Лафкадио Хирн - «Мальчик, который рисовал кошек» и другие истории о вещах странных и примечательных

Буддизм учит, что все сущее подразделяется на хидзё – творения, не наделенные желаниями, такие как камни и деревья, и удзё – творения, наделенные желаниями, такие как люди и животные. Это деление, насколько мне известно, не находит выражения в письменной философии садов, но оно удобно. Это повествование о моем маленьком имении относится как к его неодушевленному, так и одушевленному миру. В естественном порядке вещей первыми могут быть рассмотрены хидзё, начиная с одного особенного куста возле входа в ясики, рядом с воротами первого сада.

Почти у каждого старого самурайского дома возле дорожки, идущей от ворот, и при входе в само жилище можно увидеть небольшое деревце с крупными листьями особой формы. В Идзумо это деревце называется тэгасива , и возле моей двери тоже есть одно такое. Каково его научное название, мне неизвестно, так же как я не вполне уверен в этимологии его японского названия. Однако есть слово тэгаси , означающее «ручные оковы», а форма листьев тэгасива отчасти напоминает руку.

Некогда в старые времена, когда самурай-вассал обязан был покинуть дом, чтобы сопровождать своего даймё в Эдо, было обычаем, перед тем как он отправится в путь, подавать ему запеченный тай [115] Великолепный окунь, называемый тай (Serranus marginalis) , широко распространенный вдоль всего побережья Идзумо, не только справедливо высоко ценится как самое изысканное японское рыбное блюдо, но также является символом счастья и удачи. Он служит церемониальным подарком при бракосочетании и в иных торжественных случаях. Японцы также называют его королем рыб. (Примеч. авт.) , уложенный на лист тэгасива. По завершении этой прощальной трапезы лист, на котором подавался тай, вывешивался над входом как оберег, который должен благополучно вернуть домой ушедшего в поход рыцаря. Это милое поверье о листьях тэгасива возникло не только из-за их формы, но и в силу их движения. Колышимые ветром, они как будто зовут, однако не так, как это принято у нас на Западе, а так, как японец подает своему другу знак подойти, слегка помахивая вверх-вниз рукой, обратив ее ладонью к земле.

Еще один куст, который можно встретить почти во всех японских садах, – это нантэн [116] Nandina domestica. (Примеч. авт.) , о котором существует очень любопытное поверье. Если вам приснится дурной сон – сон, предвещающий несчастье, вы должны рано утром поведать его шепотом нантэну, и тогда этот сон никогда не сбудется [117] В Идзумо говорят, что самый счастливый из всех снов – это сон о Фудзи, священной горе. Следующий по порядку добрых предзнаменований – это приснившийся сокол (така) . Третий наилучший предмет сновидения – это баклажан (насуби) . Увидеть во сне солнце или луну – к большой удаче; но еще бо́льшая удача ожидает, когда снятся звезды. Для молодой жены самое счастливое сновидение – проглотить звезду : это означает, что она станет матерью прелестного ребенка. Приснившаяся корова – доброе предзнаменование; лошадь во сне – к удаче, но предвещает дальнюю дорогу. Увидеть во сне дождь или пожар – к добру. В Японии, как и на Западе, считается, что некоторые сны «сбудутся наоборот». Поэтому увидеть во сне пожар в своем доме, или похороны, или себя умершим, или беседу с призраком кого-то умершего – к добру. Некоторые сны, которые для женщин к добру, для мужчин имеют обратное знамение: например, для женщины к добру увидеть во сне, что у нее из носа идет кровь, а для мужчины это очень плохой сон. Если приснилось много денег – жди какой-нибудь потери или убытка. Увидеть во сне карпа (кой) или иную пресноводную рыбу – самое несчастливое предзнаменование из всех. Любопытно, что в других районах Японии кой – это символ удачи. (Примеч. авт.) . Имеется два вида этого грациозного растения: приносящий красные ягоды и приносящий белые ягоды. Последний встречается редко. В моем саду растут оба вида. Более распространенный вид высажен рядом с верандой (быть может, для удобства сновидцев); другой занимает маленькую клумбу в центре сада вместе с небольшим цитрусовым деревом. Это чрезвычайно изящное цитрусовое дерево называется пальцы Будды [118] Tebushukan: Citrus sarkodactilis. (Примеч. авт.) , в силу удивительной формы его ароматных плодов. Рядом с ним стоит какой-то вид лавра с копьевидными листьями, отливающими бронзой; японцы называют его юдзури-ха [119] Юдзуру означает «отказаться в пользу другого»; ха означает «лист». Ботаническое название, приведенное в словаре «Hepburn’s Dictionary», – Daphniphillum macropodum. (Примеч. авт.) , и в садах старых самурайских домов он почти столь же обычен, как и сама тэгасива. Он считается деревом доброго предзнаменования, поскольку ни один из его старых листьев никогда не опадает, пока достаточно не окрепнет новый, растущий за ним. Ибо, таким образом, юдзури-ха символизирует надежду, что отец не покинет этот мир, прежде чем его сын не возмужает и не будет способен сменить его как глава семьи. Поэтому в каждый Новый год листья юдзури-ха, смешанные с листьями папоротника, прикрепляются к симэнава , которая затем вывешивается перед каждым домом в Идзумо.

Деревья, как и кустарники, имеют свою любопытную поэзию и свои легенды. Как и камни, каждое дерево имеет свое особенное ландшафтное название, сообразно его положению и назначению в общей композиции. Так же как валуны и камни лежат в основе плана разбивки сада, точно так же сосны образуют основу его лиственного дизайна. Они служат стержнем всего. В этом саду пять сосен – и это не те сосны, что насильно втиснуты в причудливые формы, а сосны, удивительно живописный облик которых создан путем долгих и неустанных забот и правильной подрезки. Целью садовника было развить до предельной возможной степени их естественную склонность к неровным линиям и сгущиванию листвы – этой колючей темно-зеленой листвы, которую японскому искусству никогда не прискучивает копировать в металлических инкрустациях или в позолоте лаковых изделий. Сосна – это символическое дерево в этой стране символизма. Вечнозеленая, она является одновременно символом твердой целеустремленности и энергичной старости; а ее листья-иголки считаются наделенными силой отгонять демонов.

Есть два вида сакура-но-ки [120] Cerasus pseudo-cerasus (Линдлей). (Примеч. авт.) , японского вишневого дерева – этого дерева, чье цветение, как совершенно справедливо заключает профессор Чемберлен, «несравнимо и премного милее всего, что может предъявить Европа». Культивируются и пользуются любовью многие виды; те, что в моем саду, цветут неосязаемо-розовым, слегка зардевшимся белым цветом. Когда весной деревья цветут, то как будто кудрявящиеся массы облаков, подкрашенных закатом, спустились с небесных высот, чтобы обернуться вокруг веток. В этом сравнении нет поэтического преувеличения, как нет и ничего оригинального: это древнеяпонское описание самой чудесной цветочной выставки, какую только способна создать природа. Читатель, который никогда не видел цветения вишневых деревьев в Японии, возможно, не способен представить, насколько восхитительно это зрелище. Совсем еще нет зеленых листьев – они появятся позднее: есть только великолепное буйство соцветий, обволакивающих каждый побег и каждую ветку своим нежным туманом; а земля под каждым деревом покрыта сплошным ковром опавших лепестков, как будто запорошена розовым снегом.