Айя Сафина - Нина. Книга 1. Проклятый дар

Нажимая на кнопку ответа, Калев чувствовал какую-то тревогу, она была едва ощутима, но все же. Ирма Мазур была одной из тех ярых представительниц лояльного феминизма, где женщины предоставляют мужчинам командовать в семье, но никак не на работе. Здесь они пытаются в полной мере доказать свою независимость и умение достойно справляться с проблемами своими силами. За те два года, что Ирма работала в лечебнице, она звонила Калеву только по действительно важным вопросам касательно организации работы ее отделения.

– Ирма, добрый день! – голос Калева с фоновыми звуками коридора прозвучал донельзя занятым.

– Доктор Калев, прошу прощения, что отвлекаю, – басовитый голос Ирмы был, как всегда, ровным и спокойным.

– Не стоит, Ирма. Чем могу помочь?

– Не знаю, насколько это уместно, но Вы еще очень давно просили позвонить Вам, если одной из наших пациенток станет хуже. Помните?

Калев задержал дыхание.

– Виктория Тамм, – добавила Ирма.

Калев даже остановился на полпути в кабинет. Сердце застучало быстрее, ему не нужны были часы, чтобы высчитать пульс.

– Доктор Калев, – голос Ирмы звучал, словно через плотный занавес, – Виктория впала в кому…

Ирма не успела договорить, связь оборвалась. При повторном наборе Калев не отвечал. Ирме показалось это странным, но у нее было слишком много дел, чтобы беспокоиться о главвраче, который уже через несколько минут стоял перед ней, запыхавшийся, раскрасневшийся, с белыми пятнами на лице. Он немедленно приказал Ирме провести его к Виктории. Ирма не отказала. Она поняла, что, скорее всего, Виктория приходится ему родственницей, раз он так сильно переживает за нее.

Зеленые глаза пытливо разглядывали мониторы: сердцебиение, давление крови, томография… Калев пытался найти ответ. В эти минуты он даже не видел Викторию, настолько он был одержим страхом увидеть следы Нины на мониторах. Он знал, что такое могла сотворить только она. Но как? Ведь она до сих пор находится в карцере! Как она нашла выход? Что он пропустил? Какой путь он ей оставил?

– Как это произошло? – наконец, спросил Калев.

Ирма аккуратно подправила возле Тори катетер аппарата для гемодиализа.

– Ее нашли на скамье в аллее, – в голосе доктора были слышны нотки вины. Она понимала, что это случилось по ее упущению. Как они не заметили, что Тори покинула территорию блока? Это недопустимо! Пациент, причем очень хрупкий, вышел из-под контроля медперсонала, и никто и усом не повел! Ирма была готова понести наказание. Но не тут-то было.

– Она была одна? – прозвучал немного странный вопрос.

– Эмм, кажется, да. Ее нашел санитар. Кажется, его звали Остап.

Калев пристально посмотрел на доктора, словно уличил ее во лжи. Ирма слегка поежилась от этого взгляда, который, к счастью для нее, вскоре исчез.

– Нам повезло, что ее нашли во время.

Калев продолжал следить за мониторами.

– Что, по Вашему мнению, привело к этому? – спросил Ян.

Ирма протянула заранее приготовленную папку.

– Вот это, – сказала она.

Калев раскрыл папку и тут же увидел последние снимки МРТ.

– Опухоль растет, – тихо произнесла Ирма.

Калев долго изучал множество снимков мозга Тори в разрезе. Да, это была опухоль в лобной доле, затронувшая височную. Теннисный шар, как точно называла его Тори. Разумеется, опухоль еще не достигла таких размеров, но она делала значительные успехи в своем росте. И все же что-то подсказывало Калеву, что не в одной только опухоли дело. Может, он был чересчур подозрительным и слишком предвзято относился к Нине, но знал бы другой столько же, сколько он знал о Нине, выводы наверняка бы совпали.

Калев вышел, не произнеся ни слова, оставив тем самым Ирму в легком замешательстве. Но Калева не волновало состояние доктора Мазур, он был слишком занят своими размышлениями. Нина! Это она! Определенно она! Но как? Калев искал Остапа, который наверняка даст ответы на многие вопросы.

Но Остап опередил главврача. Рослая и мощная фигура санитара вынырнула из-за угла прямо на Калева. Это не было совпадением. По обеспокоенному взгляду Остапа Калев понял, что санитар искал его.

– Доктор, – голос Остапа звучал приглушенно.

– Остап! Как это произошло? Мне нужны подробности! – Калев завел Остапа в пустующую часть коридора возле окна, где их не могли услышать.

– Это Нина… – начал санитар.

– Я так и знал! – перебил Калев, закатив глаза. – Но как? Ты выпустил ее? Она заставила тебя открыть дверь?

Калев не успевал задать вопрос, как уже новый рождался в его голове, готовый прозвучать из уст доктора. Но Остап закачал головой и даже поднял руку, призывая доктора остановиться.

– Доктор Калев! Это Нина! Нина спасла девочку!

Калев опешил. Вопросы растворились в воздухе, оставив после себя лишь ступор.

– Нина отправила меня в аллею. Она сказала, что там умирала эта девочка.

Калев оперся о стену. Его недоверчивый взгляд вновь и вновь сверлил санитара, пытаясь уличить того во лжи. Но Остап – простодушный нехитрый человек, он просто не умел лгать. Ему не нужна правда или ложь, он не придает им важности, он говорит, как есть, без прикрас, без эмоций. Он думает и говорит фактами, потому Калев и определил его к Нине. Бесстрастная прямота и честность должны были сдерживать порывы Нины вредить великану. В отличие от остальных в Остапе не было петель, за которые Нина могла бы зацепиться и тянуть нить, пока не уничтожила бы клубок. Сухая выдержанность санитара была непоколебима.

Постепенно Калев выходил из оцепенения, и новые вопросы заполонили его голову. Но он уже не сомневался. Он знал, где найдет очередные ответы. Надо было поговорить с главным героем этой драмы, как бы ни было тяжело и… опасно.

Поход в подвал взрослого блока, где размещался изолятор, показался односекундным – настолько Калев погрузился в мысли. Он все думал, с чего начать разговор, как. С трагичной гибели доктора Зория Йокина прошло около двух недель, а он до сих пор не смог победить злость внутри себя и поговорить с Ниной. А может, это все ее коварные проделки? Может, таким образом Нина заставляет посетить ее? Или он, действительно, стал параноиком?

Железная дверь в подвал протяжно заскрипела. Калев спустился в небольшой коридор, где на диване, за телевизором сидел худенький лысый санитар и смотрел футбольный матч. Он резко вскочил, увидев вошедшего главврача.

– Доктор Калев! – воскликнул санитар.

Калев, словно, не слышал его. Он проследовал к следующей железной двери. Санитар тотчас же подскочил и достал из кармана связку ключей. В мгновение дверь распахнулась.

Перед ними предстало небольшое помещение, тускло освещенное одинокой лампочкой на потолке. Обшарпанные стены, как нельзя лучше, соответствовали декорациям дешевого фильма ужасов про заброшенные психбольницы, а железная дверь в дальней стене представала в облике кульминационного ключа сюжета, скрывающего таинственное зло, которое по закону жанра обязательно выпустят наружу.