.

— Кто ты такая? — прошептала она. Хотя правильней было спросить, что она такое.

— О-о, он ушел… Отлично, — Джилл поднялась, не без труда, но все же поднялась, чего она никак не должна была суметь. Откашлялась в кулак и вытерла об себя то, что отдаленно напоминало «нефть». — Да, я сейчас действительно не в лучшей форме. И между нами, девочками, мне немного стыдно за это.

— Ты убила Арахну? — напрямик спросила Нора со всей серьезностью.

— Да. Он придет туда, обнаружит обезглавленный труп Пра, начнет задавать вопросы… — «паучиха» двинулась к окну, любимому своему выходу, и открыла его настежь. Ворвавшийся в квартиру ветер принялся раскачивать полупрозрачные темные занавески. — Будет лучше, если ты их не будешь задавать.

— А то что? Убьешь меня? — Нора позволила себе небольшой оскал.

Джиллиан поставила одну ногу на низкий подоконник и остановилась на одно мгновение прежде чем исчезнуть.

— Не я, — она не повернулась, — Он.

Тучи так и не рассеялись, и день казался хмурым не только для Джереми (хотя у парня на то были свои причины). Ветра не было, и время будто застыло, не осмеливаясь двинуться вперед. Даже темные облака не уплывали прочь, а продолжали давить на людей свысока. Похоже, эта «устойчивость» к какому-либо движению сохраняла свои неправильные законы и там, наверху.

Парень лежал на одной из широких зеленых балок, служивших опорами моста через реку Мэй, а рядом с ним лежал его рюкзак. Металл под его спиной отдавал холодом, но Оукинз не боялся простудиться. То, что творилось в его душе, было намного холодней любого металла. Скорбь выжрала его сердце, легкие, а теперь жадно грызла ребра, стуча о кости своими острыми и тонкими как иглы зубами. Только так можно было объяснить почти что физически ощутимую боль в грудине. Да и кроме того, юноше было абсолютно все равно на себя. Как-то раз он даже подумал, что не сильно бы расстроился, если бы ему оторвали руку, а то и две. Но в темных глазах его горело пламя, яростно обжигая каждого, кто решался заглянуть в «зеркало души» Джереми.

Люди не бывают целиком логичными. В большинстве случаев они сочетают в себе гору противоречий, наличие которых, при сильном желании, можно легко объяснить. Сейчас и Джереми Оукинз сочетал в себе полыхающий огнем разум и покрывшуюся белым инеем одинокую душу. Теперь он был по-настоящему один.

Периферийное зрение уловило движение, а вот слух нагло предал своего обладателя — шагов парень так и не услышал, зато учуял знакомый едкий запах. Запах каких-то трав, из которых состояла настойка Анабель, перебил запах пыли и даже выхлопных газов. Чед присел в метре от юноши и закурил.

— Не знал, что ты куришь, — флегматично заметил Джереми. Изображать из себя страдающего и скорбящего друга он хотел сейчас меньше всего, особенно перед Чедом.

— Бросал много раз. Сейчас, вот, опять… — он сделал неопределенный жест рукой, и дым заструился необычными и непонятными формами в воздухе. — Бушь? — «бенгал» протянул пачку Джереми. Тот принял сидячее положение и неуверенно взял одну сигарету из пачки. Чед сидел к нему боком, и парень видел только шрам у него на лице. В какой-то момент юноша поймал себя на мысли, что этот дефект не вызывает у него никаких негативных эмоций. И это при том, что Оукинз испытывал не то что брезгливость, а полноценное отвращение, когда впервые увидел его.

— Когда пойдем?

— Черт его знает, — мужчина щелкнул зажигалкой и дал прикурить.

Джереми сделал первую пробную затяжку. Он никогда прежде не курил, даже не пробовал начинать. Причины были самые разные, от нехватки денег и до рака легких. Но сейчас он хотел этот рак. Сгнить заживо. Однако юноша не учел, что сигареты не убивают мгновенно. Даже если в его легких и поселится злокачественная опухоль, даже если будет расти, на это все равно понадобится время. Много, много времени. Но опять же, парнишка никогда не курил, о таких деталях никогда не думал и, тем более, никогда не чувствовал то, что почувствовал сейчас. Дыхание сперло, и юноша закашлялся, заметно краснея не столько из-за самого кашля, сколько из-за того, что он-таки показал себя слабаком перед Чедом. И все же, когда парень поднял глаза на «бенгала», то увидел, что тот не обратил на это никакого внимания. Но повернуться мужчине все же пришлось. Взгляд Джереми был слишком ощутим, чтобы продолжать игнорировать его.

— Я тоже однажды все потерял. Оттуда и шрам.

Парнишка молча продолжал смотреть. Ему не хотелось ничего говорить, комментировать, выражать (и даже иметь) определенное мнение по поводу этих слов. Ему хотелось просто слушать.

Чед тяжело вздохнул и вновь отвернулся.

— Ты мало что знаешь о нашем мире. Пока что. Но кое-что я тебе расскажу. Видишь ли, все представители семейства кошачьих предпочитают держаться группами. Мы называем их прайдами. И вообще предпочитают старый уклад жизни новому. К ним относятся львы, тигры и барсы. Раньше еще были пантеры, ягуары, леопарды… Да много их было. Только вымерли все.

Мужчина сделал очередную затяжку, выпустил дым из легких, нахмурился и стряхнул пепел. Тот не был унесен прочь ветром, вместо этого он просто упал на шершавую поверхность, неаккуратно покрашенную зеленой краской, сильно потрескавшейся.