Рэт Уайт - Секси

Джейсон был тем, кто побудил меня присоединиться к шахматной команде и "Клубу Креативных Писателей", познакомил меня с его группой "D&D" ("Подземелья и Драконы" - прим. пер.). Я все еще отбивался от агрессивных приглашений футбольных и баскетбольных тренеров. Я говорил им, что мне никогда не нравилось смотреть командные виды спорта и что я считаю их скучными и варварскими. Я тренировался потому, что жил в плохом районе, и большие мускулы были более легким способом избежать участи жертвы преступления, чем вооружиться пушкой или присоединиться к банде. В конце концов, они перестали меня беспокоить. Они обходили меня стороной в коридорах и бросали на меня взгляды, полные жалости и отвращения. Выражения их лиц говорили: Какая утрата. Я знал, что они правы, но мне нравилось то, что мне нравилось, и это были Джейсон, "D&D" и мои друзья в шахматном клубе.

На протяжении всей школы я избегал диких вечеринок, потому что там были наркотики и алкоголь, и я ненавидел запах сигаретного дыма и травки. Я был известен как Лайoнел Баргер, симпатичный гик. Это ставило меня на одну ступеньку выше Катрины МакКлори, сатанинской эмо-шлюхи, на школьной социальной лестнице.

Она обогнала меня на несколько кварталов. Интересно, что бы она подумала обо мне сейчас, тридцатичетырехлетнем холостяке, за рулем "Toyota Prius" и работающем редактором в еженедельной газете. Она расцвела в какую-то крутую культуристку, дьяволицу, а я так и остался симпатичным гиком.

Она повернула за угол Маркет-стрит на Хейт-стрит, и я вдруг понял, что тоже поворачиваю, следуя за ней. Я не собирался этого делать. Я был на автопилоте. Я последовал за ней, когда она подъехала по Хейт-стрит к Нижнему Хейту и припарковалась перед кафе на углу Хейта и церкви. Я припарковался напротив и наблюдал за ней, когда она села и начала пить кофе, который был покрыт взбитыми сливками и посыпан шоколадом. Она читала журнал, который, казалось, был о латексных фетишах с почти порнографической обложкой. Каким-то образом, несмотря на ее наряд и неприличный выбор периодических изданий, она не казалась наглой или бесстыдной, а казалась более раскрепощенной. Она выглядела совершенно свободной. И я завидовал ей.

Я сидел там, наблюдая за ней больше часа. Я увидел, как она схватила свой смартфон, когда он, по-видимому, позвонил, получил СМСку или предупреждение или что-то еще. Она нажала несколько кнопок, улыбнулась, затем подхватила вещи и поспешила из кафешки. С любопытством я последовал за ней.

Она оставила свой байк, припаркованным перед кафе, и поспешила вниз по улице, глядя на смартфон, будто он получал какой-то сигнал, и она следила за ним. Я читал о приложениях для смартфонов, которые предупреждали бы вас, когда кто-то, кого вы знали, был поблизости. Были даже приложения знакомств, в которых сообщалось, что поблизости находится другой холостой пользователь, совместимый с вами. Она подошла к немаркированной витрине с затуманенными окнами, позвонила в дверь, а затем нырнула внутрь. Теперь мое любопытство зашкаливало.

Я вылез из своего "Prius" и последовал за ней. Чуть выше дверного звонка я обнаружил маленькую серебряную дощечку, размером с кредитную карту. Надпись на дощечке гласила: "Хэллоуин". Я позвонил. Дверь открыл человек, покрытый татуировками.

- Вы один?

Я кивнул.

- Тогда с Вас тридцать баксов.

Я заплатил тридцатку, не зная, что я только что купил. Сервис? Какой-то опыт? Неуверенно я вошел в темную комнату, в которой пахло сильным дезинфицирующим средством, которое не было достаточно сильным, чтобы замаскировать запах крови и спермы. Каждый инстинкт во мне, будь то первобытное бегство или рефлексы борьбы, реагируя на запах насилия, говорил мне: Беги! Сваливай! Спаси себя, пока не стало слишком поздно! Затем я заметил, что Катрина идет по длинному коридору с черными стенами, и я последовал за ней. По обеим сторонам коридора находились закрытые двери. Из колонок звучала громкая музыка с такими басами, что у меня заболела грудная клетка. Это был драйвовый техно-бит (стиль музыки - прим. пер.), полный стонов и криков. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что стоны и крики звучали не из колонок. Они слышались отовсюду.

Что это, блядь, за место такое?

Впереди меня, все еще глядя на свой мобильный телефон, Катрина исчезла в одной из комнат. Я осторожно подкрался к открытому проходу и замер, весь дрожа. Я сделал несколько глубоких вдохов, посмотрел вниз по коридору в дверь, которую только что прошел, закрыл глаза и помолился Всевышнему. Как всегда, Бог, космос, жизненная сила или что бы то ни было, кому или чему молились люди, сохранял молчание. Я и не ожидал большего. Молиться было скорее привычкой, оставшейся от моих благочестивых родителей баптистов. Я склонен верить в эмпирическое, поддающееся проверке. Холод, пробегающий вверх и вниз по моему позвоночнику, и дрожь в моих ногах решили все за меня. Я повернулся, чтобы вернуться назад, как вдруг понял, что я на месте. Затем я услышал голос Катрины. Он звучал сердито. Затем другой голос, глубокий и хриплый, стонущий. Я приблизился к двери, которая все еще была слегка приоткрыта, будто знала, что я слежу, и приглашала меня присоединиться к ней. Я заглянул внутрь.

Я не знаю, что я ожидал увидеть: какую-то дикую оргию, садо-мазо-сцену, проституток-мужчин - какие бы надежды у меня не были, прежде чем я заглянул в эту щель - все разбилось, как стекло в урагане, когда я увидел массивного человека, крупнее и мускулистее чем Катрина, лежащего лицом вниз на металлическом операционном столе со скованными по углам запястьями и лодыжками, в то время как Катрина опустилась на колени перед ним и яростно насиловала его страпоном (фаллоимитатор, закрепленный на бедрах - прим. пер.), который больше напоминал бивень слона, чем фаллос. Он был изогнутым и заостренным, длина и обхват - будто рука ребенка, длиной не менее двух футов и, похоже, был вырезан из слоновой кости. У мужчины на голове был кожаный капюшон, и Катрина, по-видимому, налепила клейкую ленту поверх крошечной щели на молнии для рта и двух отверстий для носа. Хриплые стоны, которые я слышал снаружи, были его приглушенными криками. Он задыхался, в то время как Катрина рвала его нижнюю часть кишечника. Фаллоимитатор / бивень был полностью покрыт кровью и разорванной геморроидальной тканью. Но она продолжала трахать изо всех сил, сильно потея от напряжения. Она давила бедрами и тазом на "gluteus maximus" (ягодицы - прим. пер.) мужчины, вдалбливая смертельную секс-игрушку в беспомощного культуриста, разрывая ему прямую кишку, выворачивая ее с отвратительным, хлюпающим звуком, разрывающегося сочного апельсина. Когда она, наконец, вынула фаллос слоновой кости из кровоточащих ошметков, которые когда-то были анусом, по всей видимости, часть кишечника человека последовала за ним, а также лавина крови и фекалий, извергающаяся из его "дыры", словно из вулкана. Мой желудок тут же взбунтовался. Я упал на колени, не в силах сдержать рвоту.