Лафкадио Хирн - «Мальчик, который рисовал кошек» и другие истории о вещах странных и примечательных

Уже в молодые годы Сёко добился больших успехов и, поскольку не по годам был умен и добродетелен, занимал видный пост. Но оставил его и стал отшельником, чтобы все свое время посвятить самообразованию. Многие годы он прожил в одиночестве в горах, в маленькой убогой хижине. Все это время он отдавал учебе, обходясь без огня зимой, а летом без веера. Свои мысли он записывал на стенах лачуги: бумаги у него, разумеется, не было. Даже подушки он не имел, а вместо нее использовал кувшин, который клал под голову.

Однажды летом, в самый зной, его потянуло в сон, и он лег отдохнуть, подложив под голову кувшин. Но едва он стал засыпать, как по его лицу пробежала крыса, и он проснулся. Рассвирепев, Сёко схватил кувшин и метнул его в крысу, но та ничуть не пострадала и благополучно скрылась, а кувшин разбился. Горестно смотрел Сёко Сэцу на осколки своей «подушки» и корил себя за неразумную несдержанность. Вдруг он заметил, что на обломках сосуда с обратной – внутренней – стороны начертаны иероглифы. Изрядно удивившись, он собрал осколки и осмотрел их. Всего он насчитал семнадцать иероглифов. Сложил их в том порядке, как они были начертаны, и пришел к выводу, что надпись произвели до обжига. Но еще сильнее поразило его содержание текста. Оно гласило: «В год Зайца, в четвертом месяце, на семнадцатый день, в час Змеи кувшин сей, служивший подушкой, бросят в крысу и разобьют».

Поразительно: предсказание сбылось точно в срок – шел как раз семнадцатый день четвертого месяца года Зайца, и случилось это в час Змеи! Совершенно пораженный, Сёко Сэцу еще раз внимательно осмотрел осколки и обнаружил клеймо и имя мастера, изготовившего кувшин. Тотчас же он покинул хижину и, взяв с собой осколки, отправился в близлежащий город на поиски ремесленника. В тот же день он разыскал дом гончара, показал ему осколки и попросил рассказать, как это получилось.

Внимательно осмотрев фрагменты, гончар сказал:

– Кувшин изготовлен в моей мастерской, но иероглифы написал один старик-предсказатель – он попросил разрешить ему написать их до того, как кувшин обожгут в печи.

– Вы знаете, где он живет? – спросил Сёко Сэцу.

– Он жил здесь, неподалеку, – отвечал гончар, – я не помню, как его зовут, но могу показать дорогу.

Оказавшись на пороге указанного дома, Сёко Сэцу представился и попросил разрешения поговорить со стариком. Ученик старца пригласил его войти и ввел в комнату, где занимались несколько молодых людей. Юноши поздоровались и пригласили присесть. Когда Сёко Сэцу уселся, один из учеников поклонился и сказал:

– С прискорбием мы должны сообщить вам, что несколько дней назад наш учитель скончался. Но мы ждали вас, поскольку он предсказал, что в этот час вы сегодня придете в его дом. Ваше имя Сёко Сэцу. И наш учитель сказал, что мы должны отдать вам книгу – она будет вам полезна. Вот эта книга – пожалуйста, возьмите ее.

Сёко Сэцу был обрадован не меньше, чем изумлен, поскольку книга оказалась старинной уникальной рукописью – в ней содержались секреты науки предсказания. Поблагодарив молодых людей и должным образом выразив скорбь по поводу кончины их учителя, он вернулся в свою хижину и немедленно приступил к изучению книги, потому что спешил проверить, насколько успешно с ее помощью можно предсказывать собственное будущее. Книга сообщила ему, что в южном углу хижины его ожидает великая удача. Он принялся копать в указанном месте и нашел там сосуд, полный золота, что сделало его весьма состоятельным человеком».

Мой старый знакомый оставил сей мир в одиночестве, в коем провел и бо́льшую часть своей жизни. Прошлой зимой на перевале его застала снежная буря, и он сбился с пути. Много дней спустя его нашли: он стоял, прижавшись спиной к стволу сосны, с походным мешком за плечами, прямой, словно ледяная статуя: сложив руки на груди и закрыв глаза, как будто погрузившись в медитацию. Может быть, пережидая бурю, он заснул и замерз во сне.

Получив известие об этой странной смерти, я вспомнил старую японскую поговорку: «Ни один предсказатель не знает своей собственной судьбы».

Одним из театральных представлений, что с неизменным успехом идет на токийской сцене, является пьеса под названием Ботан-Доро – «Пионовый фонарь». Представляет ее труппа знаменитого японского актера и постановщика Кикугоро. Это произведение мистического содержания. Его действие разворачивается в середине минувшего столетия [37] То есть XVIII век. . Пьеса – инсценировка произведения Санъютэя Энтё, известного японского романиста [38] Санъютэй Энтё (полное имя Санъютэй Энтё Идзубути Дзирокити; 1839–1900) – выдающийся актер традиционного японского театра есэ, специализировался в жанре ракугока (то есть в качестве исполнителя ракуго – рассказчика комических и «страшных» историй с неожиданным концом). Сам писал для себя репертуар. «Пионовый фонарь» (1884) – наиболее известное из произведений писателя. В конце 1950-х гг. роман был переведен на русский язык А. Н. Стругацким, много раз переиздавался. Однако текст Л. Хирна, конечно, совершенно оригинальное произведение, почти не пересекающееся с оригинальным источником. Судя по всему, писателю была знакома только «модифицированная» театральная версия, а не сам роман. . Актеры представляют на разговорном японском, и, хотя источник истории – древняя китайская легенда, постановка насыщена японским колоритом. Я сходил на представление. Оно мне понравилось своей по-настоящему мистической атмосферой. После спектакля Кикугоро, который прекрасно разбирался и не раз консультировал меня в тонкостях японской культуры, спросил:

– А почему бы вам не познакомить читающих по-английски с этой историей? Или, по крайней мере, с той ее частью, где действуют привидения и призраки? Человеку Запада будет в таком случае легче разобраться с нашими представлениями о сверхъестественном. Ведь они знают об этом очень мало. А я могу помочь с переводом.

Я с радостью согласился, и мы вместе составили пересказ той части романа Энтё, который показался нам наиболее насыщенным сверхъестественным. Местами нам пришлось изрядно подсократить оригинальный текст, но все же мы попытались сохранить главное, и особенно диалоги, поскольку последние представляют особый интерес психологического свойства.

Вот вам история о привидениях из романа «Пионовый фонарь».

В Эдо, в районе под названием Усигомэ, некогда жил один хатамото [39] Хатамото ( яп. 旗本, «под знаменами») – самурай высшего сословия, приближенный к сёгуну. В феодальной Японии хатамото обладали целым рядом привилегий (например, правом встречи с сёгуном и правом носить оружие в его присутствии). Нередко (но не всегда) были богаты, обладали солидной недвижимостью. по имени Иидзима Хэйдзаэмон. У него была единственная дочь-красавица, и звали ее соответственно: О-Цую, что означает «утренняя роса». Когда О-Цую почти исполнилось шестнадцать, ее отец женился во второй раз. Но посчитал, что девочка не будет счастлива, живя с мачехой, и потому специально для дочери выстроил дом – небольшую, но очень красивую резиденцию в пригороде. Специально для нее он нанял прекрасно вышколенную прислугу О-Ёнэ, чтобы та вела хозяйство.