Айя Сафина - Нина. Книга 2. Зов пустельги

Нина так и встала как вкопанная, ожидая, что он набросится на нее и разорвет в клочья. Сзади показались Рудольф, Дэсмонд и Роберт.

– А девчонка то – молодец! В первый же день выбрала правильное место! – заметил Дэсмонд.

Друзья лишь покачали головами.

– Что ты здесь делаешь? – Эрик яростно схватил Нина за плечи.

– Нина, подожди! – звала сзади пышногрудая ученая.

Мия тут же остановилась рядом с Ниной и за секунду сообразила, что происходит.

– Эрик! – воскликнула она. – Так вот, кто твой друг?

Мия радостно захлопала в ладоши.

– Это невероятно! Я и не знала!

– Привет, Мия, – Эрик выпустил плечи Нины и понизил голос. – Как твоя учеба?

– Все отлично, спасибо, дорогой!

– Нина, нельзя просто так взять и уйти, никого не предупредив! – Эрик сдержал порыв злости и теперь говорил сдержанно и натянуто.

– О, не переживай! Она все это время была под моим чутким крылом! – вступилась Мия.

Эрик раздраженно вздохнул, но Мия не уходила. Чертов психоаналитик может и ведет себя, как легкомысленная простушка, но на самом деле мозгов-то ей не занимать! Она понимает, что Эрик тут же набросится на Нину, как только Мия оставит их наедине.

«Ну, уж нет, подруга, я не оставлю тебя на растерзание этому кавалеру, уж я-то знаю, каким он может быть психом!»

Нина слегка улыбнулась, мысленно поблагодарив Мию за поддержку.

– Эрик, спасибо за те чудесные сигары! Они помогли мне получить зачет по самому бесполезному предмету на целом свете – культурология! До сих пор не знаю, о чем там речь! – сказала Мия типа как бы между прочим.

Эрик тяжело выдохнул и натянуто улыбнулся.

– Да ты и сама прекрасно можешь получить зачет без сдачи, – заметил Роберт.

– Ох, Робби-Робби, дурак ты. Я занимаюсь сексом только за деньги, – игриво заметила Мия.

– Кстати об этом! Есть у меня для тебя работенка, – начал Дэс.

Но Мия перебила.

– Нет, малыш, твоя начинка не подходит для моей конфетки!

Дэсмонд обиделся. Мия была единственной девушкой, отказывающей ему на постоянной основе уже второй год подряд.

– Нам пора, – Эрик закончил метафорические прелюдии и поволок Нину к выходу.

– Пока, Нина! Буду рада снова видеть тебя! – крикнула Мия напоследок.

Пока они шли к выходу, Эрик молчал, но как только двери борделя закрылись и они оказались на улице в тесном проулке, Эрик приступил к роли отца.

– Нина, нельзя просто так убегать, когда вокруг одни наркоторговцы и убийцы!

– Милые бранятся – только тешатся, – ехидно заметил Дэс.

Чем снова заслужил осуждающий взгляд друзей.

– Мне стало скучно! Или ты думаешь, я буду сидеть весь вечер на одном стуле и ждать, когда понадоблюсь тебе?

– Нет, конечно!

– Тогда в чем дело?

– Предупреди меня!

– Ты хочешь сказать «спроси у меня разрешение».

– Хорошо, пусть так!

– Ну, и разрешил бы ты мне пойти к проституткам?

– Уоу, уоу, уоу! – встрял Дэсмонд, не желая терпеть обиду. – Они не проститутки! Они – жрицы любви!

Эрик закатил глаза. Но потом уже и не смог вспомнить, что хотел сказать Нине. Она прекрасно понимала его гнев, и он понимал ее желание увидеть мир вокруг. Посиди-ка двенадцать лет взаперти!

– Нина, в следующий раз, хотя бы возьми с собой Фидо и Карла, – уже спокойно сказал Эрик.

Нина кивнула и ответила:

– Они невиноваты. Это я заставила их потерять меня.

– Каким образом?

– Иногда вещи кажутся вполне реальными, но на самом деле это всего лишь мираж.

Нина посмотрела на Монстра, скрюченного за спинами мужчин.

– Ты хочешь сказать… ты загипнотизировала их? – не верил Эрик и тут же вспомнил тот момент в больничной аллее, когда Нина втянула его своим холодным взглядом в параллельный мир, где время тянется как смола, а произнесенные слова теряются на границе между сном и реальностью.

Нина лишь загадочно улыбнулась.

***

Оглушительный выстрел раздался где-то над головой. Дверь разнеслась в щепки, убийцы ворвались внутрь. Неразборчивые яростные мужские крики, женщина рыдает. Характерные хлопки говорят о том, что ее избивают. Жестоко, по пять-шесть ударов подряд. Мужчины кричат на нее, требуют дать ответы на вопросы, но в ответ она лишь горестно рыдает.

Стулья скрипят по деревянному полу – женщину повалили на пол. Ее крики становятся отчетливее, она молит о пощаде. Но никто не сжалился и не проявил милосердия. Ее насилуют, а она жалобно взвывает и надрывается в голосе, осознавая бесполезность ее попыток достучаться до их сердец. У них нет сердец. Ни у кого из тех, с кем водится ее муж, нет ни сердец, ни души.

Безжалостные убийцы, кровожадные садисты, свирепые изуверы. Нет среди них людей. Одни лишь стервятники, набрасывающиеся на слабых и истощенных, пожирающие их плоть заживо, уничтожая их жен и детей, как токсичные отходы.

Нина стоит посреди темноты подвала, не в силах пошевелиться или закричать. Она не может помочь бедной женщине и не может убежать подальше от этих криков и рева. Она никогда не может убежать. Ее долг слушать, наблюдать и быть свидетелем всех этих трагедий и ударов судьбы. Нина может лишь оплакивать ужасные пытки и смерти, но остановить их она не в силах. Все это уже давно лежит под слоем земли прошлого, похороненное, но не забытое.

– Что ты здесь делаешь?

Его хриплый ледяной голос с узнаваемым северным акцентом раздался так внезапно и так неестественно. Нина сразу понимает, что он не из этого видения. Он не из этого времени.

И словно в доказательство своих предположений крики женщины исчезают. Нет больше ни убийц, ни насильников, ни плача, наполненного невыносимым страданием.

Нина стоит посреди подвала, заваленного ненужными вещами, оставшимися от былых жильцов: два ржавых велосипеда, коробки с одеждой, сломанная плита, потертый диван на трех ногах и много других вещей, на изучение которых и десяти снов не хватит.

– Почему ты здесь? – спрашивает Нина.

Он медлит с ответом. Потом проходит позади нее так близко, что она почти чувствует прикосновение его плеча.

Они стоят совсем рядом друг с другом, но Нина не может повернуться и взглянуть в его лицо. Что-то удерживает ее на месте, словно она застряла в ящике с бетоном и не может сделать ни шагу.

Он приближается вплотную, и Нина ощущает его теплое дыхание на затылке.

– Здесь похоронено нечто очень важное, – шепчет он почти в самое ухо.

Его рука тянется к чему-то, что лежит прямо перед Ниной. И только когда он дотрагивается до предмета, она видит полный законченный образ: деревянные бухгалтерские счеты. Черные и белые костяшки, нанизанные на тусклые стальные спицы, ровно сложены с правой стороны рамы. Счеты приятно пахли размоченным деревом и старой краской. Его рука бережно проводит по предмету, словно они стоят целое состояние. На безымянном пальце сверкает массивный золотой перстень с неразборчивой надписью, Нина чувствует явственный дух азарта.