Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

Это было весьма бравурное представление. В конце его Облонг стал чувствовать себя бесконечно маленьким, однако и оно оказалось лишь вступлением.

Болито широко развел руки:

— У вас над головой представлена уникальная звездная геометрия неба. Англия видела его таким лишь единственной ночью, четыреста с лишним лет назад, а если точнее, в 1546 году. Обычно астрологи сосредотачивают внимание на моменте рождения, однако же наши таланты определяются уже в момент зачатия. Все звезды посредством гравитации влияют на мельчайшие линии ДНК в период их формирования. А это конкретное сочетание звезд привело к появлению в мире самых необычных талантов и пороков.

Он нажал на еще один выключатель, и небо исчезло. Вспыхнули обычные лампы, а экран снова спрятался под козырек купола.

Болито внезапно сник и завершил свою лекцию:

— Мы называем звезды, которые подходят к концу своего существования, «выработавшимися». Да, Джона, я нездоров. Возможно, мне осталось не так уж много. И я хотел пролить для вас некоторый свет на происхождение Ротервирда. Как единственному историку…

Он выключил свет.

Вернувшись в свою квартиру, Облонг попытался осмыслить неожиданный урок астрономии. Он проверил дни рождения своих учеников, но, как и следовало ожидать, те были беспорядочно рассеяны по календарю. Тогда он вспомнил, что говорил Болито о Ротервирде многолетней давности и о поколении вундеркиндов прошлого. Удивительная концентрация талантливых ученых в городе действительно должна иметь рациональное объяснение, и уникальное совпадение генов в какой-то момент в далеком прошлом могло бы многое объяснить — только отчего это случилось именно в Ротервирде? И почему детей собрали вместе? Возможно, потому, что здесь обитал какой-то особенный учитель, но такое объяснение, в свою очередь, поднимало еще больше вопросов о первоначальном владельце поместья и о причинах, по которым главное здание в городе столетиями оставалось пустым. Облонг почувствовал, что находится на этапе, когда мозаика собрана только по краям. Края эти помогали уловить общий контекст, но не раскрывали всей истории.

За окном сумерки — ранняя осень, отчетливо различимая в окружающих красках. Мастер Малис повзрослел, его щеки покрывала едва заметная щетина, а руки — жесткие черные волосы; нарушая запрет сэра Генри, он часто уходил за пределы Айленд Филда. Его цель — изучение токсических веществ — являлась очередным нарушением правил. Здесь, на границе леса и луга, росла белая поганка Amanita virosa, ангел разрушения; он предпочитал поганку красному мухомору Amanita muscaria, другому смертельно ядовитому грибу в этом ареале обитания. Красный мухомор слишком бросался в глаза, его ярко-оранжевая шляпка так и кричала об опасности. Поганка, наоборот, благодаря шляпке, ножке и пластинкам белого цвета производила впечатление чистой невинности, даже святости. Он уже скармливал мышам приготовленную из нее пасту, после чего тщательно изучал конвульсии животных и повреждения их внутренних органов.

Внезапно Малис ощутил поблизости чье-то присутствие, а потом услышал тот самый голос:

— Это другие кусты, Кэлкс, они старые. Сверни налево. — После паузы он заговорил снова: — Ах вот как, за нами наблюдает мальчик. Ну, если у него хорошие манеры, он сам к нам выйдет.

Так представился ему Герион Уинтер со своим знаменитым шестым чувством, которое Уинтер очень любил демонстрировать.

— Если не ошибаюсь, ты — один из вундеркиндов.

Голос звучал глухо, но спокойно и отчетливо. Чудная то была пара: тощий Уинтер с орлиными чертами лица и его дородный слуга. Пока слуга суетился вокруг, Уинтер стоял без движения, и только его угольно-черные глаза перебегали с мальчика на слугу, а затем на грибы и лежащие здесь тропинки. В его взгляде отражалась подвижная, как ртуть, работа мысли.

Малис еще никогда не чувствовал себя в подчиненном положении, и это ему и нравилось, и раздражало.

Обмен любезностями продолжался.

— Гляди-ка, его удивляет содержимое наших корзин.

Уинтер словно прочитал его мысли. Кэлкс Боул, слуга, держал в руках плетеные короба, в которых что-то скреблось и дрожало. Ему стало по-настоящему интересно.

— Ну что, расскажем ему? Или покажем? Столь похвальное увлечение грибами заслуживает достойного вознаграждения. Сэр Генри, без сомнения, прекрасно разбирается в преумножении видов и съедобных плодах, но я тоже могу кое-чему научить. Твой маленький белый гриб поражает печень, которую древние считали, наравне с мозгом и сердцем, одним из трех основополагающих органов в теле. Кому нужны армии, когда можно избавляться от правителей при помощи грибов? А теперь скажи мне, как поживает ваш класс? Все десять человек живы и здоровы?

С ним просто-напросто играли. Малис был восхищен, Уинтер с его тайными знаниями одновременно привлекал его и отталкивал. Малис догадывался, что именно такой бывает любовь.

— Не стоит забывать о двух крестьянских детях.

— В этой долине, Кэлкс, без малейшей надежды на будущее томятся двенадцать учеников, занимающихся только сухой умозрительной наукой. Мы могли бы помочь им возвыситься. Мы могли бы показать тебе истинное будущее, Мастер Малис.

Малис ничего не ответил. Он уже знал, что перед ним — полная противоположность Грассала. Из плодов древа познания добра и зла Грассал вкусил лишь половину. Этот же человек изучил древо вдоль и поперек.

— Передай ему корзину, Кэлкс. Даже чудо-дети должны уметь прислужить старшим.

Малису польстило приглашение, но оттолкнула уверенность Уинтера в том, что он непременно подчинится. Наконец Уинтер сделал первый шаг, такой легкий, что показалось, будто он не идет, а скользит.

Они шли через лес. Малис не имел ни малейшего представления, куда несут корзины и какая судьба ждет существ, сидящих внутри. Спустя какое-то время ему завязали глаза.

Когда повязку сняли, они оказались в чашеобразном углублении, окруженном деревьями. Здесь лежала врытая в землю белая квадратная плита, а рядом с ней — несколько маленьких клеток. Уинтер приказал Боулу их поднять.

— Это — проход, — сказал он, указывая на слугу, будто приглашая на танец знатную даму.

Боул встал на плиту и исчез вместе с клетками, а Малис без возражений последовал за ним. Он не успел удивиться перемещению в пространстве, как тут же его внимание поглотил странный новый мир. Боул, в руке которого вдруг появился кинжал, начал двигаться ползком, и Малис последовал его примеру. Трава казалась какой-то неземной. Воздух прорезала пчела с панцирем жука, испускавшая птичью трель. Появился Уинтер и тоже присел, прежде чем подуть в деревянный свисток. Они ждали, пряча головы в траве. Нормальными здесь можно было назвать разве что кучевые облака, но ничто не подготовило Малиса к встрече с существом, которое вскоре встало перед ним с четверенек на две ноги.